Жена Михаила Чечетова нашла
тапочки мужа у открытого окна и записку в кабинете, этого хватило для
того, чтобы советник Министра внутренних дел обнародовал заключительные
выводы о самоубийстве политика и их подхватили СМИ. Предсмертная
записка, пока не установлена ее подлинность экспертизой, не может быть
приобщена к делу, тапочки тоже мог перед окном поставить и
злоумышленник, проникший в помещение. И делать выводы пока рано.
Аргумент Геращенко о том, что жена не слышала шума борьбы можно отмести
тем, что семью могли погрузить в крепкий сон при помощи какого-либо
препарата или газом. Она ведь не слышала и как супруг ходил по квартире и
открывал окно. Возможно, он кому-то открыл и дверь и сам пускал в
квартиру постороннего, не успели проверить его телефоны, провести осмотр
тела.
А если учесть тот факт, что это уже якобы второе
самоубийство распорядителя фонда государственного имущества за год, я бы
не стал на их месте торопиться с выводами. По крайней мере, не
проработав все возможные версии смерти. То, что версия самоубийства
самая выгодная для следствия и Генеральной прокуратуры, не делает ее
правильной. На Михаила Чечетова заведено уголовное дело по обвинению в
фальсификации протокола голосования депутатского большинства от 16
января 2014 года. Но если заведено дело по подозрению - это вовсе не
означает обвинительное решение суда. Он невиновен, и до суда ему ничего
не угрожало от правосудия. Суд мог и не признать вины, как и мог не
состояться никогда. Обвинения по разгону студентов на майдане 30 ноября
2013 года длится уже год. Насколько мог его сорвать моральный прессинг,
что пережил политик, надо расследовать. Политики привыкли к борьбе и от
нее не прыгают из окон. Верил ли экс-депутат в свою правоту и в то, что в
суде сможет доказать невиновность, он уже не ответит. Судя по тому, что
он не предпринимал попыток скрыться от правосудия, оно его не сильно
страшило. Это следователям сегодня выгоднее закрыть дело по причине
смерти обвиняемого, нежели за недоказанностью вины. Теперь не нужно
ничего доказывать, версия самоубийства как бы косвенно подтверждает вину
и это можно раскручивать в СМИ для давления на других участников
процесса, если он когда-либо вообще состоится. Веских фактов,
доказывающих фальсификацию голосования так и не предъявлено, одни лишь
бездоказательные выступления противников законов в СМИ.
Читать также:
Я умышлено
связал эти две разных смерти в разных странах для того, чтобы сравнить,
как ведется их расследование и какую оценку получают они от мирового
сообщества и так называемых объективных журналистов и политиков.
Следствие по методу Геращенко, где выводы опираются лишь на тапочки и
записку, не вызывает никаких вопросов. Абсолютно нормальным считается,
наверное, когда умирает преследуемый властью оппозиционный политик и
следствие рисует отчет. Но при этом, от российских следователей, ведущих
поиск настоящих исполнителей уже добиваются честного и независимого
расследования. Пока следствие не озвучивало даже предварительных версий
обвинений, сомневаться в его объективности рановато. Не станет же
Евросоюз называть необъективным полугодовое отсутствие результатов
расследования по причинам падения малайзийского боинга. Любая версия
российских детективов, кроме обвинения лично Владимира Путина, будет
считаться предвзятой?
К сожалению, сегодня мы имеем еще одно
подтверждение того, что живем мы в обществе, в котором оценка любого
события продиктована исключительно заинтересованностью оценщика.