Все страны созданы «сепаратистами» и «террористами» Ч.3

Украина как мини-империя или Новороссия как центр сборки нового проекта

С незапамятных времен тотально русскоязычный мещанский Киев сегодня лишь слегка растворился в потоках мигрантов-неокиевлян из депрессивно-безработных украиноязычных провинций. Но, несмотря на это, он все равно остается почти целиком русскоязычным, если хотите, русско-культурным анклавом.

В рамках Украины город, конечно, удовольствовался своим привилегированным статусом, кратно более высоким уровнем жизни (чем за пределами столичного кольца) и мечтой, наконец, всем «кагалом» «свалить в Европы», где, как обещают по ящику, захалявная жизнь и можно совсем не работать, а только управлять, обильно пилить и потреблять. Насколько таким фантомам суждено было сбыться – киевлянам прямо сейчас доказывает очередная победа очередного Майдана, по итогам которого страна в очередной раз куда-то там вступила (говорят, в Европу?). Но в эти 20 лет погрузившись в свои мелкие потребительские радости, впитывая всех заезжих на престол варягов, Киев ментально разжирел и пока по чисто конъюнктурным (кишечно-желудочным) соображениям находится вне электорального поля куда более близкой ему русскоязычной Украины, нежели Галичины.

Из всего этого следует, что для последней Киев лишь ситуативный союзник на каком-то отрезке истории – в силу политического тренда и веры в некие гигантские дивиденды. Но если завтра киевлянам предложат стать столицей какого-нибудь Южного Судана и пообещают по всем каналам телеящика еще более захалявную жизнь, этот инфантилизированный контингент безропотно примет и выход из состава Украины, и присоединение к Южному Судану в качестве матери южносуданцев.

Что мы видим по остальной экс-УССР? От трети до половины остается русскоязычными в быту и во многих других городах центральной Украины. Причем, даже далеко на запад от Днепра. Просто пройдитесь по улицам и вслушайтесь в языковой фон Винницы, Житомира, Черкасс, Ужгорода, не говоря уже о Полтаве, Суммах, Чернигове или Кировограде.

А что на территориях промышленного Юго-Востока (Новороссии) – донора всей украинской экономики, - так это совсем полный швах. Мало того, что «мова сусідньої держави» здесь в ходу чуть менее, чем у 99,9% народонаселения, так Новороссия еще и голосует на всех выборах как-то не так. В связи с чем с некоторой регулярностью, чтобы все было «так», приходилось устраивать ее политическим репрезентантам в Киеве Майданы.

Итак, если отстраниться от эмоций и майданно-патриотического угара во имя чистой науки, нам придется признать: смены идентичности в ее культурологическом смысле (а не в ситуативном политико-конъюнктурном, под воздействием приходяших авторитетов или телеящика) в экс-УССР так не случилось. С этим, конечно, можно бороться. Можно отрицать. Но оттого сам факт не перестанет быть фактом.

О чем это говорит? А вот о чем. Тот, кто в действительности хотел бы территориальной целостности такой разношерстной и пестрой страны – тот, очевидно, не должен был бы содействовать свержению ее легитимной власти, которая кое-как, со скрипом, но сохраняла балансы такой разной Украины. И умела же не доводить дело до распада и войны.

Для такой хрупкой страны любые катаклизмы, а уж тем более явный мухлеж с применением революционно-цветных технологий смерти подобны. И уж тем более, если к власти приходят персонажи, вся суть идеологии которых построена на вражде к России. Стране, остающейся сверхдержавой, главным экономическим партнером (а во многом и донором) Украины, располагающей суперэффективной армией и 40% мирового арсенала ядреного оружия! Что тут неясно? Ястребы в истории часто оказывались гробовщиками собственных государств (и самих себя вместе с ними), ибо часто имели склонность переоценивать свои силы и чьи-то гарантии извне. Мазепа, Петлюра, Бандера, Шухевич – все кончили плохо. Ну и любовь народа – штука очень скоротечная, хрупкая.

А что надо было, чтобы не было всего того, что вышло? Раз уж так сложилось, что в этой стране превалирует русскоязычие, значит, Украина – это не Германия, Франция, Польша или Великобритания. Она принадлежит к другому типу стран. И, кстати, стран, где говорят на «мові сусідньої держави» в сегодняшнем мире большинство.

Обратите внимание: например, на немецком испокон веков говорит не только Германия, но еще и Австрия, Швейцария, Лихтенштейн, Люксембург. США, Канада, Австралия, Новая Зеландия, бывшие или оставшиеся британские владения по-прежнему говорят на английском или же здесь он второй/третий государственный (Индия, Пакистан, ЮАР и т. д.).

Вся Южная Америка – испанский и португальский языки. Последний – официальный и в ряде стран Африки. Кстати, добрая дюжина африканских государств имеют вторым или третьим государственным и французский. Около трех десятков(!) стран арабского мира говорят на одном и том же арабском. В этих странах здоровому на голову человеку даже на ум не придет бороться с засильем «мов сусiднiх держав».

