Почему Америка никогда не нападет на Северную Корею

С той лишь разницей, что ожидание «неизбежной войны» с 1972 года (первой встречи сторон на уровне премьер-министров) чередуется с такими же надеждами на «решительный прорыв» в межкорейском диалоге, который сопровождался как правило, какими-то ритуальными действиями двух корейских государств: созданием совместной сборной команды на олимпийских играх, обменом родственниками между двумя странами, прокладкой межкорейской железной дороги и т. п. - все это были красивые картинки, ни на йоту не приблизившие стороны к реальному сближению. Сейчас, кажется, снова стала актуальной Олимпиада, участие в которой Северная Корея рассматривает, как главный приоритет для себя в этом году. Это первый серьезный шаг нового лидера КНДР Ким Чен Ына на пути межкорейского диалога, и поэтому нам очень трудно спрогнозировать, останется ли он просто красивой картинкой или приведет к изменениям в отношениях между Сеулом и Пхеньяном.

Немного отступив от темы, отметим, что спорт — излюбленная на Дальнем Востоке форма ведения диалога на щекотливые темы обходя дипломатические каналы, но с возможностью сохранить лицо и при необходимости дистанцироваться от предмета разговора. Классика жанра - «дипломатия пинг-понга», при которой переговоры о будущем визите Никсона в Китай велись обе стороны вели через команды игроков по настольному теннису. Собственно говоря, такой своеобразный спортивный канал общения между США и КНДР существовал и при Бараке Обаме — связующим звеном выступал баскетболист Деннис Родман, который совсем ушел в тень с приходом непредсказуемого Дональда Трампа. Не исключено, что некие стратеги предыдущего американского президента тоже были бы не против повторить визит Никсона к Мао в исполнении руководителей двух враждебных государств. Ким Чен Ын ведь тоже заинтересован в том, чтобы вести разговор с Америкой на равных — отчасти на это и намекают демонстративные ракетные и ядерные испытания Севера. Проблема, правда, в том, что пожав друг другу руки Никсон с Мао одновременно с тем влепили по звонкой оплеухе своим бывшим союзникам: Китай — Советскому Союзу, а Америка — Тайваню. Сейчас главным союзником КНДР является Китай, а США — Южная Корея, которые настолько сильно экономически связаны с противостоящими сторонами, что жертвовать отношениями с ними ради картинки примирения вряд ли кто-нибудь рискнет. К тому же жесткая позиция Трампа переводит такое развитие событий в разряд исключительно теоретических.Глядя из Украины, может показаться, что позиции Южной Кореи и США монолитны и последовательны, но это не так, наоборот: со сменой власти в этих двух странах политика по отношению в Северной Корее меняется чуть ли не диаметрально. Если администрация Клинтона практически наладила контакт с Ким Чен Иром, в Пхеньяне помпезно встречали Мадлен Олбрайт и даже взорвали свою атомную электростанцию в обмен на обещание американской стороны построить безопасную АЭС и снабжать Корею мазутом для ТЭС, то при Буше, объявившем КНДР «осью зла», все наработки были перечеркнуты, а конфронтация достигла своего апогея. В Южной Корее на смену президенту Ли Мен Баку с его политикой «солнечного тепла», подразумевающей открытие Северной Корее миру мог прийти Ли Мен Бак — сторонник изоляции и экономического удушения Северной Кореи.

С точки зрения Пхеньяна и Америка, и Юг Кореи с подобными метаниями являются крайне ненадежными переговорщиками, чтобы не сказать - «кидалами». Поэтому, даже если на горизонте и вырисовываются какие-то очередные «исторические» переговоры, на них не смотрят серьезно: на очередных выборах придет новая метла, начнет по-новому мести. В Корейской Народно-Демократической республике разработаны идеологические обоснования на все случаи жизни. Когда более лояльное правительство приходит к власти в Южной Корее, на Севере вспоминают о том, что мирное объединение возможно только «силами своей нации», без вмешательства «третьих стран», под которыми подразумевается США и т. д. Если вдруг Соединенные Штаты в свою очередь начинают искать пути к диалогу, южнокорейские власти объявляются «марионеточной кликой», не имеющей реальных полномочий, исходя из чего диалог возможен только напрямую с их «американскими хозяевами». Последние десятка два лет КНДР находилась в состоянии маятника, пытаясь наладить отношения то с одним противником, то с другим.Собственно говоря, Дональд Трамп умудрился при этом показать себя настолько неспособным к компромиссам политиком, что в Пхеньяне было принято однозначное решение прекратить поиски взаимопонимания с американцами, переключившись на южных соотечественников. Тем более, что избранный в прошлом году Мун Чжэ Ин выглядит приемлемой с точки зрения Пхеньяна кандидатурой для диалога. С одной стороны, президент Мун — сторонник отмены Закона о национальной безопасности Кореи и противник размещения на Юге ПРО США (оба этих фактора заметно нервируют КНДР). Перед выборами он даже обещал совершить первый в статусе президента визит в Пхеньян (отправился, правда, в Вашингтон). При этом отношения Республики Корея и США переживают не лучшие времена. Принятые Трампом законы о защите американского рынка нанесли серьезный удар по южнокорейским производителям. Обещания Трампа сократить американское присутствие в Южной Корее (хотя сегодня не видно признаков, что оно воплощается в жизнь) вызвало в регионе капитулянтские настроения. На фоне «предательства» американцев стала более популярной идея поиска контактов с Севером. К тому же, в случае любого конфликта, Север вполне сможет нанести непоправимый урон Югу, столица которого находится в зоне поражения крупнокалиберрной северокорейской артиллерии. Все это вместе взятое заставляет южнокорейскую сторону изо всех сил тормозить радикальные инициативы администрации Трампа.

