Любовь №2

Мы ищем удовольствий, а не любви. За удовольствия можно заплатить. А за любовь надо жертвовать собой. Мы выбираем более легкий путь к счастью - удовольствия. Все правильно. Но почему же мы несчастны?

Чтобы написать правду о себе и других, теперь приходится много чего с себя и других соскабливать. Впрочем, так было всегда.

Трешь, трешь свою душу, как лысину в бане. Устал тереть уже. А с тебя все какие-то катышки да шелушки соскабливаются. Ну, сколько уже можно. Раз помылся с мылом, раз с шампунем с мочалкой. А все под руками чувствуешь твердые комочки отваливающейся старой кожи.

Да чистым тебе уже давно быть пора! А  с тебя все слазит и слазит твоя грязь. Потому что грязи на тебе немеряно.

Наверное, мы вот также не можем вернуться в потерянный рай, где когда-то жили и должны бы жить, на свое седьмое небо, пока сами с себя семь шкур не спустим. На седьмое небо пускают только тех, кто совсем уже без кожи. И говорит одну только правду, всю правду. И ничего кроме правды. Покаяться, разве еще.

Шел сегодня с утра по Крещатику – обратил внимание, как много красивых женщин одиноко и не спеша гуляет по Киеву. Надеюсь, что это не съехавшиеся на Евро-2012 по футболу проститутки. А хоть бы и проститутки. Что, проститутка не может быть красивой? Думаю, что может. И даже - внутреннее. Что вообще мы знаем о проститутках? Что они думают? Что чувствуют, стараясь не суетиться под клиентом? Живой товар. Любовь за деньги.

Иногда мы чем-то продаем себя, чтобы  в чем-то остаться верным. Вот здесь ты уступишь. А здесь наверстаешь. Вот здесь мы пойдем на компромисс. А вот в этом будем стоять насмерть. Как угадать, в чем уступить? И где ни за что нельзя соглашаться? Иначе проиграешь все. Потому, что потеряешь себя. Или уступить, согласиться, получить, что причитается, а потом снова стать самим собой? Ты уверен, что это у тебя снова получится?

В теории все вроде бы и понятно. Но, что сильно подводит даже самые умные и стройные теории - так это ежедневная практика. Кто из нас цельный и постоянен, и одинаково прав во всем? У кого нет плохих привычек, из которых произрастают наши пороки? Кто из нас без греха? Пусть первым кинет в меня камень...

Сложные вещи, если о них долго думать - они сильно запутывают. Если все усложнять, никогда не узнаешь правды. Истина проста. Как материя, из которой мы созданы. Как все то, что вокруг. Глоток воды, вздох, комок глины в руках...Все выглядит очень просто. А мы ведь созданы из глины. Или, в любом случае, мы – как глина. Все мнешь, мнешь других, а, как поумнеешь – самого себя, как глину в руках. Глина – это просто. Почему же все так сложно? Потому что мы - не настоящие? Мы не только из глины? А из чего-то еще?

Что это так устало и мается в тебе? Душа? Она устала неправильно жить. Иногда лучше не думать о душе. Я практически уже умею и это.

Но у меня не получается не думать о женщинах. Надеюсь, что это тоже со временем пройдет.

И все-таки, как сейчас в Киеве много красивых девушек! Наверное, это просто лето. Женский пол снимает свои дубленки, пальто и шубки. Одевает короткие юбочки. Поневоле залюбуешься.

Когда женщина снимает шубу – для еще нестарого мужчины это все-таки может что-то и значить. Какой-то знак. Женщины не любят все объяснять. Для них это слишком просто. Они любят нам, мужчинам, загадывать загадки.

Мне уже 53 или даже 54-е, веришь ли, даже не знаю, сколько мне лет. Не могу сосчитать. Да и не так интересно уже подсчитывать свои многие лета, как в детстве.

Пока ты еще молод, ты переживаешь, что выглядишь слишком юно. И радуешься, когда тебе дают больше. Вот, наконец-то кто-то считает тебя уже взрослым. Равным себе.

А после сорока ты уже хочешь, чтобы тебе давали меньше, чем есть на самом деле. Только 30. А еще лучше – все 25. Человек сильно меняется с возрастом. А в чем-то остается точно таким же, как и был.