Так что же такого в предложении Юго-Востока еще в марте-апреле переформатировать страну на федеративный лад (скажем, по модели, аналогичной Германии, США, Бельгии или той же России)? Неужели персонажам, объявившим себя демократами, лучше было устроить кровавый конвейер из тысяч мирных жителей Донбасса и собственных солдат, чем, наконец, предоставить русскому статус второго государственного, о чем так долго просили? Ведь это могло бы всерьез успокоить ситуацию. Уже ушел Крым, теперь Донбасс - что дальше?

Вся история последних двух десятков лет показала, что Украина могла мирно существовать как нечто единое лишь в формате максимально толерантного в гуманитарном плане государства (по модели, скажем, той же Швейцарии, Канады или скандинавских стран), где без всяких уверток были бы гарантированы права и мировоззренческие позиции всех ее частей. Как только эту модель начали ломать фаны идеологии моноэтнической, исключительно антироссийской Украины, Юго-Восток понял, что с устранением его президента и зачисткой всего политпространства в такой Украине его права просто больше ничто и никто не гарантирует. Вот так проект «Украина» и начал трещать по швам. И пока неизвестно, чем еще все закончится.

После того, как в феврале произошел неконституционный перехват власти, вся нынешняя киевская политтусовка в глазах Юго-Востока оказалась не более легитимна, чем те, кто провозгласил себя властью на Донбассе. Обе группы одинаково самопровозглашенные. Обе зачистили политическое пространство под себя и сейчас единолично правят на захваченных территориях без конкурентов. Да, теперь Новороссия – сепаратистский проект в отношении Украины, которая как государство, по мнению Донбасса, самоликвидировалась в феврале 2014 г. Но ведь и современная Украина сама является сепаратистским проектом – по отношению к бывшему СССР, а также к идее исторического единства земель «первородной» Руси.

Стало быть, с другой стороны проект Новороссия является юнионистским проектом по отношению к остальным землям бывшего Союза и «большой» Руси/России. И видит свое будущее в единстве с ядром когда-то общей великой сверхдержавы от Карпат до Тихого океана. А значит, вправе объявить в ответ остальную Украину таким же сепаратистским проектом, но по отношению к более древней идее единства Руси. Идее, между прочим, имеющей гигантскую историческую и смысловую традицию, очевидно, более давнюю, чем доктрина «единой Украины», рожденная в ХХ веке. Своеобразный апгрейд идеи, стартующей со времен князя Владимира Великого, Богдана Хмельницкого и очень многих деятелей прошлого, в т.ч. и миллионов наших дедов, дошедших до Берлина в 1945-м – все это выглядит уж куда более фундаментально и сакрально, чем, скажем, чисто потребительская (желудочно-кишечная) идеология интеграции в Европу.

Новороссия, апеллируя к многовековому опыту прошлого, теперь заявляет: только в своей великой стране мы будем хозяевами на этой земле, и только так будет счастье всем, а не только «титульным» или олигархам (которые на самом деле и стригут всю прибыль от такого положения вещей). Мы трепетно ждали больше 20 лет, но этот опыт показал: ничего путного из вашей «сепаратистской» Украины, живущей лишь надеждами, что Запад ей поможет и поделится захалявной жизнью, не вышло. Запад и вас, и нас лишь употребляет, подпитывая междоусобицы Руси, но в свой роскошный пентхаус не пустит и на порог – он ведь тоже не резиновый. А Конституционный договор и мир в этом доме вы сами сломали в ноябре-феврале и не мы перешли эту черту. Так что, прощавайте, мы пошли в свой проект, где жили веками и где было неплохо, а будет уж точно лучше, чем сейчас. Ну а вы, коль захотите – подтягивайтесь, всегда рады!

P.S. Как известно, миром правят люди. Но людьми правят идеи. Могучие идеи и доктрины способны переворачивать мир и менять сам ход истории. Человек с мощной сврерхидеей намного сильнее внутренне мотивирован, чем тот, который, скажем, всего лишь за бабло, ну или из соображений преходящей политической конъюнктуры. Реакционеры (те, кто выступает за то, чтобы все оставить как есть) всегда идеологически и мотивационно в более проигрышном положении – ведь они за то, что уже есть. А достаточно раскрыть глаза, чтобы обнаружить: то, что есть, в целом смотрится весьма паршиво, малообещающе и надоевшим как сто чертей.

Другое дело – революционеры (а если вы обратили внимание, теперь ситуация зеркально поменялась, Донбасс со своим проектом Новороссия – самые что ни на есть революционеры!) – у них мечта, у них проект и повестка лучшего завтра, чем то, что есть.

По причине гигантской разницы внутренней мотивации между реакционерами и революционерами, последние чаще побеждают, причем, иногда даже в самой безнадежной ситуации, при многократном перевесе сил реакции. Схема универсальна для всех эпох и континентов. Сильно мотивированному и заряженному идейно человеку не жаль отдать даже свою жизнь за идею, за лучшее завтра. А вот тот, который за бабло или по приказу вышестоящего начальства, этого никогда не сделает.

Вот ровно это мы сейчас и наблюдаем на Донбассе.