Накануне Саммита G 20 в Осаке мировая пресса активно обсуждала «конец эпохи либерализма», который российский президент Владимир Путин объявил в беседе с «Financial Times». Заявление громкое, но не новое и прозвучавшее из уст политика, которого Запад либералом никак не считает. Чем в таком случае объяснить такой резонанс и иногда судорожно-декларативные ответы не последних европейцев (среди них Д. Туск, Б. Джонсон и даже Элтон Джон), поспешность и заклинательные интонации которых заставили вспомнить не то тираду Понтия Пилата в исполнении Кирилла Лаврова («На свете не было, нет и не будет никогда более великой и прекрасной для людей власти, чем власть императора Тиверия!), не то знаменитый прыжок на предвыборных дебатах Ирины Геращенко.
Истинная причина идеологического tutti кроется, вероятно, в том, что путинское заявление лишь обнажило существующую проблему: в последние годы европейский либерализм (неолиберализм) оказался под ударом сразу с нескольких сторон. Сами европейцы критикуют его, с одной стороны, за консервативную отсталость, а с другой – за оторванность от культурных корней. Теоретическую концептуализацию подобной критики можно увидеть, например, в известном «Манифесте политики акселерационизма» Ника Срничека и Алекса Уильямса (2015) с его веским утверждением: «неолиберализм по своей сути не в состоянии произвести современность». Впрочем, нет недостатка и в практике.
Схожие идеи высказали участники «Движения за демократию в Европе до 2025 года» или DiEM25 (2015), которые намереваются реформировать технократическую централизованную «бюрократию Брюсселя» на основе принципов альтерглобализма, пост-роста (Post-growth), посткапитализма и которые, кстати, приняли участие в выборах в Европарламент в 2019 году. Среди сторонников – Ноам Хомски и Джулиан Ассанж.
Еще один Манифест европейских интеллектуалов – «За демократизацию Европы» (2019) может, до известной степени, рассматриваться как поддержка либеральных идей. Впрочем, ровно до того момента, пока мы не вспомним убедительное противопоставление принципов либерализма и демократии, сделанного Иммануилом Валлерстайном. Либералы, пишет он, «в первую очередь стремятся защищать компетентность», тогда как демократы «считают приоритетом борьбу с исключительностью». Для авторов и подписантов «Манифеста» (среди которых, например, Томас Пикетти) олицетворением исключительности выступают бюрократические институты ЕС и стоящие за ними идеологии/идеологи либеральной конкуренции как исключительного движетеля культурного прогресса (впрочем, деинтеграция и развал ЕС для них столь же нежелательны), а действенной альтернативой – по своей сути «сетевые» методы участия в управлении и финансировании ЕС с помощью создания «Европейской Ассамблеи» и Бюджета демократизации.
Наиболее обоснованную альтернативу неолиберальной парадигме выдвигают авторы «Парижской декларации» - манифеста традиционалистски ориентированных европейских мыслителей, выступающих с религиозных позиций. С одной стороны, в этом манифесте, получившим заглавие «Европа, в которую мы можем верить», прямо декларируется поддержка (пусть и с оговорками) популизма как действенной альтернативы «псевдорелигиозного» и «ложного» универсализма европейской бюрократии. С другой стороны, манифест апеллирует к христианским корням европейской культуры и отстаивает принципы культурного фундаментализма – главенства сформированных христианством ценностей и социальных институтов, безоговорочной ассимиляции иммигрантов, отказа от мультикультурализма (который объявляется новой формой колониализма) и т.д. Среди подписантов манифеста – известные европейские христианские мыслители, например, Реми Браг и Филипп Бенетон.
Ну, и, last but not least, критика «внешняя», давшая повод к идеологическим упражнениям. Выпад Путина произвел на европейцев магической воздействие не вескостью аргументации, а тем политическим и геополитическим потенциалом, который за ним стоит. Можно лишь предполагать, насколько, за порцией московского мороженного, сошлись в своих нелесных оценках либерализму большие друзья Владимир Путин и Си Цзиньпин. Однако определенный консенсус в этом вопросе между двумя самыми влиятельными лидерами современного мира, из охарактеризованных либеральным сообществом как авторитарные, существует. И более всего либеральный Запад тревожит тот факт, что угроза для либеральной парадигмы таится не в строчках манифестов – их-то как раз ни ВВ ни Си не измышляют, а в нелиберальной конфигурации атмосферного фронта, который надвигается на Европу с востока – с его нефальсифицируемой идеологией, концентрированными государственными волей и ресурсами, идеологической пассионарностью и военной мощью.
И не стоит забывать о Трампе с Бэнноном.