Возвращение Катара в коалицию против Ирана

А изменение поведения иранского руководства стало главной причиной примирения Катара с Саудовской Аравией и её союзниками. Но не единственной.

Контексты важны для понимания любого события, в том числе политического.

Начальный контекст.

В данном случае важно напомнить, когда и почему произошёл разрыв между Катаром и Саудовской Аравией, другими государствами Персидского залива. 

Это было лето 2017 года. Кризис разразился после визита в Саудовскую Аравию президента США Д.Трампа, яростного критика политики Ирана в Сирии, Йемене, в целом в регионе Ближнего и Среднего Востока и в Африке. Трамп призывал не доверять Тегерану в вопросах ядерной и ракетной программ.

Также, территория Сирии была почти сплошным театром войны, и Турция развернула активную военно-политическую деятельность, чтобы стать одним из главных игроков на сирийской «шахматной доске». Это означало, что союзник Катара отбирает роль такого игрока у Саудовской Аравии, её союзников в Заливе, а также - у США, Великобритании.

Кроме того, в то время Тегеран стал важным партнёром для Анкары в вопросах ближневосточной политики. Следует вспомнить саммиты на высшем уровне в формате Россия-Турция-Иран, на которых обсуждали ситуацию в Сирии и раздел страны на сферы влияния.  

В дополнение к этому, Турция разместила военную базу на территории Катара, то есть «под носом» у саудовского королевства. 

И ещё для полноты контекста важно вспомнить, что в 2015 г. было подписано соглашение под названием «Совместный всеобъемлющий план действий» (СВПД), согласно которому Иран отказался от части ядерной программы в обмен на пошаговую отмену санкций против него. И хотя по состоянию на лето 2017 г. СВПД не был выполнен в полной мере, Тегеран стал менее «токсичным» в международной политике.      

А Катар проводил политику, которая не согласуется с союзничеством с Саудовской Аравией. Например, катарские власти поддерживали отношения с Ираном. Более того, Катар стал единственной арабской и суннитской страной, которая поздравила иранского президента Х.Роухани с избранием на новый срок.

Но спусковым крючком для кризиса стало вопиющее с точки зрения Саудовской Аравии событие: незадолго до кризиса известное информагентство опубликовало заявление от имени катарского эмира, в котором тот выразил поддержку «Братьям-мусульманам» и высказался за нормализацию отношений с Ираном. И, если кто не знает, поясняю: «Братьям-мусульмане» для Саудовской Аравии и её союзников – это организация, за которой стоит Иран.

Возможно, что во время визита в Эр-Рияд Д.Трамп просто мотивировал монархии Залива нажать на этот «спусковой крючок». Но «взорвалось» то напряжение, которое накапливалось и без США. 

За что был отвергнут Катар? За что он был подвергнут дипломатической и иной блокадам со стороны восьми арабских государсвт?

- Лояльное отношение к организациям «Братья-мусульмане»  и ХАМАС, которые связывают с Ираном;

- Поддержка в Ливии сил, которые в той или иной мере тоже связывают с Ираном (эти силы боролись против правительства в Триполи);

-  Поддержка некоторых исламистских группировок, воевавших в Сирии, но к которым было негативное отношение у Саудовской Аравии и её союзников);

- Якобы финансирование и поддержка «Исламского государства», «Аль-Каиды» и «Братьев-мусульман», которых врагами считают Саудовская Аравия, Египет и другие.

То есть, о чём бы речь ни шла, она всегда шла об Иране и совсем немного о Турции.

Текущий контекст.

Наивно полагать, что Катар решили вернуть, но при этом катарские власти не изменили свою позицию.

В том то и дело, что контекст стал иным. Некоторые факторы нивелировались, некоторые скорректировались, некоторые обострились.

1) Утратил прежнюю остроту и актуальность вопрос соперничества Саудовской Аравии  с Турцией за влияние на вооружённую оппозицию в Сирии. Игра за раздел страны на сферы влияния - завершена.

2) Зато остаются проблемы в отношениях между Р.Эрдоганом и Х.Асадом, которого поддерживает Тегеран. И Иран начал выходить из-под ограничений, наложенных на его ядерную программу соглашением СВПД от 2015 года. Зачем Эрдогану ядерный Иран в качестве регионального местами партнёра, местами соперника? 

