МВФ не выручил: дефолт неминуем

Международные рейтинговые агентства начали публиковать свои новые аналитические оценки касательно будущего украинской экономики.

Судя по их данным, ситуация в стране будет ухудшаться и дальше, и шансы у нее выкарабкаться из катастрофы скорее близки к нулю. Так, одно из последних – агентство Moody’s, которое понизило суверенный кредитный рейтинг Украины до преддефолтного уровня Са («прогноз негативный»). В переводе на человеческий язык, по сути, объявлено о 100% вероятности дефолта Украины. Ниже Сa находится уже ступень С, которая означает наступление этого самого дефолта. Одним словом, вот вам и самая что ни на есть независимая оценка итогам бурной деятельности всей постмайданной политтусовки за год ее «панування» (уже не от российских, а от западных финансовых аналитиков и инвесторов).

Как сказано в сообщении Moody’s, главной причиной снижения рейтинга стала вероятность того, что частные кредиторы могут понести значительные убытки в результате планов правительства Украины реструктурировать большую часть своих облигаций внешнего госзайма. «При этом уровень государственной и внешней задолженности Украины будет оставаться очень высоким, несмотря на планы реформ и реструктуризацию долга», – подчеркивают в агентстве. Стоит отметить, что месяц назад другое агентство (Fitch) также понизило рейтинг Украины в иностранной валюте с уровня CCC до CC. По методике Fitch, этот показатель трактуется как самая высокая вероятность дефолта.

Итак, в случае объявления Украиной дефолта, т.е. невозможности обслуживать долги по гособлигациям или каким-то другим ее долговым обязательствам, она автоматически получит дефолтный международный рейтинг. Этот юридический статус автоматом означает форс-мажорную ситуацию не только для всех кредиторов нашей страны (типа МВФ, Всемирного банка или отдельных государств), после чего выдавать ей какие-либо новые займы в течение очень длительного срока и переговоров о реструктуризации будет невозможно, но и для частных инвесторов, банков и внешнеторговых партнеров Украины.

Обычно, при госдефолте все торговые партнеры, иностранные банки и инвесторы на пару лет сворачивают в стране-банкроте любую бизнес-активность, так как в ней начинается нечто, что наша страна уже переживала в эпоху реструктуризации экономики начала 90-х – гиперинфляция, деноминация, распродажа по бросовым ценам (или в счет долгов) огромных кусков госсобственности. Одним словом, полный бардак. В условиях, когда и так по итогам реформ 90-х Украина распродала большую часть госимущества, внешние кредиторы и держатели долговых бумаг теперь (в случае дефолта) могут попросить передать в счет долгов или новых стабилизационных кредитов, скажем, АЭС, какие-то лакомые доходные активы НАК «Нафтогаз Украины» (скажем, элементы ГТС). Несомненно, кредиторов могут заинтересовать и другие госпредприятия-монополисты (облэнерго, облгазы, водоканалы, предприятия ВПК), а также крупные плодородные земельные активы. Т.е. при таком сценарии с государством уже делают все, что обычно делают с частным нерадивым заемщиком-банкротом. Пускают его имущество с молотка.

Наконец, самое «веселое» из практики дефолтов прошлых лет в разных странах: государства, вынужденные пойти на официальную процедуру дефолта, гарантированно переживают следующую волну девальвации национальной валюты. Если они не скатываются к гиперинфляции в тысячи процентов еженедельно (т.е. в неконтролируемое финансовое пике), то, как минимум, уровень обесценивания дефолтной нацвалюты двух-трехкратный. Причем, как правило, все это происходит при дальнейшем массированном сворачивании разных социальных программ: скажем, в целях экономии, глобально секвестрируют бюджет, отменяют чуть ли не все действовавшие до дефолта социальные льготы, замораживают, а то и урезают вдвое-втрое разные соцвыплаты – пенсии, пособия, зарплаты бюджетников. Волна финансово-экономической депрессии, по сравнению с которой то, что мы пережили за последний год, покажется легкой прогулкой, тут же (если не раньше) накрывает и весь частный сектор.

Помножьте нынешний курс доллара (скажем, сейчас это около 25 грн. за доллар) натрое, сопоставьте со своей текущей зарплатой и ее покупательной способностью (т.е. с ценами, которые вырастут пропорционально) при таком сценарии – и это еще можно будет назвать самым «переможным» результатом для Украины в случае дефолта. Увы, но несмотря ни на какие транши МВФ и прожекты правительства, страна уверенно сползает к вышеописанному состоянию и пока совершенно неясно, что или кто при этой власти и при этой политике могло бы это остановить.

На днях министр финансов Украины Наталия Яресько пояснила, что МВФ может отказать Украине в предоставлении второго транша помощи, если Киев не сможет реструктуризировать свой внешний долг перед держателями своих еврооблигаций. Также она заявила, что властям не обойтись простой отсрочкой погашения еврооблигаций, отметив, что государство уже не первый месяц ведет переговоры с кредиторами о реструктуризации. «Если переговоры Украины не завершатся успехом к концу мая, к моменту пересмотра программы МВФ на $17,5 млрд., то страна может оказаться вне программы МВФ», – пояснила министр. Добавим, что для возобновления траншей, стране придется с нуля вести новые переговоры, которые могут затянуться и на полгода, и на год. Впрочем, если оно так, то, возможно, что и переговоры такие будут уже бесполезны.

