Одиночество президента Макрона и партия «Перебежчики, вперёд!»

Даже результатов первого тура парламентских выборов достаточно, чтобы понять, как выглядит «Макронова победа», и что она сулит Франции.

Во Франции и в Украине многие обращают внимание на то, как впечатляюще выглядят рейтинги партии президента Э.Макрона «Франция вперёд!» и результаты этой партии по итогам 1-го тура парламентских выборов. Мало кто обратил внимание, что это «триумфальное шествие», происходящее «семимильными шагами» стало возможным трём взаимосвязанным факторам:  1) Макрон как технология; 2) перебежчики (конъюнктурщики); 3) протест в виде рекордного падения явки избирателей на избирательные участки в день голосования.

Кого представляет партия Е.Макрона?

Согласно официальной информации МВД Франции после подсчета 100% голосов результаты политических сил по итогам 1-го тура парламентских выборов выглядят так:

- альянс Макрона в составе партий «Вперед, республика» и «MoDem» - 32,32%;

- альянс правоцентристских партий «Республиканцы» и «Союз демократов и независимых» - 21,56%;

- альянс ультраправых партий «Национальный фронт» и «Вставай, Франция» - 13,74%;

- Социалистическая партия - 9,51%.

Результат в 31,32% не означает, что пропрезидентский альянс имеет поддержку 32,32% французских избирателей. Явка на парламентских выборах составила 48,71% от общего числа избирателей Франции.

Если исходить из того, что из проголосовавших избирателей треть поддержала президентский альянс, то это около 18% от общего числа всех французских избирателей.

В итоге складывается противоречивая ситуация: 400-440 мандатом из всех 577-ми вроде бы гарантируют устойчивость нового парламента, но эти 400-440 мест представляют интересы всего лишь 18% французских избирателей. Такой себе парламент 18%! А остальные – это протест, и показатели падения явки демонстрируют масштаб этого протеста.     

А это значит, что президент Э.Макрон вместе со своим партийным альянсом в парламенте будет в гордом одиночестве формировать внутреннюю  внешнюю политику Франции, и полностью нести ответственность

Немаловажно, что уже не будет возможности оправдываться, ссылаясь на вмешательство хакеров. Во-первых, имея в парламенте свою фракцию в три четверти мандатов от общего их количества, было бы странно жаловаться на чьё-то вмешательство в выборы, которое привело к искажению результатов волеизъявления. Во-вторых, руководитель Национального агентства по компьютерной безопасности Франции Г.Пупар сообщил 1 июня, что не найдено следов вмешательства российских хакеров в предвыборную кампанию президента Е.Макрона. По его словам, хакерская атака «была настолько простой, что осуществить ее мог любой», даже один человек.

Арифметика падения.

В 1-м туре парламентских выборов явка избирателей составила 48,71%, побив исторический рекорд (за 60 лет послевоенных выборов, то есть в период со средины 1950-х годов).

Уменьшение активности избирателей было зафиксировано и на предыдущих парламентских выборах (2012 года), когда явка составила 57,2%. Нынешний показатель активности избирателей по сравнению с 2012 годом уменьшился на 8,49%.

Для сравнения: на президентских выборах 2017 года в первом туре явка составила 77,77%, во втором туре - 74,56% (в 2012 году - 79,48% и 80,35% соответственно). Как видно, явка в 2012 году во втором туре выросла почти на 1%, а в 2017 году уменьшилась более чем на 3%. В целом же активность избирателей в день голосования на выборах президента в 2017 году была ниже соответственно на 1,71% и 5,79% (по турам), чем в 2012 году.

Разница в активности избирателей во время президентских и парламентских выборов по годам составила:

- в 2017 году - от 25,85% до 29,06% (среднее значение - 27,46%);

- в 2012 году - от 22,28% до 23,25% (среднее значение - 22,77%).

То есть, по средним значениям разница явки на президентских и парламентских выборах увеличилась на 4,69% по сравнению с 2012 годом.

Так что вполне справедливо утверждение, что низкая явка протестом половине французских выборов против всех политических лидеров и партий, участвовавших в выборах.

Однако, вполне вероятно, что увеличение в 2017 году разницы явки на президентских и парламентских выборах почти на 27,5% было протестом не только против всех участников выборов, но и отрицательной реакцией на нового президента, его партию, его первые действия.

Другими словами, 27,46% голосовавших на президентских выборах 2017 года (по среднему значению разницы) проигнорировали голосование 1-го тура парламентских выборов. Это больше, чем четверть, и меньше, чем треть избирателей Франции. Но однозначно, что треть тех, кто голосовал на президентских выборах. По максимальному значению эта разница составляет 29,06%.