Кроме того, потенциально эскалация по поводу Ирана и его ослабление могут предоставить Анкаре новые возможности. 

3) Ливия «разделена» между Турцией и Россией с Египтом. С такой же патовостью, как и «раздел» в Сирии. 

4) «ИГ» и Аль-Каида» на территории Сирии и Ирака были разгромлены. Также, Катар прекратил на свой территории многие действия, которые могли бы быть истолкованы:

-  как лояльность к этим организациям,

- как поддержка со стороны официальной Дохи. 

То же касается и других организаций, включая «Братьев-мусульман».

5) В 2019-2020 года стало очевидным, Тегеран получил значительное  влияние на ситуацию в Ираке и на руководство этой страны. В некотором смысле, можно говорить, что Запад и США уступили Ирану первенство влияния в этой стране. 

И получилось так, граница иранского влияния стал ближе к Катару, Саудовской Аравии. А на фоне ухода из Ирака военных сил США усиливаются опасения относительно возможной угрозы со стороны  Тегерана в будущем. 

6) Президент Трамп в 2017 году заявил о намерении США выйти из СВПД (через 4 месяца после блокады Катара). Официальное заявление о выходе из соглашения было сделано в мае 2018 года.

После этого Иран от протестов и увещеваний перешёл к действиям по существенному от ходу от ограничений ядерной программы, установленным СВПД. Это, в свою очередь, привело к появлению серьёзных подозрений, что Иран воспользовался действиями Трампа, чтобы оправдать своё реальное намерение последовать примеру КНДР. То есть, быстро обзавестись ядерным оружием.   

В последние месяцы такие опасения укрепились из-за трёх событий:

- строительство нового ядерного объекта в Иране;

- безнаказанный ракетный обстрел дипломатического квартала в Багдаде, осуществлённый проиранскими силами;

- решение Тегерана начать обогащение урана выше 20%.

7) Всё больше возрастает вероятность нового кризиса вокруг иранской ядерной программы, эскалации военно-политической напряжённости. И если в 2017 году Иран сотрудничество с Ираном было безопасным и многообещающим, то в 2020-2021 годах ситуация выглядит кардинально противоположной. 

Таким образом, на Ближнем и среднем Востоке  баланс  сил изменился. Изменились и смыслы. 

Катар выбрал сторону.

В изменившемся контексте Катар вынужден были решать, как быть в случае возможного обострения:

- или играть в нейтралитет и «потерять лицо»;

- или заблаговременно примириться со своими историческими союзниками.

Выбор – очевиден. И он сделан.

Действия Ирана многие расценивают как возрастающую угрозу. Между Катаром и США не было разрыва отношений. И в случае нового иранского кризиса американская база на катарской территории использовалась бы без всякого примирения Дохи с Эр-Риядом. То есть, даже без примирения с эмиратом безопасность королевства не пострадала бы.

Несерьёзно также видеть в этом «руку Трампа», поскольку он проиграл президентские выборы в США. И хотя старший советник и зять президента США Д.Кушнер участвовал в переговорах и присутствовал на саммите во время подписания соглашения о нормализации отношений, это уже не признак именно давления стороны Белого дома.  

Важно также понимать, что примирение невозможно было бы, если бы Катар не сделал самый важный для Саудовский Аравии шаг, а именно  - отказ от сотрудничества с Ираном и какого-либо содействия организациям, которые Эр-Рияд считает своими врагами.  Для саудитов – это крайне принципиальное условие.

И если примирение состоялось, то это означает только одно: что Саудовская Аравия получили это от Катара удовлетворительный ответ по этому вопросу.

Подписание соглашения о нормализации отношений между Катаром и восьмью арабскими державами – это важный символический вклад в создание на Ближнем Востоке широкой антииранской коалиции.

P.S.

После появления коммюнике по итогам саммита и подписания соглашения о примирении стало известно, что одним из главных является тезис о единой политической позиции. И ещё: отказ от всего, что угрожает суверенитету друг друга.  И это означает, что Катар отказался от своей позиции по Ирану, какую он имел на момент введения блокады.

Владимир Воля,

магистр государственного управления, политолог, международник, социолог

5 января 2020 г.