Впрочем, не только Южная Корея заинтересована в сохранении статус-кво. За последние семьдесят лет страны региона выработали сложную систему сдержек и противовесов, позволяющих сочетать агрессивную риторику, направленную друг против друга с неприменением силы. Система достаточно хрупкая и попытки США решить свои проблемы военным путем могут вызвать череду конфликтов, в которую будут в той или иной мере втянуты страны Юго-Восточной Азии. Иногда кажется, что и Америка приняла правила этой странной восточной игры: с одной стороны, риторика Трампа сейчас уже мало чем отличается от самых уничижительных проклятий, которые ранее раздавались в адрес Вашингтона из Пхеньяна. При этом эскадры, якобы посланные усмирять КНДР, где-то исчезают на полпути, а большая красная кнопка на столе президента США понемногу покрывается пылью.

В принципе, шансы на то, что Америка в обозримом будущем начнет военные действия против Северной Кореи равны нулю хотя бы потому, что потери в такой войне будут ощутимыми, а приобретения — призрачными. Это уже подсчитали в Вашингтоне и смирились с тем, что самое лучшее, что можно сейчас сделать — по возможности ни во что не вмешиваться. Правда, есть задача сохранить лицо: после воинственных заявлений не перейти к горячей фазе войны избиратели могут принять за испуг. Именно этой цели служит блокада, объявленная КНДР в том числе через решение СБ ООН — она выглядит настолько же эффектной, насколько и неэффективной. Полноценная морская блокада, наверное, возможна. Но в условиях, когда соседи КНДР привыкли игнорировать любые решения ООН, которые считают невыгодными для себя, очень сомнительно, что кому-то удастся перекрыть движение товаров сухопутные границы. К тому же в торговлю с КНДР будут замешаны не самые крупные игроки, которые не очень боятся санкционных списков. С российской стороны нефть в Корею поставляет, например, ННК Эдуарда Худайнатова — это компания-сателлит «Роснефти», которая берется за те грязные дела, в которых не хочет светиться Игорь Сечин. Она и так находится под санкциями, ей терять в принципе нечего. Хотя участие Российской Федерации в решении корейской проблемы у нас сильно преувеличено. На самом деле, кремлевские руководители не очень интересуются тем, что происходит за Уралом и Путин не раз демонстрировал готовность обменять дружбу с КНДР на отмену санкций — если бы ему кто-нибудь это предложил, разумеется.

Корейцы за рубежом, которые по идее должны вернуться домой после 2020-го года и лишить таким образом свою родину валютных поступлений, также сконцентрированы преимущественно в Китае, России и странах Аравийского полуострова, которые также не всегда считают для себя обязательными выполнение международных требований. В таком случае, блокада будет дорогой, но бессмысленной затеей, которая окончится ничем, как ранее окончился демонстративный поход к берегам КНДР ударной группы во главе с авианосцем «Карл Винсон». Стоит заметить, что режим международных санкций еще ни разу не привел к падению каких-то режимов, против которых он был направлен. Ирану он не мешает вкладывать крупные суммы в отстаивания своих интересов в третьих странах от Сирии и Ливана до Йемена, а Южно-Африканская Республика времен аппартеида не только демонстрировала впечатляющие темпы роста, но и обзавелась Собственно говоря, рост товарооборота между Украиной и Россией на фоне торговой и реальной войны между двумя государствами тоже свидетельствует о примате экономики над политикой. А также о том, что Майло Миндербиндер из «Уловки-22», получавший у врага подряд на бомбежку позиций своего собственного полка — не настолько фантастический персонаж, как могло бы показаться.