Как Александр Юсифов воевал с рыбной мафией, авторитетами и завмагами

После каждой из моих статей об уничтожении в Херсоне всех спортивных объектов, Вова, по материалам только этой статьи я возбудил бы и довёл до конкретного наказания виновных 8 – 10 уголовных дел

Когда мы с Александром Юсифовым разговариваем о том, что творится в стране и  городе, всегда одна и та же реакция – крайнее недоумение. После каждой из моих статей об уничтожении в Херсоне всех спортивных объектов, парков, скверов, детских площадок, захвате городских территорий он говорит всегда одно и то же – «Вова, по материалам только этой статьи я не сходя с места возбудил бы и довёл до конкретного наказания виновных 8 – 10 уголовных дел.» И смотрит на меня так, как будто я один, лично и  конкретно виноват в том, что такое у нас в городе происходит. Но может быть он не имеет морального права так говорить? Что ж, давайте посмотрим…

Александр Юсифов – человек в Херсоне широко известный. Полковник милиции в отставке, бывший первый заместитель начальника УМВД херсонщины, бывший заместитель министра внутренних дел Азербайджана, розыскник от Бога, многократно признававшийся в бывшем СССР лучшим в своей профессии, более полувека проживает в Херсоне.

Где до 1983 года вырос в начальника городского отдела внутренних дел. Причём за всю историю не дал в обиду ни одного своего подчинённого. Наказывал их сам по всей строгости, как положено, но не «сдавал» направо и налево, как нынешние. В тоже время ежегодно в среднем 30 сотрудников получали квартиры. У него не было очереди на жильё, потому что оно было у всех.

В то же время знаменит был тем, что если руководитель любого ранга совершил противоправный поступок, наказание следовало неотвратимо. Никакие звонки, никакие угрозы, никакие просьбы не могли повлиять. Ответ всегда был один – хотите сесть вместе с ним? Нет? Тогда извините, не мешайте мне делать мою работу.

Но в 1983 году по семейным обстоятельствам вынужден был на какое – то время уехать в Азербайджан и стать начальником городского отдела МВД полумиллионного Сумгаита.  Который на тот момент был вторым по промышленному потенциалу городом Азербайджана и одним из двух городов СССР с, говоря профессиональным языком, самой сложной оперативной обстановкой. Иначе говоря, с самым высоким уровнем преступности.

Вот его рассказ:

«Азербайджан – сравнительно небольшая мусульманская страна с очень специфическим укладом и традициями, понять которые человеку со стороны сложно. Там все друг другу родственники, клановые и родственные связи крепки и очень высоко ценятся. А престиж и авторитет работника милиции, даже рядового, и ныне чрезвычайно высок.

И вот выхожу в город, иду по пляжу и вижу – на покрывале лежит форма старшего лейтенанта милиции. Спрашиваю сопровождающих – А где сам? – Купается, отвечают. Я поразился – как это купается, он же на работе? – Через пол – часа он уже был уволен. В глазах подчинённых – испуг, но смолчали.

Вечером звонит «Ах, какой большой человек» и говорит – а вы хоть представляете себе, чьего племянника вы уволили? – Нет, говорю. – Сейчас же отмените приказ об увольнении. – Не могу, отвечаю, приказ оформлен, и отменить его может только министр внутренних дел, так что обращайтесь к нему.

А министром внутренних дел Азербайджана на тот момент был очень сильный, умный, профессиональный и влиятельный в республике человек. Он бы уж точно об этом ни с кем разговаривать не стал, и от просившего мгновенно только перья бы полетели. Таким образом за год я уволил 47 сотрудников, что по определению было невозможно.

У меня был один критерий – умеешь работать, профессионал, отдаёшь все силы работе – я тебя люблю и уважаю, всячески поощряю. Нет – извини, но я твою работу вместо тебя выполнять не буду, чьим бы ты не был родственником. Так у меня каждый участковый, как собственно и до этого в Херсоне, знал всех на своём участке. И если там было совершено преступление, его не было нужды раскрывать – я уже сразу знал, кто его совершил.

