Все на продажу

Наблюдения в киевском супермаркете.

Случилось мне недавно быть в одном супермаркете на Крещатике. Зашел купить пару плавленых сырков – перекусить. Супермаркет как водится – на зависть москалям: тут тебе и пармезан, и салями, и прочие заморские санкционные-для- москалей деликатесы. Душа радуется. Правда денег только на плавленые сырки. Ну да зато у москалей-то пармезану заморского нема – и то хорошо.

В общем, стою в кассу. Передо мной стоит парочка. Вот ради этой парочки я и затеял писать эту статейку.

Парочка вот какая.

Женщина – лет 30. Просто красавица. Нет, серьезно. Не какая-нибудь размалеванная фифа, такая, знаете ли, по которой с первого взгляда и не определишь чего там больше – природной красоты или мейкапа. Причем мейкапа обычно оказывается больше. А тут нет – все натуральное, без дураков. В общем, женщина с большой буквы. Из тех, что должны сидеть с детской колясочкой на скамеечке в летнем парке, или прогуливаться под ручку с красавцем-офицером по приморскому бульвару. Чтобы так глянуть – и залюбоваться. И глаз не оторвать. Смотреть и понимать, что она, нет – ОНА – как раз там, где должна находиться, как раз в том положении, в каком должна быть. Что общество ее ценит, чтит, бережет, даже прославляет и поклоняется ей – жене, матери, Женщине.

Теперь о ее спутнике.

Спутник был тоже примечательный – только в ином смысле. Во-первых, он был иностранцем. По-моему, итальянцем. Во-вторых, маленьким – чуть ли не на пару голов ниже своей спутницы. При этом что называется «хорошо упакованным», в обтягивающих джинсиках, такой же обтягивающей футболочке, подкачанный, напомаженный, загорелый. Думаю, лет 40.

Они набрали довольно много недешевых продуктов – икры, колбасы, еще чего-то мне неизвестного. Все это было свалено на ленту у кассы. В руках итальянский мужичонка держал толстый бумажник туго набитый денежными знаками. Он суетился, расплачиваясь, явно старался продемонстрировать сколько у него денег – поэтому я и смог разглядеть, что денег в бумажник было набито немало.

Красавица, стоявшая рядом с ним, была спокойнее, однако чувствовалось, что ей несколько неловко – и за себя, и за мужичка, и за то, как все это выглядит, и за то, что все, кто стоял рядом, понимали, в чем тут дело.

А дело было в том, что ее просто покупали – вот так, у всех на виду, у кассы супермаркета, буквально за еду. И не важно, удастся ли итальяшке купить ее полностью, или все ограничится покупкой продуктов, может быть – шопингом в паре бутиков, ужином в ресторане – после чего красавица просто-напросто пошлет его подальше. Повторяю, это не важно. Важен сам факт попытки покупки. Покупки откровенной, прилюдной, дешевой. Факт того, что наших женщин, наших самых красивых женщин вот так вот, в центре нашей столицы, на ее главной улице может позволить себе попытаться – пусть даже только попытаться – купить паршивый, низкорослый иностранец, который, возможно, у себя в стране даже и не богат. И мы все будем это видеть, понимать, что происходит, стоять и смотреть. И не то чтобы нам было пофиг – наверное, нам не пофиг. По крайней мере мне не было пофиг – иначе я бы не стал все это писать, иначе у меня не возникло бы тогда, когда я стоял у кассы супермаркета, очень, очень сильного желания очень, очень сильно вломить поганому итальяшке – при том, что я ни в малейшей степени не ксенофоб. Я вообще люблю иностранцев. Так вот, не то чтобы нам было пофиг, а просто мы как-то смирились, сдались, приняли как непреодолимую данность то, что наших женщин – «наших» в хорошем смысле, не как нашу собственность, а как наших жен, сестер, дочерей, просто соотечественниц, людей одного с нами языка и судьбы – могут вот так запросто купить. Купить и протестировать. Устроить им, так сказать, кастинг. А мы будем при этом стоять. Кто-то, может, будет облизываться, завидовать – вот мол, у этого есть деньги на ТАКУЮ, а у меня нет – но все равно воспринимать данную ситуацию как НОРМАЛЬНУЮ.

В общем, такая вот короткая зарисовочка. Можно было бы, конечно, не злым тихим вспомнить под это дело недавний безвиз, точнее восторженные стоны с придыханием по поводу того, что вот мол, и нас, селюков, в Европы пустили. Поглумиться над этой наконец сбывшийся мечтой идиотов. Но что-то не хочется. А хочется сказать: украинцы, братья, сестры, что же мы со своей страной сделали, за что же мы ее продали и за что сами продались?! За возможность отдаться за дешевый хавчик или шмотки низкорослому итальяшке? А не слишком ли низко мы себя ценим?

Или может быть, мы как раз столько и стоим?..