Шахты Доброполья в простое. Кто виноват и что делать.

Я понимаю отчаяние шахтёров, которые возмущены. Они безумно хотят работать. Им нужно кормить свои семьи и как-то обеспечивать свой быт.

Мне очень непросто писать эти строки, и я до последнего надеялась, что новости из Доброполья будут радостными, но увы… Сегодня поступила информация о том, что шахты Добропольеугля и ЦОФ Октябрьская останутся в простое после 1 июня. Я понимаю отчаяние шахтёров, которые возмущены таким решением. Они безумно хотят работать. Им нужно кормить свои семьи и как-то обеспечивать свой быт.

Но давайте разберемся, почему работу шахт не удается запустить в намеченный срок. Изначально планировалось, что простой закончится сразу после стабилизации ситуации в энергетике. И когда правительство приняло новый энергетический баланс, казалось, что интересы горняков будут учтены. Но это только казалось.

Некоторые игроки энергорынка решили, что новый энергобаланс выполнять необязательно и попросту его игнорируют. Именно из-за невыполнения прогнозного баланса ситуация остается крайне напряженной.

По сути, предприятия тепловой генерации просто не способны вырабатывать плановые объемы электроэнергии и потреблять заявленный объем угля. Есть и другая проблема. Насколько мне известно, на шахтных складах в Доброполье до сих пор находится около 170 тысяч тонн невостребованного угля, на складах ТЭС – больше миллиона тонн.

Кроме этого, из-за искусственного обвала цен на рынке, тариф на электроэнергию в отдельные дни падает до 60 коп за 1 кВт-ч. Это ведет к тому, что невозможно получить достаточно средств, чтобы компенсировать затраты на добычу угля и выплату зарплат шахтерам.

Продление режима простоя – вынужденная мера. Но делается все возможное для того, чтобы сохранить производство и коллектив шахт. Сейчас я держу связь с представителями Антикризисного штаба, который действует при Минэнерго, чтобы найти пути выхода из кризиса, который охватил угольную отрасль. Я убеждена, что общими усилиями – Кабмину и парламенту – удастся его преодолеть, несмотря на сопротивление, которое оказывают отдельные игроки рынка вместе с их группой поддержки в Раде.