Борьба с глупостью как национальная идея

Об истинных истоках наших проблем и свете разума.

Вот уже четыре года мы точно знаем, кто виноват и что делать.

Но от этого ничего не меняется. Точнее меняется, но, как будто бы не в ту сторону.

Попробую предложить свои ответы на подобные вопросы, правда, в ключе, крайне непопулярном у тех, кто такие вопросы способен ставить.

В значительной степени откровенная деградация большинства сфер нашей культуры связана с развалом образования, причем по преимуществу гуманитарного. Здесь есть две составляющие – объективная и субъективная.

Не берусь утверждать, что советское образование было лучше сегодняшнего с точки зрения содержания, но содержание без формы слишком эфемерно. А с точки зрения формы тогда существовала система, которая вполне выдерживала сравнение с лучшими мировыми аналогами: четкая регламентация того, с каким дипломом на какой должности может работать человек, плюс армия бюрократов за этим соответствием следившая. При этом «купить» диплом было не в пример сложнее нынешнего. В первую очередь потому, что человек с «купленным» дипломом был неприемлемым идеальным типом — чем-то не вмещавшимся в общественное сознание. Поэтому убедить вузовское начальство, партийное руководство, правоохранительные органы в том, что данному индивиду «нужно» выдать липовый диплом было практически невозможно.

Конечно, всегда были способы более-менее законно стать обладателем заветной корочки, но такому счастливчику только в горячечном состоянии пришло бы в голову заявить (тем паче публично!) о том, что диплом он купил, так как учиться было некогда, а все премудрости он мол постигал на практике.

Роль специалиста, эксперта — важнейшая роль в обществе либерального типа, на которую нельзя претендовать без определенного образования и экспертизы. Общество объективно нуждается в подобных специалистах и на этом базируется их общественная значимость, благосостояние, социальный статус.

Именно с того, что образование не является обязательным, начинается девальвация главного либерального ресурса — профессионального потенциала. Специалист, в первую очередь гуманитарий, утрачивая роль эксперта и гаранта соответствия общественных процессов критериям и эталонам, лишается своего общественного значения. В этой своей новой роли он превращается в бессмысленный рудимент, сетующий на собственную невостребованность, недостаточность медийной привлекательности гуманитарных проблем, копеечные зарплаты и т. д.

Но почему должно быть иначе? После того, как политические и экономические элиты узурпировали право визуализации будущего и установили собственные правила в гуманитарной сфере — сфере ценностей, представлений о должном (этической сфере) и прекрасном (эстетической сфере), а также взяли на себя роль судей в деле соответствия собственных правил общечеловеческим критериям и эталонам, гуманитарий и вообще интеллектуал (раньше это называлось интеллигенцией) оказался не нужен. Да, также как революционные матросы и солдаты, наши олигархи тайно (и не очень) страдают от несоразмерного их горлу интеллигентского куска, мучаются, но продолжают жевать. Под восхищенными взглядами столь же «образованных» масс они строят дворцы размером с космодром, тратят миллионы на собственные армии, получают всемирную известность в качестве аферистов планетарного масштаба и т. д. Но они никогда не отдадут однажды захваченные полномочия: не имея власти над умами, они рискуют утратить и ту власть, которая позволяет им оставаться на вершине социальной пирамиды.

Никто в Украине не вернет гуманитариям их общественную роль и значимость, кроме них самих. Вместо жалоб на собственную неинтересность и неустроенность, необходимо просто выполнять собственные же общественные функции: не прекращать обличать тех, кто, не имея заявленного образования пользуется благами обладателя диплома (какую бы должность он не занимал); требовать отставки каждого, кто уличен в плагиате (даже если речь идет о министре); указывать на ангажированность или несовершенство решений, законов, лозунгов от кого бы они не исходили и предлагать собственные законы, решения и лозунги. И самое главное, нарушать запрет на табуированные темы — табуированность в наши времена первый признак заинтересованности со стороны власти в замалчивании или некритическом восприятии какого-либо вопроса.

Я прекрасно понимаю утопичность приведенных выше размышлений. Она связана в первую очередь с тем, что нормальный украинский интеллигент — это почти всегда либо интеллигент еще советских времен, или же ученик советских интеллигентов. Значимость же советского интеллигента опиралась на высокий статус идеологии, ответственность за которую ложилась именно на интеллектуальные круги. Но именно поэтому идеология и защищала своих жрецов и служителей от произвола власть и деньги имущих. Без этого незримого щита советский интеллектуал слабо представлял собственное бытие — поэтому даже диссиденты тех времен апеллировали к марксистско-ленинскому наследию. Рудименты этой тоски по имперской защитнице-идеологии можно увидеть в страстном и почти бессознательном желании украинского гуманитария припасть к груди одной из актуальных имперских идеологий, например, российской или американской. Или хотя бы стать под защиту экономических или политических элит. И вот тут круг замыкается.

Возрождение роли гуманитария в украинском обществе сегодня /не возможно/ затруднено потому, что он абсолютно беззащитен в экономическом (а часто и в правовом) отношении. Поэтому он будет банально куплен, а скорее всего уже куплен одним из акторов борьбы за дело «пусть-ничего-не-меняется» в Украине. Например, государством — боясь утратить должность в университете или «подкормку» в каком-то из «агенств» и «комитетов»; олигархами — научно обосновывая интересы частного капитала; «друзьями» из ближнего и дальнего зарубежья — получая гранты. Впрочем, ситуативная «устроенность» части интеллектуалов не отменяет их зависимого и второстепенного положения в украинском обществе.

Именно поэтому иногда складывается впечатление, что сердце нашей нации еще бьется, но мозг как минимум затуманен.

Единственный выход из клубка сложностей и противоречий — солидаризация интеллектуалов вне зависимости от формы и степени интеграции в закрома субъектов украинского общественного процесса вокруг тех вопросов, которые находятся в компетенции именно интеллектуального класса. Сегодня как никогда высока цена критического подхода к распространяемой информации, помноженная на личную ответственность того, кто на основании своих представлений о профессиональной, интеллектуальной, гражданской честности выносит суждение о достойности любых, распространяемых в обществе, утверждений, претендующего на истинность. Таким утверждением может выступать предвыборное обещание, совокупность политических целей,  оценки событий или стратегии разрешения конфликтов. Необходимо создавать публичные площадки, выходя на которые эксперты, интеллектуалы, аналитики — назовите их как угодно, – которые в повседневной деятельности, в силу принадлежности к корпорациям, партиям, социальным стратам вынуждены солидаризироваться с некоторыми версиями истины, могут решиться на индивидуальную точку зрения и предложить ее в качестве третейского мнения, максимально очищенного от конъюнктуры. Даже принимая во внимание тонкость грани между ангажированным и неангажированным суждениями, можно надеяться, что сложившаяся атмосфера позволит спикерам постараться быть максимально объективными.

UISGDA