Здесь играем, здесь не играем, а здесь рыбу заворачивали

Вместо эпиграфа. Это нога у того, у кого надо нога. (Следователь Подберезовиков).

На днях произошло событие, которое еще года полтора назад могло бы вызвать грандиозный политический скандал, если не парламентский кризис с блокированием трибуны и драками стенка на стенку в прямом эфире.

Верховная Рада провалила голосование за законопроект №1201 «О внесении изменений в закон Украины «О государственной службе». Данный документ предусматривал необходимость владения чиновниками «українською мовою на рівні, необхідному для виконання ними їхніх посадових обов’язків». Кроме того, в соответствии с законопроектом должностные лица органов государственной власти обязаны сдавать экзамены по украинскому языку.

«За» нажали кнопки только 152 народных депутатов.

И результаты голосования, и реакция на него официальных лиц как минимум вызывают крайнюю степень непонимания происходящего вокруг у почтеннейшей публики.

После провала голосования спикер парламента Владимир Гройсман заявил, что это – внимание – не принципиально.

Эпизод, хоть и не ставший предметом широкого обсуждения, очередной раз вскрыл основной принцип современной украинской политики: здесь играем, здесь не играем, а здесь пятно – рыбу заворачивали.

Еще не стерлись из памяти времена, когда вопросы языка были не только принципиальными, а гиперпринципиальными. Обсуждение закона «О государственной языковой политике» еще каких-то три года назад проходило крайне эмоционально, с демонстрацией владения основами дзюдо, айкидо и уличного мордобоя. Настолько это было принципиально.

Это было настолько принципиально, что, скажем так, хромавшее произношение бывшего украинского премьера подвергалось постоянной обструкции. Пани Фарион с присущим ей сарказмом предлагала давать уроки пану Азарову.

Лидер Радикальной партии прямо с трибуны рады продемонстрировал, что не только искусно владеет боевыми вилами, но и на эстраде мог бы деньги зарабатывать, выступая с пародийными номерами.

И вот – работают все радиостанции бывшего Советского Союза – на трибуну поднимается министр внутренних дел Арсен Аваков с презентацией пакета законопроектов по реформированию МВД. Интернет-сообщество отозвалось на выступление буквально в четырех словах: «Был Азиров, стал Авиков». Как ни крути, а чтение украинского текста русскими буквами может стать изюминкой любого комедийного шоу.

Но «викладач з двадцятирічним стажем» Фарион почему-то не стала предлагать министру частные уроки. Видимо, у нее уже все преподавательские часы расписаны на годы. И пан Ляшко не подготовил никакого эстрадного номера. И украинские националисты не устроили махач вокруг трибуны. Видимо, что-то осознали – глубинное, сокровенное.

Конечно же, организация обструкции министра внутренних дел способствовала бы повышению рейтингов политического «шоу-мозгоона». Но не проще ли было принять прагматические решения? Если министр не владеет государственным языком, или отправьте его в отставку (что за более чем год никому не удалось), или пускай выступает на том языке, который знает более-менее, и который понятен абсолютному большинству граждан Украины. Это было бы как минимум логично. Точно так же как выглядит логичным провал законопроекта, предусматривающего экзамен по украинскому языку для госслужащих. С трудом можно представить, что на украинском языке заговорят министры и замминистры из Грузии и Литвы. Ни в коем случае не подвергаем сомнению способность управленческих варягов к изучению языка. Просто представляется это с трудом.

То есть Гройсман оказался абсолютно прав: языковой вопрос для представителей нынешней власти носил абсолютно не принципиальный, а манипулятивный характер.

Точно так же – как внезапно выяснилось – не принципиальным оказался вопрос о кнопкодавстве. Вернее, он принципиальный, но реализуется по очень хитрому принципу. Если кнопки для голосования в Раде нажимали страшные кривые пальцы «злочинної влади» - это было безусловное кнопкодавство. Если же голосование за себя и за того парня осуществляется руками представителей сегодняшней правящей коалиции – это проявление государственнической позиции.

На днях на кнопкодавстве была поймана – о нет, только не это – уполномоченный правительства Украины по вопросам антикоррупционной политики, а в прошлом… да чего уж там - Пассионария украинской революции Татьяна Черновол. Но небеса не разверзлись и гром не грянул. Все нормально. Просто рассматривался очень важный закон, который нужно было принять во что бы то ни стало. Почему, если закон настолько важен, коллеги-депутаты разбежались из зала – Бог его знает. Вот и приходится чуть ли не «Турецкий марш» на кнопках для голосования исполнять. Это же для общей пользы.

Выступления действующего премьера вообще заставляют поверить в происки мировой закулисы и теорию заговора. По нестройным рядам электоральных масс несется шепоток: «Уж не подменили ли Арсения Петровича во время одного из зарубежных визитов?» Иначе чем можно объяснить, что еще пару лет назад с пеной у рта доказывающий недопустимость повышения коммунальных тарифов даже на чуть-чуть сегодня сделал многократный рост «коммуналки» краеугольным камнем экономической политики. Ранее Арсений Яценюк говорил о повышении зарплат и пенций в 5 раз.

После вступление в должность главы правительство любимой композицией Арсения Петровича стала "Ой, затягнем, хлопці, пояси". При росте цен в 2-3 раза на продукты питания и предметы первой необходимости, повышении коммунальных тарифов в 3-7 раз, заработная плата и пенсии не выросли не то, что в 5 раз, они вообще никак не выросли. Просто трудно представить, что Ярсений Яценюк еще годика полтора назад и сегодня - это один и тот же человек.

Принцип «здесь играем, здесь не играем» стал едва ли не фундаментальным в отечественной политике. Наделенные совершенно одинаковыми конституционными правами граждане в одних и тех же обстоятельствах могут называться как героями нации, так и агентами иностранных спецслужб. Схожие обвинения в должностных злоупотреблениях и хищениях могут трактоваться как «громкий коррупционный скандал» и «отдельные недостатки кадровой политики». А оценка деятельности персоналий осуществляется по «закону», сформулированному президентом Рузвельтом, когда ему представился случай высказаться по поводу никарагуанского диктатора Самосы: «Может быть, он и сукин сын, но он наш сукин сын».