На тот момент в Сумгаите одними из самых влиятельных людей были завмаги. Они решали в городе многие вопросы, и без их ведома мало что на этой территории могло произойти. Очень сильна была также рыбная мафия – это и осетровые, и икра, и представляете, какие там только деньги вращались. Ну и несколько криминальных авторитетов имелось.

Через какое – то время, когда я начал по полной «закручивать гайки», приходит ко мне самый влиятельный в Сумгаите криминальный авторитет. Он вальяжно развалился в кресле напротив и говорит – вы хотите войны, так я вам её устрою. Я ему – покажи свой пистолет. Он ошарашенно – у меня нет пистолета.

Я достаю и показываю своего «Стечкина» - видишь, а у меня есть. А где твой автомат? Он – и автомата нет. Я достаю из шкафа «Калаш» и кладу на стол. А гранатомёт? А БТР? Вот смотри, во дворе у меня стоит. А вертолёт? У меня и несколько вертолётов есть, а у тебя. Тоже нет?

А 500 вооружённых до зубов милиционеров у тебя в подчинении есть? Нет? Тогда какой же ты авторитет и как собираешься со мной воевать? Больше я в городе ни его, ни кого – либо из других авторитетов не видел. Во всяком случае в те последующие 4 года, до того как стал начальником криминальной милиции и первым заместителем министра Азербайджана.

Тогда ко мне пошли завмаги. Каждый начинал с того, что доставал из полиэтиленового пакета упаковку денег из пачек 50 – рублёвых купюр, примерно 20 см. на 20 и на 20, выкладывали их на стол и смотрел мне в глаза. Я говорю – чтобы я тебя принял, меня просил очень уважаемый человек. Поэтому в виде исключения могу предложить на выбор несколько вариантов.

Первое – оформить явку с повинной. Второе – я считаю до трёх, и если на счёт ТРИ ты ещё будешь здесь, явки с повинной уже не будет. Обычно на счёт три, несмотря на важность, вальяжность  и внушительные размеры, они уже были на лестнице. Причём я сам часто поражался их прыти.

«Паханы» рыбной мафии поначалу пытались договариваться. Они убеждали меня – но это же только рыба и икра. Или вы хотите, чтобы мы начали грабить квартиры, дома, дачи, прохожих, угонять машины, снимать шапки и золотые цепочки? Всё – таки рыба – это гораздо более гуманно.

На что я отвечал – нет, это не рыба, это нарушение Закона и Уголовного кодекса. Что за рыбу, что за грабёж каждый из вас будет конкретно сидеть конкретный срок. Не помогут ни звонки, ни просьбы, ни деньги, ни какие – либо виды протекции вообще. С этим они и уходили.

Когда завмаги поняли, что лавочка закрылась, сначала все дружно и разом ушли в отпуск. Убедившись, что я делаю то же, ушли на больничный. После больничных – ещё на месяц за свой счёт. И так пол – года. Убедившись окончательно, что со мной ничего не сделать, они либо увольнялись, либо переводились в другие города.

Хочу чтобы меня поняли правильно – до этого в Сумгаите начальники менялись как в калейдоскопе не потому, что не умели работать. Просто не выдерживали прессинга обстоятельств. Где – то поддавались на уговоры, на просьбы, где – то имели место другие обстоятельства, но результат был таков.

Мне же не нужны были ворованные деньги. Если находишься на работе до 3 – 4 часов утра, а в 6 – 7 снова в кабинете либо на улицах, какой смысл в этих деньгах? Если хочу после работы выпить, три рубля на бутылку водки или пятёрку на коньяк мне просить ни у кого не было нужно, я зарабатывал достаточно.

Жильё есть, служебная машина – тоже, своей у меня никогда не было, да она мне и не нужна. Двадцать костюмов 100 туфель и 500 рубашек я бы за всю жизнь не переносил. Просто всегда любил свою работу, гордился ею, делал её хорошо, и размениваться на какие – то побрякушки уж точно никогда бы не стал.

