Чего в оливье не хватает

По поводу объединяющей национальной идеи высказывается блогер, киевлянин и вообще гражданин мира Никита Бондарев

Очень похоже, что главной нашей национальной идеей является сочный и громкий холиварам. Причем по любому поводу.

Оливье: с мясом или с колбасой? Морковку в оливье класть или нет? Окрошка: на квасе или на кефире? Борщ: с фасолью или без? Холодец: с хреном или с горчицей? Голос країни или Х-Фактор? Динамо или Шахтер? Пасха или кулич?

Это ж все принципиальные вопросы, правда? Ну как же нет, если мы по этому поводу готовы спорить везде: на кухне, в интернетах, в маршрутке. Было бы с кем!

Прямо холивары как национальный спорт. И как составляющая национальной идентичности.

На киевском Доме профсоюзов (том самом, который горел во время Евромайдана) до окончания реставрации висел огромный баннер. На нем был слоган: Freedom is our religion. И вроде как слоган говорил нам о том, что “ми живемо на своїй, Богом даній землі”. Только вот свобода — это не только про “нескореність”. Она еще и о свободе на свою точку зрения. А у нас с этим, мне кажется, немного беда. Потому что мы больше о своей свободе на какое-то мнение, а не о свободе на какое-то мнение для всех. Особенно последние 17 лет.

Как-то так получилось, что после Майдана 2004 года у нас нормальным стало делить население страны пополам по какому-то признаку. Ну, там, “рыгов” и “оранжевых”, “вату” и “патриотов”, “порохоботов” и “зелеботов”, “ваксов” и “антиваксов” и т. д. Вот прямо радикально и наотмашь. И чтобы “третьего не дано”. Полюбили мы ярлыки вешать. Причем если на человеке ярлык не такой, как на тебе, то все — он “неправильный”. Ты правильный, а он — нет. Значит его надо что? Правильно! Гнобить. Все ж просто и понятно. А мы простые решения любим, да…

И что в итоге? В итоге превратилось наше общество в такую интересную субстанцию, где для национального пожара даже стараться особо не нужно. Просто спичку брось — и все. Дальше мы сами. А если еще и дровишек кто-то станет подбрасывать, то пламя точно поднимется до небес.

“Нет, — скажет кто-то, — это другое!” Да чего ж другое, если мы даже по поводу ингредиентов для салата готовы делить людей на нормальных и не очень? Что тогда уже о более сложных вопросах говорить? Например, считать ли Бандеру героем или коллаборантом. Или нужна ли массовая вакцинация против коронавируса. Вот уже две колонны собрались мне ответ давать, правда? Одна колонна слева, вторая — справа. Да еще, небось, и ярлык будут готовы на меня повесить, в зависимости от того, приму я ту либо эту позицию или нет.

В стереотипах на самом деле нет ничего уж особо плохого. Мозг таким образом оптимизирует энергозатраты на обработку информации об окружающем мире. Да и деление людей по принципу “свой-чужой” тоже не сегодня придумали. И этот инструмент даже сейчас иногда бывает полезным. Но ключевое слово тут — “иногда”.

Право слово, вам же не придет в голову развестись с женой, потому что она любит, например, оливье с колбасой, а вы — с мясом? Ведь можно просто приготовить “основу”, а потом каждый в свою порцию добавит то, что ему нравится, — и вопрос исчерпан. Так почему с остальным у нас так не получается?

К примеру, Евромайдан тот же взять. Кто-то говорит: “Это самое правильное, что произошло в Украине за годы независимости”. Кто-то считает, что без него было бы лучше. Но он уже состоялся! Что ж мы до сих пор глотки друг другу из-за этого рвем? Особо странным это выглядит, если знаешь, что люди, которые тогда были против Евромайдана, сейчас с оружием в руках защищают нас от российской агрессии. Не факт, что у них мнение о Евромайдане поменялось, но факт, что они патриоты. Так что важнее?

К чему я это все? Считать гражданина своей страны недочеловеком просто за другую точку зрения на предмет дискуссии — это страшнее любой пандемии любого коронавируса. Это для общества как рак для организма. Медленная такая, ползучая смерть (если, конечно, не диагностировать вовремя). А если диагностировать — есть шанс победить болезнь. Особенно на ранних стадиях. И еще одна притча по этому поводу вспоминается: о том, как лиса помогала двум медвежатам делить кусок сыра на две равные части — то от одной откусит, чтобы выровнять, то от другой. В тот раз она-то весь сыр в конечном итоге и сожрала.