В «наступлении» Трампа на КНДР победил Китай

В связи с новой эскалацией на Ближнем Востоке северокорейская тема ушла на второй план. Китай выиграл у США стратегическую «битву» за влияние в Восточной и Юго-Восточной Азии, не «воюя».

Как говорится в третьей главе древнекитайского трактата о военном искусстве Сунь-цзы, «самая лучшая война – разбить замыслы противника; на следующем месте – разбить его союзы; на следующем месте – разбить его войска». «Сто раз сразиться и сто раз победить – это не лучшее из лучшего; лучшее из лучшего – покорить чужую армию, не сражаясь».

Во время эскалации напряжённости из-за ядерной и ракетной программ КНДР обошлось без военных действий, акции и вооружённых инцидентов. Но это было политическое столкновение, которое по своим последствиям сравнимо с битвой, зафиксировавшей необратимую качественно новую политическую реальность не только в Восточной Азии, но и в мировом масштабе.

На первый взгляд, противостояние было между КНДР с одной стороны и США вместе с их восточноазиатскими союзниками с другой стороны. Но Выиграл его - «не сражаясь» - Китай. Потому что «замыслы» и «союзы» Вашингтона оказались «разбитыми».

Невиданные ранее «учения трёх авианосцев» закончились тем, что два их них покинули в мае Восточную Азию, а Пхеньян продолжает испытательные запуски ракет.

КНДР, Южная Корея (Республика Корея), Япония оказались ни  среди «победителей», ни среди «побеждённых». Они оказались на распутье – в переосмыслении старых «союзов» и обдумывании новых. Для Южной Кореи ключ от безопасности теперь находится в Пекине, а не в Вашингтоне. Это же справедливо (хоть и в меньшей степени) для Японии. Судьба северокорейского руководства итак была «в руках» Пекина, а после апрельского кризиса эта зависимость усилилась. Не смотря на наличие у Пхеньяна ядерных зарядов и ракет средней дальности, будущее КНДР в его нынешнем виде стало менее определенным и более тревожным.

Новая политическая реальность в Восточной и Юго-Восточной Азии – это - новые возможности для усиления политического влияния Китая.

Северокорейская проблема как инструмент.

Северокорейская проблема на протяжении десятилетий играла для Пекина роль фактора, который отвлекал внимание США, Японии, всего Запада от китайской политики. Также эта проблема обеспечивала для КНР исключительную роль в осуществлении влияния на руководство КНДР.

Исключительное влияние Китая в корейском вопросе является средством защиты китайских экономических интересов (в том числе от нового президента США Д.Трампа). Кроме того, Пекин за счет произошедшей эскалации гарантирует себе защиту своей политики в отношении спорных островов, акваторий.

После того, как «учения трех авианосцев» и вся эскалация ситуации завершились фактически безуспешно для Вашингтона, эти «гарантии» для китайской политики усилились.

Но в условиях, когда Северная Корея получила де-факто статус ракетно-ядерной державы, Пекин становится главным гарантом безопасности Южной Кореи, а также увеличивает свой вес в качестве главного модератора возможного объединения двух частей Корейского полуострова.

Если вдруг в рамках эскалации северокорейской проблемы произойдет какое-то вооруженное столкновение, какой-либо вооруженный инцидент, то это приведет к еще одному усилению геополитического влияния Китая, к уменьшению влияния США в регионе.

Китай и КНДР.

Однозначно, что Пекин имеет значительные возможности для общения с правящей верхушкой КНДР, а соответственно - для манипулирования. Вполне вероятно, что представители северокорейской верхушки и их семьи обогащаются благодаря подставным фирмам, работающим в Китае или через Китай.

Что касается КНДР, то там уже давно существуют свободные экономические зоны, созданные по образцу китайских, с участием значительных китайских инвестиций. Две из них находятся вдоль линии разграничения между двумя Кореями, но в последние годы в связи с нарастанием эскалации их деятельность была остановлена.

СЭЗ «Расон» (в месте соединения границ КНДР с КНР и РФ) пока лишь обозначена как амбициозный проект по созданию крупнейшей промышленной зоны Северо-Восточной Азии. Ещё 20 декабря 2010 года китайская государственная компания «Shangdi Guanqun Investment» и северокорейская «Investment and Development Group» подписали меморандум о взаимопонимании. В том числе китайская компания завила о намерении вложить в СЭЗ около 2 млрд. долл. США. В 2013 году были ожидания, что СЭЗ «Расон» удастся реанимировать после простоя, но после изменений в руководстве КНР и КНДР этого не случилось (из-за позиции Пхеньяна).

Китай является главным торговым и политическим партнёром для Северной Кореи, а также гарантом от полной блокады и возможной военной интервенции со стороны США и их союзников.

