И чем больше углублялась яма, тем больше люди приходили в отчаяние.
Яма становилась немыслимо глубокой. Многие кляли правительство, дрались между собой за оставшуюся еду. Появились те, кто говорил: надо потерпеть, подождать, потому что мы просто не достигли дна. 73% населения стали энергетически нейтральными, они попросту ничего не излучали, и только 4% из тех, кто находился в яме, пытались из нее выбраться. Некоторые залезали на спины другим, пытаясь выбраться за чужой счет; более грамотные строили лестницы, делали углубления в стенах, чтобы добраться по ним наверх; но подавляющее большинство было подавлено и деморализовано. Постепенно людям стало казаться, что яма будет вечной. Вскоре в яме появились зловещие оракулы, которые предсказывали, что это не дно, и что настоящий апокалипсис еще ждет впереди.
Общество жило в грязи и невежестве, барахтаясь на дне ямы, копошась и толкаясь в полумраке и сырости. На седьмой год жизни в яме самые прозорливые заметили, что она перестала углубляться. Более того, замеры свидетельствовали о том, что почва поднялась на сантиметр! Оптимисты с еще большим рвением продолжили строить свои лестницы, объединяться в артели, чтобы первыми вырваться за пределы ямы.
Политическая ситуация в яме лежала в глубоком кризисе. Партии у власти были бессильны что-либо изменить, а новосозданные выступали за то, чтобы оставаться в яме. В народе набирали популярность защитники ямы с патриотичными лозунгами “За нашу яму!”, “Не пустим в яму чужаков!”. И только один лидер говорил о свободе от ямы, о том, что яма уменьшается, и призывал строить лестницы выше. Но копошащаяся в полумраке масса людей больше верила в борьбу с коррупцией, что яма с ними на вечно, и главное — правильно рассчитать бюджет, а не стремиться к небесам, как этот “пятидесятник”.
И все же, несмотря на общее неверие в спасение от ямы, около 4% жителей ямы на восьмой год ее существования, кто по одному, кто группами, начали выбираться на свободу, получая невиданные возможности. Солнечный свет, деревья, леса, поля, реки и озера, и никаких ограничений — все это они получили наверху. Освободившиеся люди возвращались к яме, спускали вниз веревки, чтобы вытянуть наружу побольше своих соотечественников. Но политические лидеры снизу кричали: “Це зрада! Головне — встановити в ямі справедливі тарифи!” И большинство доверяло телевизору больше, чем собственному здравому смыслу. Тем не менее, яма продолжала уменьшаться в размерах, все больше граждан получало экономическую свободу, а новое поколение в нетерпении карабкалось вверх все настойчивей и быстрее.
Все, кто выберутся из ямы первыми, будут в будущем состоятельными гражданами и никогда не опустятся обратно. А большинство так и будет жить в своей воображаемой яме, под защитой государства, в ожидании ямной пенсии.