Прямая линия Путина и поиск компромисса на Донбассе

Пути решения конфликта? Мир или война?

Опросы общественного мнения, проведенные фондом «Демократические инициативы» в июле, показали, что украинцы готовы искать компромисс по проблеме войны на Донбассе.

                     70 % за компромисс.

В частности, 70% опрошенных высказались за то, чтобы прекратить военный конфликт путем нахождения компромисса между Украиной и самопровозглашенными республиками.  

Правда, не все одинаково понимают слово «компромисс». Отсюда, возможно, и проистекает сложность в урегулировании конфликта, который продолжается уже 3 года.

Самая примитивная расшифровка слова «компромисс» – это простой «обмен уступками». Но проблема в том, что подобный механический подход отнюдь не отвечает реальному уровню проблемы. Ведь далеко не все уступки являются значимыми для всех сторон, и не на все уступки они в принципе готовы пойти.

На практике компромисс – это намного более сложное явление, продукт серьезной работы, желания и усилий всех участников конфликта.

По справедливому замечанию политолога Раймона Арона, «в конце концов соглашаться на компромисс - значит отчасти признать справедливость чужих аргументов, находить решение, приемлемое для всех».

Кроме того, в основе любого компромисса в политике всегда лежит сложный переговорный процесс. А именно, переговоры предполагают следующие стадии:

- взаимное уяснение позиций сторон;

- выявление зоны и уровня конфронтационных притязаний;

- нахождение неконфронтационного поля (его ценностей, зоны взаимных уступок);

- выявление условий компромисса;

- поиск предмета взаимных уступок с целью ослабления конфликта или недопущения его срыва в деструктивную фазу;

- определение мер и форм гарантии достигнутого соглашения.

Парадоксальность ситуации в решении конфликта на Донбассе заключается в том, что на словах Киев и ОРДЛО,  а также иностранные посредники довольно давно занимаются поиском компромисса, а на деле  особых перспектив пока не видно.

             Идей много - мирный план один.

Собственно, говоря о компромиссе, Раймон Арон рассказал также, в чем заключается главная проблема такого подхода. Речь идет о необходимости поставить себя на место своего визави и хотя бы отчасти признать его аргументы. Большинство инициатив по урегулированию войны на Донбассе, которые СМИ окрестили «мирными планами»,  страдают именно из-за этого недостатка. Т.н. «мирные планы» только констатируют, что все «должны сделать», но не предлагают никаких аргументов: а, собственно говоря, зачем ДНР и ЛНР соглашаться на возвращение в состав Украины, а украинским властям идти на уступки самопровозглашенным республикам?

Выделяется на общем фоне, разве, что, т.наз. «план Медведчука», который в свое время поддержали и западные политики (например, экс-министры иностранных дел Франции и ФРГ Ж.-М. Эро и Ф.-В. Штайнмайер, соответственно).

В комплексе этот план представляет собой программу действий по прекращению войны, реинтеграции Донбасса в состав Украины, восстановлению производства и экономических связей и т.д. На стартовом этапе план предусматривает принятие Верховной Радо нескольких законопроектов: об амнистии для участников боевых действий на Донбассе, об особом статусе отдельных районов Донецкой и Луганской областей, о проведении выборов в ОРДЛО на основании норм украинского законодательства. Наконец, о внесении изменений в Конституцию, чтобы закрепить децентрализацию полномочий от Киева на места.

 В принципе, все эти положения, по сути, являются реализацией т. наз. «Минских договоренностей».

Но в чем их ценность? По сути, «план Медведчука» выстраивает механизм поиска того компромиссного решения, которое бы позволило прекратить войну не на словах, а на деле.

 Пошаговая программа действий выглядит так:

 - сначала стороны в лице Украины и ДНР-ЛНР находят «поле для компромисса». И такое поле – это прекращение боевых действий, убийств и разрушений;

 - далее каждая из сторон  получает возможность получить определенную выгоду от перехода к полноценному мирному урегулированию. Например, Украина получит мир, возможность переориентировать средства из бюджета с военных затрат на мирные нужды, перспективы для развития экономики, снижение уровня преступности и т.д. Самопровозглашенные республики тоже получают ряд бонусов: сохранение своей промышленности, особый статус и возможность реально влиять на политику Украины.

Если подойти подобным образом к «мирному плану», то становится очевидным, что сумма «выигрыша» каждой из сторон при его реализации существенно превышает любые «бонусы» от продолжения войны.

       Переговорщики помогут найти  «поле для компромисса».

Правда, чтобы все это осознать, сторонам конфликта нужно попытаться найти это самое «поле для компромисса». При выполнении данной задачи не обойтись без помощи переговорщиков. При этом такой переговорщик должен понимать все стороны, говорить с ними на одном языке, пользоваться авторитетом среди политической элиты.

В ходе ежегодной прямой линии в июне этого года российский президент В. Путин прямо дал понять, кого Кремль считает ключевым переговорщиком.

В частности, российский лидер рассказал о своем отношении к Медведчуку. «У Медведчука есть свои собственные убеждения. Я считаю, что он украинский националист. Но ему не нравится такое определение, он считает себя просвещенным патриотом Украины. Не секрет, что его отец был активным деятелем ОУН, был осужден советским судом, сидел в тюрьме и был сослан в ссылку, где в Красноярском крае и родился.

У него есть своя система взглядов, он горячий сторонник незалежности Украины, но его система ценностей основана на трудах украинских националистов, которые писали свои работы в 19 веке. Потом Грушевский, Франко, Драгоманов, в наше время - Черновол. И они все исходили из того что Украина должна быть независимой, но федеративной», - заявил Владимир Путин.

Таким образом, мы видим, что в самой России Медведчука «пророссийским» не считают, что делает его идеальным кандидатом для «наведения мостов» между Украиной и непризнанными республиками, между Украиной, США и РФ.

 Да, компромисс может нравиться не всем, но какова альтернатива? И есть ли она? Как показывает опыт мировой истории, даже самый непопулярный компромисс может обеспечивать покой и развитие, а отказ от него – ввергать страну в хаос.

Например, Германии после «Аугсбургского религиозного компромисса» 100 лет жила в мире, поскольку общественное устройство позволяло сосуществовать в одной стране и протестантам, и католикам. Отказ же от компромисса вверг страну в самую кровопролитную войну позднего Средневековья – Тридцатилетнюю. Можно провести параллели и с войной в Югославии – если бы не удалось найти компромисс, военный конфликт продолжался бы до сих пор.