Если вдруг по какой-либо причине однажды не станет  Ким Чен Ына, то именно КНР имеет наибольшие  (уникальные, монопольные) возможности для влияния на борьбу за власть, которая наступит после завершения политической династии Кимов.

Установление в КНДР власти, лояльной к Пекину, зависящей от Пекина и благосклонной к китайской экономической модели открывает для Китая много стратегических возможностей.

Во-первых, рядом открывается рынок для китайских инвестиций, товаров. КНДР - это потенциальный рынок дешевой рабочей силы для китайского бизнеса в то время, когда стоимость рабочей силы в самом Китае уже не является низкой.

Во-вторых, экономические реформы в Северной Корее будут проводиться с участием китайских консультантов, специалистов, в КНР будут учиться новые северокорейские кадры.

В-третьих, ликвидация ядерной и ракетной программ КНДР повышает политический вес Китая, существенно уменьшает смысл военного и политического присутствия США в регионе. В том числе, с Корейского полуострова будет вывезена американская ПРО. Пекин устранит угрозу для безопасности Южной Кореи и Японии (чего не удалось сделать Вашингтону). Это открывает возможности для большего взаимопонимания и потепления отношений в треугольнике Китай - Япония - Южная Корея.

В-четвертых, появление в КНДР зависимой от Китая власти, которая проводит рыночные реформы, открывает возможность для начала переговоров о постепенном мирном объединении обеих Корей. Переговоры будут проходить под патронатом, при содействии Пекина, и однозначно - по китайской политической формуле «Одно государство, два общественных строя».

Уже сейчас в Южной Корее есть власть, которая является для КНР удобным партнером. Кстати, 7 июня стало известно, что новый президент Южной Кореи Мун Чжэ Ин распорядился приостановить размещение установок ПРО «THAAD». Официальная причина - проверка экологической безопасности установок. Она может продлиться около года.

Когда и как?

Однозначно, что стало больше возможностей для того, чтобы Пекин в будущем стал «крестным отцом» объединенного Корейского полуострова.

Движение Китая в очерченном направлении начнется тогда, когда в Пекине решат, что нынешняя власть КНДР превратилась из полезного инструмента, который отвлекает внимание Вашингтона, в преграду для дальнейшего увеличения китайского влияния в Восточной Азии. Последнее же требует дальнейшей минимизации участия США в делах региона.

Вероятно, что движение Пекина в этом направлении начнется еще до конца 2017 года (а возможно, что уже началось). Однозначно, что это будет поэтапная стратегия, которая будет реализовываться неспешно в течение  нескольких лет. Китай не будет делать того, для чего не сложились объективные обстоятельства. То есть, будет последовательно придерживаться принципа, что изменения должны «созреть».

При этом, в определенной степени действия руководства КНР будут синхронизироваться с развитием внутриполитической ситуации в США, которые сейчас разделены ожесточенной внутриполитической борьбой, дискредитирующей все участников её участников, а более всего - так называемых «ястребов».

Сейчас в США Демократическая партия и её союзники, борясь с Трампом, на самом деле наносят удары по американским экспансионистам, то есть по тем, кто является сторонником активного вмешательства США в международные дела в различных регионах мира. После президентства Д.Трампа экспансионизм Америки завершится. Зато более быстрыми темпами будет происходить «глобальный отступление» США по всему миру, который уже проходил во время президентства Б.Обамы.

Именно поэтому можно говорить о том, что благодаря последней эскалации ситуации вокруг КНДР Пекин выиграл у Вашингтона стратегическую битву за влияние в Восточной, Юго-Восточной. Возможно, что это была главная «битва», и все другие столкновения уже не будут такими важными.

Два штриха к геостратегическому контексту.

Вследствие политики администрации Д.Трампа по пересмотру соглашений с партнёрами в Азиатско-Тихоокеанском регионе, для всех этих партнёров возросла важность выстраивания конструктивных тесных отношений с Пекином. После заявления об отказе США от соглашения Транстихоокеанского партнёрства министр иностранных дел КНР Ван И осуществил визиты в ряд стран региона. При этом, например, руководители Австралии и Новой Зеландии показательно демонстрировали тёплый приём, оказанный ему. В ответ на политику Трампа Китай ответил активизацией дипломатических усилий по заполнению «вакуума».

Потому что изменения «созрели».

Ещё одно важное направление – это выход в 2016-2017 года на новый качественный уровень проекта «Экономический пояс Шёлкового пути», который способствует усилению влиянию Китая во всей Евразии от Тихого океана и до Атлантики.

В целом же стратегия «Один пояс и один путь» позволяет успешно переориентировать на себя Европу, Азию, Австралию и значительную часть Африки.

Владимир Воля