Я видел тех, кто продал честь мундира, мужское достоинство и профессиональную гордость за деньги. И что, они были счастливы? Нет, глубоко несчастны. Кроме того - постоянно в стрессах, страхе, нервотрёпках, всегда надо было «решать вопросы». Это жизнь? Нет. А я жил счастливой жизнью уважаемого и нужного человека, который всегда и любому мог смело посмотреть в глаза и сказать: «Честь имею».

Я всегда говорил своим подчинённым – пока не ляжет спать последний житель  города, пока вы не убедитесь, что он уснул, вы не имеете права уходить домой. Вы должны убедиться, что все дошли с работы до дома, к семьям, что ни на кого во дворах не напали грабители или хулиганы, никто спьяну не упал в яму или открытый колодец.

У меня было 10 патрульных машин с проблесковыми маячками. Но они не ездили только по улицам. Постоянно отрабатывали все дворы, промзоны, окраины, проблемные территории. Если я хоть раз увидел, что какая – либо из машин ездит без маячка, весь её экипаж тут же увольнялся.

Мало того, если они видели идущего поздно вечером по проблемному району прохожего, обязаны были подвезти его домой. Когда меня недоуменно спрашивали – мы что, таксисты? Я отвечал – если надо, то да. Ваша задача – безопасность ВСЕХ жителей города. И если надо, будете подвозить. Не согласны – пожалуйста, пишите заявления.

Вскоре после моего назначения случилось сложное убийство – на территории детского сада ночью зарубили молодую женщину из соседнего района. Ну и конечно же все недовольные тут же начали ухмыляться: ну – ну, посмотрим, как он из этой ситуации выйдет.

Полтора месяца шла круглосуточная работа. Надо сказать, я никогда не полагался на случай, и на «авось», всегда в основе раскрытия преступления была методичная, системная работа. Составлялся план мероприятий, отрабатывались все возможные и невозможные версии, все действовали по строго утверждённому плану.

Причём инициатива на всех уровнях поощрялась. Любой мог высказать своё мнение и если было рациональное зерно, оно принималось. Никогда такого не было, чтобы я оборвал лейтенанта или сержанта, если тот со мной не соглашался. Обоснуй своё мнение, докажи правоту – и нет проблем. Мало того, я сам старался растить тех, кто имел своё мнение и отстаивал его.

Но я тогда впервые же использовал и СМИ, как сейчас бы сказали. В крупнейшей городской газете каждые несколько дней появлялась большая статья с освещением всех мероприятий и хода расследования. Конечно, только то, что было можно и не составляло тайны следствия. Весь город с замиранием сердца следил за нашими действиями.

Ну и через полтора месяца напряжённой работы убийца был найден, задержан, а его вина полностью доказана. Тогда даже недоброжелатели вынуждены были признать – умеем. Но испытание пришлось пройти сложное, все подразделения круглосуточно работали в усиленном режиме.

Но и это ещё не всё. В городе на тот момент совершалось много дорожно – транспортных происшествий. Часть – по вине выпивших водителей, часть по вине пешеходов. Для начала скажу, если за какой – то промежуток времени до меня за езду в нетрезвом состоянии было составлено 5 протоколов, то при мне – более 400.

«Большие люди» находились в шоке. Они приезжали ко мне и просили – как же так, ведь это удар по нашему престижу. На что я отвечал – через год получишь права снова, если пересдашь, будешь ездить трезвым – вот тогда будет престиж. А сбивать людей и откупаться – это не престиж, а преступление. В конце концов через год находиться за рулём пьяными перестали.

С пешеходами было по – другому. Вдоль главной улицы города выстроил сотрудников милиции. Каждого, кто переходил улицу в неположенном месте, они останавливали и говорили – ты что, торопишься умереть? Нет? Тогда вернись и перейди улицу там, где положено. Не сразу, но тоже научились.

В результате уже через год я на коллегии МВД в Москве докладывал первому заместителю министра, что Сумгаит можно снимать с учёта как город со сложной оперативной обстановкой.»

Когда читаю эти строки, у меня честное слово слёзы на глаза наворачиваются. А у вас?