Роль русского языка в Прибалтике будет сокращаться

И тому есть целый ряд причин

C первых же дней существования современных Литвы, Латвии, Эстонии правящие элиты этих государств считали свои наибольшим капиталом, позволяющим извлекать политические дивиденды на внешней арене, возможность блокировать сближение России и стран Евроатлантики. В частности, в 2008 году Литва воспользовалась правом вето в Совете ЕС, заблокировав продолжение переговоров о введении безвизового режима между РФ и странами Шенгенского соглашения. А в законодательное поле Литвы еще в начале 1990-ых были внесены пункты о запрете на участие в любых интеграционных проектах на постсоветском пространстве с участием РФ.

Однако внешняя политика всегда является лишь продолжением внутренней, а таковая в странах Балтии, в гуманитарном разрезе, свелась к переформатированию смыслового поля общества в рамках декоммунизации, к дерусификации и ассимиляции национальных меньшинств. С одной стороны, это является защитной реакцией на иррациональный страх определенной части литовского, латышского, эстонского этносов перед куда более многочисленным русским этносом (в случае с Литвой – еще и польским), а, с другой, это политтехнология правящих элит с целью сохранения власти.

Подобная политика прибалтийских государств непосредственно бьет по их экономике, поскольку вызывает ответную экономическую реакцию РФ. Прибалтийские республики были одними из наиболее активных лоббистов введения антироссийских санкций в 2014 году, но, как показало время, именно они нанесли себе наибольший среди стран ЕС финансово-экономический урон под воздействием санкций и контрсанкций, что, однако, не мешает лидерам стран Балтии периодически требовать на международной арене усиления санкций против РФ. Прибалтийская продукция агросектора и пищепрома постепенно вытесняется с российских прилавков, железнодорожный и морской транзит через Прибалтику сокращается из года в год (позитивную динамику демонстрирует лишь порт Клайпеды), а российский бизнес сворачивает инвестиционную активность на прибалтийском направлении.

Проводимая за годы независимости гуманитарная политика внесла лепту в то, что прибалтийские республики не сумели в полной мере реализовать свой экономический потенциал. Но в планы правящего класса по-прежнему не входит пересмотр укоренившихся в республиках социально-политических и социокультурных практик. Наоборот, с началом нового геополитического противостояния между Россией и Западом одним из приоритетов внутренней политики в странах Балтии является фактическое завершение строительства национальных государств.

Показательным примером является Латвия, где проживает наибольшее количество русских и русскоязычных среди трех прибалтийских республик, порядка 37% от общей численности населения. На рубеже 2017/2018 в Латвии была одобрена образовательная реформа согласно которой в школах нацменьшинств (т.е. преимущественно в русских школах) в течение 2019-2021 годов в младшей и средней школе увеличивается количество часов преподавания на латышском языке, а старшие классы ожидает полный переход на латышский. А ведь получение образования не на родном языке снижает будущую социальную успешность человека.

Помимо идеологических мотивов, партия «Единство» (ныне – «Новое Единство»), чьим представителем является министр образования Латвии Карлис Шадурскис, борется за голоса националистически настроенного электората, балансируя, согласно данным социологии, на грани прохождения в Сейм по итогам ближайших осенних выборов. Теоретически образовательную реформу может заблокировать следующий созыв Сейма, но шансы квазирусофильского «Согласия» и особенно «Русского союза Латвии» войти в правящую коалицию представляются невысокими.

Несмотря на то, что периодически в Латвии проходят акции протестов, намерения правящей верхушки реализовать свои планы по сокращению присутствия русского языка в системе образования выглядят весьма убедительно. На дворе уже не начало 2000‑ых, когда планы латвийских властей искоренить образование на русском языке не были реализованы, а помешали тому массовые акции протестов русской общины и необходимость демократизации республики накануне вступления в Евросоюз. Но постепенно русская община Латвии уменьшается, разъезжается и не проявляет былой политической активности. Периодически в латвийской столице проходят акции протестов против ликвидации права получать образование на родном языке, однако их численность явно уступает аналогичным акциям начала 2000-ых, а реакция властей на нынешние протесты явно более жесткая.