А если во 2-м туре парламентских выборов активность избирателей снизится с 48,71% до, например, 44-45%?...  А если до 40%?... В таком случае партийный альянс президента Э.Макрона может получить в парламенте даже больше, чем 440 мест (всего 577). Теоретически, падение уровня явки должно продолжиться – за счёт части республиканцев, сторонников «Национального фронта», социалистов, левых радикалов. С одной стороны – протест, с другой стороны – бессмысленность, потому что общий итог ясен уже по результатам 1-го тура.

Но такая победа выглядит ещё более настораживающе: без 5 минут абсолютная власти при падении уровня общественной легитимности этой власти. 

Что могло не понравиться французским избирателям?

1. Команда Е.Макрона превратилась в команду перебежчиков, к которому пришли «массово» как бывшие известные социалисты, так и бывшие известные республиканцы. Е.Макрона и его проект поддержали Ф.Олланд, Н.Саркози, М.Вальс и другие. Кроме того, президент Макрон назначил в свой кабинет, в правительство несколько известных республиканцев. Вследствие всего этого партия Э.Макрона для многих, возможно, стала выглядеть как воплощение заговора с участием старых политических элит, политических пенсионеров, перебежчиков и предателей из команд других политиков (в частности, из команды А.Жюппе).

Если так легко в одной команде сошлись и правые, и левые, то значит ли это, что борьба между ними была ненастоящей, была просто неискренним спектаклем?

Для какой-то части французских избирателей президентская партия «Вперёд, Франция!» могла стать воплощением сборища перебежчиков, предателей, политических мошенников, конъюнктурщиков, неискренних политиков, корыстолюбивых манипуляторов.

2. Все заявления Э.Макрона, которые можно было раньше интерпретировать, как правоцентристские программные тезисы, были несколько скомпрометированы откровенно социалистическими тезисами о курсе на более тесную интеграцию ЕС. Против такой интеграции выступали правые. То есть, заявления Э.Макрона - противоречивы, и это может приводить к восприятию его избирателями, как несерьезного, непоследовательного политика, который играет словами, которым кто-то манипулирует.

3. Часть сторонников правоцентриста А.Жюппе могла быть разочарована тем, как некоторые республиканцы бежали из партии «Республиканцы» в команду президента Макрона из-за карьерных и иных конъюнктурных соображений.

Первые и второй факторы являются основой для усиления разочарования французов в президенте Э.Макроне, в его партии «Вперед, Франция», в его партийном альянсе в парламенте.

После выборов.

Уже после 2-го тура можно ожидать акции протеста оппозиционных к Макрону сил и групп. Ибо, как уже было отмечено ранее, и президентская, и парламентская избирательные кампании имеют определенный «привкус» нечестности, мошенничества. И в определенной степени может выглядеть довольно правдивым утверждение, что политические элиты с помощью Э.Макрона (в качестве политтехнологи) обманули французских избирателей.

В новом парламенте президентский альянс будет формировать политику самостоятельно. В таком случае «Республиканцы» по большинству вопросов останутся в оппозиции, будут осуществлять собственное переформатирование, со временем будут становиться все более оппозиционными к президенту. У этой партии нет смысла в том, чтобы делить с Макроном и его альянсом ответственность за ситуацию во Франции и за её внешнюю политику. Отныне все достижения и поражения должны принадлежать президенту и его фракции.

Результаты выборов во Франции не приведут к решению многих важных проблем, с которыми страна подошла к выборам - ни социальных, ни финансово-бюджетных, ни касающихся взаимоотношений Франции и ЕС.

Результаты и президентских, и парламентских выборов показали высокий уровень конфликтности во французском обществе, рост которой приостановился благодаря избранию Э.Макрона президентом. Наличие у президента большинства в парламенте лишь на время создает иллюзию, что Франции удалось уйти от тех проблем и конфликтов, с которыми она была перед выборами.

Следствием президентства Макрона и доминирования его партии в парламенте может стать новый рост радикальных настроений и действий. Сам партийный проект президента выглядит искусственным, «лоскутным», противоестественным с идеологической точки зрения. И потому он может однажды оказаться «разорванным» вследствие реальных и природных по сути процессов усиления радикализации настроений – и на правом, и на левом политических флангах.

Из ряда обстоятельств возникает ощущение, что некоторые видные правоцентристы устранились от жёсткой борьбы на парламентских выборах, чтобы не мешать дойти проекту Э.Макрона до логического естественного финала, получив статус гордого, абсолютного, но одинокого лидера, который дальше в таком же одиночестве будет отвечать за всё… Даже не будет на кого свалить хотя бы капельку своей вины за свои просчёты.