Итак, разберемся, где тут собака зарыта. Значительная часть украинского внешнего долга содержится в т.н. еврооблигациях. Это те самые $17 млрд., о которых говорит пани Яресько. Чтобы всем было понятно, еврооблигации – это такой кредитно-долговой инструмент, прежде всего, для государств, который изначально выпускается и размещается на Лондонской фондовой бирже. Известно, что из этих 17-ти млрд. как минимум $3 млрд. – это долги в евробондах перед РФ, которые были получены в последние месяцы правления Януковича и, заметим, помогли Украине не свалиться в дефолт еще весной прошлого года. Не первый год ходят слухи, что еще очень значительная часть из этих $17 млрд. – тоже прямо или опосредованно принадлежит России. Точнее, неким аффилированным с ней банкам и компаниям (здесь в т.ч. старые долги, взятые до Януковича). Кроме того, много говорилось, что значительная часть внешних долгов ряда украинских госкомпаний (в т.ч. таких как НАК «Нафтогаз Украины», «Укравтодор», «Укрзализныця», «Энергоатом») – якобы тоже в управлении неких российских финансовых компаний (скажем, муссировались слухи, что в т.ч. и у дочерних структур «Газпрома»). Таким образом, помимо $3 млрд., по которым все известно доподлинно (хотя и это для нынешней Украины сумма неподъемная и без ее реструктуризации МВФ не хочет дальше говорить), де-факто под контролем России львиная доля украинских долгов.

Нынешней «честной владе» давно понятно, что в той экономической ситуации, в которую страна попала в результате действий этой «переможной влады», она хоть пока еще не де-юре, но уже де-факто банкрот. Логично, что она («честна влада») пытается сделать все, чтобы это не было зафикисровано де-юре. По крайней мере перед внешними кредиторами – по еврооблигациям и другим долгам. То, что «правительство реформаторов» уже скоро год, как безжалостно обрезает внутренние социальные и инвестиционные обязательства перед украинскими гражданами и целыми отраслями (режет пенсии, не финансирует ту же угольную отрасль и т.п.), не единожды уже секвестрировав бюджет – все это можно считать уже юридическим фактом банкротства (дефолта), правда, по его внутренним обязательствам. Если то же самое вдруг случится по обязательствам перед внешними кредиторами, то это уже чревато целой чередой полномасштабных неприятностей, описанных выше. Далее по закону домино ситуация окончательно обрушит всю украинскую экономику до новых неведомых глубин.

Известно, что среди держателей еврооблигационных долгов Украина не находит никакого понимания. Есть основания полагать, что, скорее всего, уже и не найдет. Почему такая ситуация складывается – вопрос более широкий, политический. Возможно, больше никто, в том числе и американцы с европейцами, на самом деле не настроен (или просто не может) оплачивать все то «счастье», которое сваливалось на наши с вами головы по итогам Майдана.

Мы сейчас не будем разбирать тот простой факт, что до Майдана Украина без проблем погашала все свои внешние долги и даже не брала кредиты от МВФ. После Майдана, нарастив внешний долг почти вдвое и уронив втрое свою нацвалюту и экономику, теперь она должна минимум 5-6% годового ВВП отдавать только на проценты по обслуживанию долга. Что само по себе нонсенс, ибо как правило такое уже неподъемно ни для какой экономики. Но наши «камикадзе», вместо того, чтобы паковать чемоданы и мотать из страны, по их вине оказавшейся в тупике, уже год, как ползают на коленях перед МВФ, заявляя, что ЕС и США их любят и потому спасут. Однако оказывается, что с этой их «любовью» страна уже просто не может обслуживать текущие проценты по долгам. Не говоря уже о каком-то развитии или росте уровня жизни в этой стране (за это ведь как бы и стоял Майдан?).

В общем, вполне закономерно, что все эти «перемоги» стремительно роняют рейтинги народной поддержки этой власти. Если верить уже серии недавно опубликованных соцопросов, то на данный момент все вместе взятые партии и политики, пришедшие во власть после Майдана, уже не набирают и 40% народной поддержки. Остальные 60% населения просто не знают, за кого голосовать и кого поддерживать (ведь остальных «честна влада» благополучно зачистила).

По-видимому, прямо сейчас мы начинаем наблюдать и фиаско самой сути идеологии евроинтеграции, ибо крах общественного доверия к политикам, поставившим эту идеологию во главу угла, налицо. Очевидно, рядовой гражданин (не каждый, но уже многие) начинает понемногу догадываться: а ведь на самом-то деле одну и ту же пластинку (про перманентный вояж в некую мифическую Европу за «печеньками») ему крутят вот уж 25 лет как. И, в очередной раз страна как бы прошла целый круг. Впустую растратив и драгоценное время, и былые промышленные, инфраструктурные и научно-технические потенциалы. И, по сути, вернулась к тому, с чего и начинала этот поход за «еврохалявой» в начале 90-х – к социальной деградации, краху экономики и потере хоть каких-то перспектив будущего для ныне живущих поколений (при таком курсе и такой политике). То есть, оказалась именно там, где она и не могла не оказаться – у разбитого корыта.