Вопреки проводимому курсу на сокращение роли русского языка в системе образования и государственном секторе в целом, в коммерческом секторе дела обстоят несколько иначе. Частные работодатели предпочитают нанимать персонал со знанием русского языка, учитывая структуру экономик стран Балтии, где существенную долю занимают транзитные услуги для России и Белоруссии, а также туризм, подспорьем для развития которого являются в том числе ностальгические чувства жителей бывших советских республик.

Впрочем, имеется обоснованное предположение, что роль русского языка в Прибалтика, даже в частном секторе, будет падать в силу ряда причин.

Во-первых, не исключено, что против русского языка будут вводиться все новые и новые ограничения. Так, латышская националистическая партия «Национальное объединение ВЛ/ОС‑ДННЛ» продвигает законопроект, запрещающий латвийским работодателям требовать от соискателей знание русского языка. Представители данной партии объясняют свою инициативу тем, что латышская молодежь, которая не знает русский язык, не находит по этой причине работу в Латвии и вынужденно эмигрирует за рубеж. 

Во-вторых, продолжат ослабевать экономические связи с РФ. Примечательно, что в 2014 году, на волне начавшегося геополитического противостояния, в Латвии было пролоббировано ограничение программы «ВНЖ в обмен на инвестиции», после чего спрос на нее упал в несколько раз. Латвийские банки, служившие «тихой гаванью» для российского капитала (а также украинского, казахстанского и т.д.), в связи с присоединением республики к ОЭСР утратили данный статус, попав под массовую чистку. Премьер-министр Латвии Марис Кучинскис вынужден был недавно признать, что в связи с целым рядом банковских скандалов, Латвии не суждено стать второй Швейцарией и на сколько-нибудь значимый приток капитала от нерезидентов рассчитывать больше не стоит.

У русскоязычной общины Латвии откровенно мало шансов отстоять право на получение образования на родном языке. Помимо прочего, в структурах Евросоюза у русской общины Латвии лоббистов практически нет, а влияние официальной Москвы на внутриполитические процессы прибалтийской республики крайне ограниченно. По большому счету, гуманитарная политика официальной Москвы по отношению к прибалтийским республикам и местным русским общинам после распада Советского союза была пущена на самотек. Представляется, что единственный сценарий, который может ныне относительно успешно быть реализован РФ, – упрощение процедуры получения российского гражданства и расширение квот на бюджетное обучение в российских ВУЗах. С другой стороны, далеко не все русские и русскоговорящие из стран Балтии, особенно молодежь, ассоциируют себя с РФ, предпочитая эмигрировать преимущественно в страны Евросоюза (а также в США, Норвегию и т.п.). Тем более, экономические стимулы для переезда в РФ ввиду девальвации рубля и ряда проводимых неолиберальных реформ сокращаются.

Одним из немногих факторов, который будет поддерживать роль русского языка в Прибалтике, – трудовая миграция с Украины. Граждане Украины не просто составляют наибольшую часть в структуре проживающих в Литве иностранцев – их численность за прошедший год, с июля 2017-го, увеличилась на 55%. По данным Департамента миграции при МВД Литовской Республики, на сегодняшний день в стране проживает 15,2 тыс украинцев, что составляет 28% от общего количества иностранцев. С учетом сезонной занятости украинских трудовых мигрантов насчитывается на несколько тысяч больше: за 2017 год рабочие визы и виды на жительство на основании работы были предоставлены около 20 тыс украинцев.

Похожая картина в Эстонии, которую выбирают все больше украинцев, преимущественно для ведения собственного бизнеса. Украинцы занимают третье место по количеству полученных карт е-резидента в Эстонии, уступая по этому показателю лишь гражданам Финляндии и России. В собственности украинских граждан в Эстонии находятся более четырехсот компаний, а по темпу их регистрации украинцы занимают уверенное первое место.

Однако Прибалтика явно не станет ключевым направлением трудовой миграции украинцев. К тому же, не сможет прибытие украинских «заробитчан» полноценно компенсировать влияние множества факторов, которые будут влиять на снижение роли русского языка в регионе.