США, КНДР и новая политическая реальность в Восточной Азии

Пик очередной эскалации напряжённости вокруг ядерной и ракетной программ КНДР прошёл. В Восточной и Юго-Восточной Азии сформировалась новая политическая реальность.

Перед началом саммита «Большой семёрки» состоялась встреча президента США Дональда Трампа и премьер-министра Японии Синдзо Абэ. В частности, американский лидер заявил, что ядерная и ракетная программы КНДР представляют «проблему мирового масштаба», которая в итоге будет решена. «Она будет решена. Готов поспорить», - заявил Д.Трамп.

Но эту проблему будет решать уже Китай. Качественные изменения ситуации привели к уменьшению возможностей США в этих вопросах.

Новый статус КНДР и новый формат сдерживания.

Президент Д.Трамп предполагал, что проблему северокорейской ядерной и ракетной программ ещё можно решить с помощью санкций, военно-политического давления и военной операции.

Но пока Вашингтону не удалось добиться чего-либо, кроме эскалации напряжения в регионе Корейского полуострова. Были осуществлены значительные военные и политико-дипломатические меры, введены новые санкции против северокорейских лидеров, против экономики этой страны.

Однако, официальный Пхеньян также ответил жесткими политическими заявлениями и военными мерами. Ядерная и ракетная программы уже дошли до того этапа, когда КНДР может применить эти новые для нее вооружения для нанесения реального военного удара. Да, количество ядерных зарядов и ракет средней дальности (до 2 тыс. км.) – пока малое. Но этого достаточно для нанесения ядерного удара по Южной Корее, Японии. А это, в свою очередь, может привести к крайне негативным политическим последствиям для США, а более всего - для администрации президента Д.Трамп.

Уже сейчас против дальнейшей эскалации напряженности выступают КНР, Россия, союзники США на Западе и в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Как показали результаты президентских выборов в Южной Корее, там тоже не хотят эскалации, которая может обернуться для страны войной, масштабным вооруженным конфликтом со значительными потерями, негативными последствиями.

Что касается политики администрации Д.Трамп на корейском направлении, то она зашла в «тупик»: воинственные заявления о решении северокорейской проблемы - невозможны мирным путем, а применение военной силы для ее решения может обернуться фатальными последствиями для самого президента США.

Вашингтону не остается ничего другого, как продолжать санкции, вводить новые санкции, увеличивать и поддерживать свое военное присутствие в регионе, в т. ч. - держать у Корейского полуострова один-два авианосца с кораблями сопровождения. Д.Трамп надеялся, что в обмен на смягчение его жесткой позиции в отношении торгово-экономических соглашений Китай согласится существенно увеличить давление на руководство КНДР. Однако, пока этого не произошло.

А размещение американской ПРО на территории Южной Кореи уже вызвало негативную реакцию со стороны официального Пекина, поскольку такое развитие ситуации нежелательно для КНР. Возможно, что в Вашингтоне полагали, что размещение ПРО у границ Китая станет дополнительным «стимулом» для китайских лидеров помощь в решении северокорейской проблемы. Но этого тоже пока не случилось. Зато в Южной Корее усилились опасения, что из-за размещения американской ПРО могут испортиться отношения с КНР.

В целом же, эскалация напряженности в регионе Корейского полуострова создала несколько новые геополитические реалии. Во-первых, КНДР фактически является ракетно-ядерной державой. Во-вторых, последняя эскалация и новый фактический статус Северной Кореи создали новые политические возможности для геополитических оппонентов США, больше всего - для Китая.

Напряженность на Корейском полуострове может проявиться в локальных незначительных инцидентах на линии разграничения с применением обычных вооружений. Хотя ситуация - очень напряженная, ни одна сторона не решится на масштабные военные акции.

Если до этого санкции и политическое давление использовались для сдерживания в смысле недопущения получения Пхеньяном ядерного и ракетного оружия, то теперь формат сдерживания – меняется. Это сдерживание ракетно-ядерной КНДР от увеличения уже имеющегося арсенала, а также технологического усовершенствования ядерного арсенала, а также от  создания ракет большой дальности, способных достичь США.

«Сдерживание» для Южной Кореи. 

Мнение жителей страны относительно того, как действовать в отношении КНДР, всегда было и не однозначным.

На фоне пика последней эскалации напряжённости на Корейском полуострове проходила президентская избирательная кампания в   Республике Корея. Само голосование избирателей состоялось 9 мая, когда пик напряженности уже миновал. 

Новый президент Мун Чжэ Ин получил на выборах 41,1% голосов избирателей при явке в 77,2%. Он является представителем Совместной демократической партии (СДП, или «Тобуро»), которая составляет основу двухпартийной правящей коалиции - с Народной партией.

Его главный конкурент - выдвиженец консервативной партии «Свободная Корея» (или «Сенури») Хон Джун Пхё получил 24,03% голосов. «Сенури» - это партия прежнего президента Пак Кын Хе, которую отправили в отставку.

