Украина – не Россия?

И слава Богу!

Все время существования независимой (или «независимой»?) Украины ее постоянно сравнивают с Россией. То Украина не Россия, то Россия, то часть России, то частично Россия, а частично «Украина», «Польша», «Венгрия» и т.д., на выбор. То она Европа, то Азия, по «мост» между тем и другим (возможно, полуразрушенный – или недостроенный). То говорят, что Украина повторяет путь России, то Россия – путь Украины. И т.д., и т.п.

При всей анекдотичности подобных сравнений и отнесений, одно существенное отличие между Украиной и Россией определенное время все-таки существовало. А именно – наличие реальной двухпартийности.

Предчувствую, что сейчас на меня ополчатся записные политологи и начнут рассказывать, что никакой двухпартийности в Украине не было, что она просто не успела сформироваться, что не доросли мы до двухпартийности и т.д., и т.п.

Погодите, не галдите.

Речь не о той двухпартийности, которой так кичатся англосаксы и которая никакая не двухпартийность, а однопартийность в двух лицах (прости, Господи, за такую аналогию). Речь о существовании двух реальных цивиллизационных ориентаций, двух реальных политических, экономических, культурных альтернатив, которые да, нередко имели партийное оформление.

О чем идет речь, о каких именно альтернативах, думаю, объяснять не надо. Спектр политических партий, представлявших данные альтернативы, также всем хорошо известен. Да, каждую «сторону» представляли многие партии. Причем состав их периодически менялся. Не столько, правда, за счет миграции партий из одного «геополитического лагеря» в другой (хотя и не без этого – вспомним, к примеру, авантюру А. Мороза и его СПУ), сколько за счет их обновления, появления (или выхода на передний план) новых партий. Например, перед «Помаранчевой революцией» лагерь условных евроатлантистов-интегристов возглавляла «Наша Украина» (при том, что в этом лагере находилось множество других партий). После того как Ющенко бесславно закончил свою политическую карьеру, или даже еще раньше, «Нашу Украину» подвинул БЮТ. В дальнейшем явного лидера у этого лагеря, как кажется, больше не было.

Условный пророссийский лагерь с некоторых пор, как также хорошо известно, возглавляла Партия Регионов, ныне почившая. В отличие от евроатлантистов, этот лагерь был более стабилен по своему составу (за исключением уже упоминавшейся СПУ, которая после первого Майдана переметнулась от помаранчевых в бело-голубым).

Ситуация с существованием в Украине двух альтернатив, двух геополитических блоков диагностировалась довольно долго. Причем, как и в странах с классической двухпратийной системой, к власти поочередно приходил то один блок, то другой. Единственное существенное в этом отношении отличие между Украиной и «цивилизованными странами» состояло в том, что здесь смена у власти одного (гео)политического блока другим означала не столько смену экономической политики, сколько геополитической риторики. Что касается экономики, то здесь оба блока всегда были на удивление единодушны: главным их приоритетом было их собственное обогащение (в ущерб интересам страны, разумеется).

Однако ситуация изменилась после второго Майдана.

Как известно, блок евроатлантистов решил «нарушить конвенцию» и отстранил альтернативный блок от власти. В настоящее время мы как раз можем наблюдать, как он проводит окончательную(?) «зачистку» подконтрольной территории. Последние сколько-нибудь влиятельные представители альтернативного лагеря планомерно уничтожаются или маргинализируются, принадлежавшие им ресурсы экспроприируются в пользу победившей стороны.

Сейчас не место говорить о том, почему так произошло. Могу лишь заметить, что не последнюю роль здесь сыграли и фатальные ошибки, и нерешительность верхушки ПР (в частности тогда еще президента Януковича).

Итак, до второго Майдана между Россией и Украиной действительно было важное различие, которым, возможно, даже имело смысл гордиться. Однако за последние пару лет это различие, очевидно, сошло на нет. Сегодня и в одной, и в другой стране существующей власти нет реальной альтернативы, нет альтернативного проекта развития (или хотя бы движения). Человеку, чувствующему решительное несогласие с действиями властей, просто не за кого проголосовать, не к кому пойти. Борьба же между партиями (блоками партий) за власть заменена на борьбу клик внутри самой власти.

Что правда, на этом, пожалуй, сходство заканчивается, поскольку если для России такая ситуация, в принципе, вполне привычна – здесь вообще почти всегда было так – то для Украины она ощущается как явно ненормальная. Вполне возможно, что отсутствие реального альтернативного политического проекта означает в случае Украины не стабилизацию (даже временную), не долгожданную политическую определенность, а начало конца.

То есть, вполне возможно, что определенная степень «геополитической нерешительности» для Украины – это как раз норма. Незначительные геополитические колебания как бы держат ее в «тонусе», не нарушая при этом стабильности системы в целом.

Другими словами, возможно, что геополитическая роль Украины – это не столько роль моста, сколько маятника…