Когда-то я был человеком. История интернет-зависимости

Интернет правит миром!

Цифровые технологии меняют нас, но мы даже не способны это заметить.

Эндрю Салливан – писатель, блогер и бывший главный редактор The New Republic – в 2016 году написал для журнала New York о мире, в который погружают нас современные технологии, о том, что бесконечная бомбардировка новостями, сплетнями и изображениями превратила нас в информационных наркоманов:

Я сидел в большом зале в переоборудованном новициате в центральной части штата Массачусетс. Сунув руку в карман - достал свой айфон. Женщина, сидевшая в торце зала, держала перед собой корзину. Как было положено, сдал свое устройство для мобильной связи, но сразу, когда только возвращался на место, меня охватила паника. Если бы все не смотрели на меня в этот момент, я бы точно вернулся и попросил айфон обратно. Но я этого не сделал.

Годом раньше, как многие люди, страдающие зависимостями, понял, что скоро сломаюсь. В течение полутора десятилетий я был сетевым наркоманом, писал по несколько постов в блог за день, семь дней в неделю, и в конце концов набрал целую команду, которая прочесывала Интернет в часы пик каждые 20 минут. Каждое утро начиналось с того, что с головой нырял в поток сетевого сознания и новостей, перескакивал с сайта на сайт, с твита на твит и с главной новости часа на самую свежую сводку, разглядывал бесчисленные фото и видео, усваивал множество новых мемов. На протяжении всего дня выдавал по одной мысли, или аргументу, или шутке на тему происходившего или только что произошедшего. А иногда, если события были особенно захватывающими, мог провести несколько недель, маниакально охотясь за каждым крошечным клочком развивающейся истории для того, чтобы слить их в повествование в режиме реального времени. Я пребывал в бесконечном диалоге с читателями, которые придирались, хвалили, освистывали, поправляли меня.

Иными словами, начал делать то, что теперь называется Иными словами, начал делать то, что теперь называется ЖИТЬ в СЕТИ. Спустя годы понял, что я уже не один такой. Все больше и больше людей обзаводились смартфонами, которые мгновенно подсоединяли их к потоку лихорадочного контента, заставляя их сортировать, поглощать и переваривать его так же беспрестанно, как я когда-то. Твиттер возник как форма мгновенного блогинга для микромыслей. Пользователи так же подсели на обратную связь, как уже давно подсел я, и даже еще больше. Потом дождем посыпались всякие приложения, которые затопили остатки нашего свободного времени. Теперь этот виртуальный образ жизни был везде и всегда — ни минуты передышки, обновление за обновлением. Я помню, как решил поднять ставки в своем блоге в 2007 году и обновлять его примерно каждые полчаса: тогда мой редактор посмотрел на меня, как на сумасшедшего. Но теперь такое сумасшествие уже стало банальностью; невообразимые в прошлом темпы работы профессионального блогера стали теперь нормой по умолчанию для всех.

Помню как шутил: «Если Интернет убьет меня, я первым узнаю об этом». С годами эта шутка становилась все менее смешной. В последний год моей блогерской жизни здоровье начало сдавать. Друзей у меня практически не осталось, потому что не осталось времени, которое я проводил в офлайне.
Но зато была аудитория до 100 000 человек в день; бизнес в области новых медиа, приносивший прибыль; постоянный поток событий, которые меня раздражали, просвещали или бесили; ниша в самом центре быстро расширяющегося глобального диалога; возможность измерения успеха — в больших и красивых цифрах — все это было допаминовой ванной, в которой постоянно купалось мое писательское эго. Если бы мне пришлось заново изобретать себя как писателя в эпоху Интернета, успокаивал я себя, я сейчас уже на два поворота впереди того, что я мог бы изобрести. Проблема заключалась в том, что не в состоянии был изобрести себя заново как человека.

Чем дольше жил в этом заполнившем все виртуальном мире, тем громче и громче становился онлайн-шум. Хотя проводил по много часов каждый день в одиночестве и молчании, приклеившись к ноутбуку, ощущение было такое, словно находился среди постоянной какофонии в толпе слов и образов, звуков и мыслей, эмоций и тирад, в аэродинамической трубе оглушительного, убийственного шума. Знал и то, что такой огромный технологический мир уже никуда не исчезнет. Но начал опасаться, что этот новый образ жизни на самом деле становится образом не-жизни.

Несколько месяцев назад понял, как и большинство наркоманов, я предавался отрицанию. Я долго рассматривал свою жизнь в онлайне как приложение к моей реальной жизни, как своего рода дополнение. Да, я проводил по много часов, общаясь с другими людьми в качестве бестелесного голоса, но моя настоящая жизнь никуда от меня не делась. Каждый час, который я провел в Интернете, был не проведен в физическом мире. Каждая минута, в течение которой я был поглощен виртуальным взаимодействием, была минутой, когда не был включен в человеческое общение. Каждая секунда, потраченная на какую-нибудь мелкую информационную подробность, означала, что я на секунду меньше уделил какой бы то ни было форме спокойствия. «Многозадачность» была миражом. Вопрос стоял ребром: либо живу как голос в Интернете, либо живу как человек в мире, в котором люди жили испокон веков.
И вот, спустя 15 лет, я решил жить в реальности…
Следите за новостями на официальной странице facebook.com/stopextremizm