Третий результат получил Ан Чхоль Су (21,41% голосов избирателей), который является представителем упомянутой Народной партии, входящей в правящую коалицию.

Два других кандидата получили в свою поддержку почти одинаковые результаты, которые вместе составляют около 13%.

При этом стоит отметить, что владелец второго результата (Хон Джун Пхё, представитель оппозиционной консервативной партии «Сенури») получил первенство в юго-восточной трети Южной Кореи.

На всей остальной территории страны (включая столицу городом Сеул и граничащие с КНДР провинции) наибольший результат получил новый президент Мун Чжэ Ин.

Несомненно, что южнокорейское общество - разделено. Но при этом представитель консервативной партии «Сенури», которая благосклонна к жесткой линии в отношениях с Северной Кореей, получил поддержку 24% избирателей. А из полученных президентом Мун Чжэ Ином 41% голосов, неизвестно сколько принадлежат приверженцам мягкой линии в вопросах отношений с КНДР. И неизвестно, в какой мере его программу поддерживает партнер по коалиции Народная партия, кандидат которой получил третий результат на президентских выборах.

Во время инаугурации президент Мун Чжэ Ин заявил, что будет добиваться уменьшения напряжённости на Корейском полуострове. Он является сторонником мирного воссоединения двух Корей. Ранее президент Мун Чжэ Ин допустил возможность своего визита в КНДР (если для этого сложатся условия), высказался против размещения в Южной Корее американской ПРО, обещал переговоры по этому вопросу с Вашингтоном и Пекином. Его позиция в отношении США выглядит так: «Я проамерикански настроен, но теперь Южная Корея должна принять дипломатию, в которой она может и отказывать американцам».

Для Республики Корея стало очевидным, что ядерная и ракетная оружие КНДР стали реальностью. Что этому не помешали ни международные санкции, ни США.

Также в Южной Корее осознают бесперспективность решения вопроса объединения двух Корей военными методами в ситуации, когда КНДР имеет ядерные заряды и ракеты, которые могут доставлять эти заряд на сотни и тысячи километров.

Поэтому для официального Сеула актуальным становится вопрос относительно новых подходов к обеспечению безопасности страны в новых условиях. Прежде всего, речь идет о переговорах как о средстве деэскалации ситуации и как о средстве сдерживания. Именно поэтому сейчас для Сеула возникает потребность активизации отношений с Китаем и уменьшение ориентации на США.

Для Южной Кореи ключ от безопасности теперь находится в Пекине, а не в Вашингтоне.

КНДР не откажется от ядерной и ракетной программ.

Северокорейское руководство будет продолжать использовать внешнее давление для консолидации внутри страны, для борьбы с внутренними критиками и оппонентами. Будут прозвучать грозные заявления Пхеньяна в адрес США, Южной Кореи и других.

Вместе с тем, для руководства КНДР выглядят невыгодными даже незначительные вооруженные инциденты, поскольку они могут стать поводом и оправданием для применения военной силы против страны. Самостоятельно такую ​​войну Северная Корея проиграет.

Пхеньян сейчас не может рассчитывать на то, что в случае военного конфликта ему будут оказывать военную помощь Китай и Россия (как это было во время Корейской войны). Они лишь используют конфликт, чтобы получить собственные международные политические дивиденды и нанести политический удар по США. Более того: чтобы показать свою роль миротворцев, Пекин и Москва окажут давление на руководство КНДР, чтобы прекратить вооруженную эскалацию и начать переговоры.

Однозначно, что идея восстановления единства Кореи военным, революционным путем не имеет возможностей для практической реализации. Однако, эти идеи руководство КНДР продолжит использовать в качестве одного из инструментов для удержания власти.

Если официальный Пхеньян и согласится на какие-то реальные переговоры об объединении обеих Корей, то только вследствие существенных изменений в руководстве КНДР, а также в результате давления со стороны Китая. Давления, с которым нельзя будет не считаться.

Поэтому при всей воинственности официальной риторики северокорейское руководство будет использовать ракетно-ядерный потенциал в двух смыслах. Во первых, в качестве инструмента «сдерживания». Во-вторых, как инструмент давления на внешних оппонентов с целью подписания мирного договора вместо соглашения о перемирия.

Появление такого договора будет означать признание КНДР и её политического статуса в регионе. Мирный договор – это гарантии неприкосновенности. Однозначно, что США, Япония и Южная Корея на согласятся с тем, чтобы такой договор возник при наличии у Северной Кореи ракетно-ядерного комплекса.

Пхеньян не откажется ни от ядерной программы, ни от совершенствования ракетного оружия, поэтому в качестве инструмента сдерживания будет использовать даже просто сами переговоры.

Для всего этого северокорейским лидерам как никогда нужен Пекин.

В целом же, эскалация напряжённости из-за северокорейской проблемы привела к усилению политического влияния Китая. Это создаёт условия для изменения стратегии Пекина. И у него есть свои форматы «сдерживания».