Так, сколько же мне лет? Может, год. А, может и все пять тысяч лет. И все равно еще на молодых баб заглядываюсь. И, как грудной ребенок, привычно тянусь губами к женскому соску. Ну не идиот? Идиот, конечно.

Молодая женщина для уже немолодого мужчины - это как допинг. Как Божий дар. Вначале тебе классно, ты все можешь и все постиг. А потом начинается суп с котом. И никакие подтягивания на турнике, качение пресса, китайский бальзам "Конек-горбунок" и омолаживающие процедуры в бане тебе уже не помогут, дружище. Бросит и уйдет к другому. К тому, кто помоложе. Кто смотрит на жизнь так же, как и она.

Так, как и ты смотрел. Но это было 30 лет назад.

А теперь ты остался один. Со всей своей на хрен никому не нужной мудростью. А, впрочем, почему-бы и нет? Премудрость – она многого стоит. Но не всем дается. В зависимости от того, как и от чего ты готов отказаться. В том числе, и от женщин.

Наверное, мои дурацкие мысли о бабах - это просто лето. Летом еще нестарые мужчины всегда любуются женщинами. А зимой мы любуемся снегом и узорами на стекле. Иногда только узорами. Потому что больше ничего сквозь узоры на стекле не видно.

Зимой в маршрутке, чтобы понять, где ты находишься, надо подышать и приложить к стеклу палец. Лучше два пальца: указательный и средний, так удобней тереть. Тепло, в зависимости от того, есть оно или нет, всегда помогает правильно сориентироваться. В зимней маршрутке. И в людях.

Так, почему сейчас в Киеве так много красивых женщин? У меня просто раскрылись глаза? И случилось это только сегодня? А, может быть, это потому, что вместе с болельщиками на чемпионат по футболу к нам приехали еще их болельщицы? С разных стран. Разные красивые женщины. Каждая из них красива по-своему. Своей особенной красотой.

Черные и требовательные к своим мужьям, но терпеливые и верные испанки. Хлопотливые по дому набожные и страстные итальянки. Белокурые польки, падкие на дикость украинцев. На одну ночь они всегда выбирают кого-то из нас, еще в чем-то первозданных и необузданных мужланов. А жить и рожать детей идут к своему поляку.

Нет, я не виню полек за то, что некоторые из них готовы переночевать у меня, но ни одна почему-то не хочет остаться со мной навсегда. Ни их. Ни каких бы то ни было еще женщин. Потому что я очень люблю женщин. А настоящая любовь - это та, что умеет прощать.

Женщины - это единственные живые существа, оставшиеся на планете уже давно роботизированных мужчин. Младший, средний, а то и высший комсостав в офисах уже сплошь слабый пол, который из всей силы нагибает тебя по полной программе. Как в армии. И даже хуже. Потому что в армии женщина в основном на кухне и в штабе. А не в казарме. А тут они командуют тобой прямо в твоем полном компьютеров и таких же роботов, как и ты сам, подземном каземате.

- Подай, поди, принеси. – И ты идешь, подаешь и приносишь.

Жизнь по своей сути очень справедлива. Все, что ты говоришь и делаешь дома своей жене, тебе сполна возвращает твоя начальница на работе. Философы правы. Все, что отдашь, то – твое.

Некоторые мужчины, которым не повезло в любви, винят женщин в черствости. Я - нет. Я не считаю их алчными бездушными тварями. Нет. Они вынуждены притворяться такими. Потому что мы, мужчины, не можем их обеспечить. Дать им самое главное, что им нужно. Мы не можем дать им нашу любовь. Мы даем им все, что угодно: деньги, поездки, золото и брильянты, меха. Но не любовь.

Мы можем дать другим только то, что имеем сами. А, если в тебе нет любви, так ты ее никому и дать не можешь.

Очень часто мы только думаем, что любим. Но то, что мы называем любовью - это не любовь.Любовь - это всегда и только жертва. А мы не готовы жертвовать собой ради другого человека. Мы предпочитаем расплачиваться деньгами, а не жертвовать собой. Но купленные за деньги радости быстро проходят. Поэтому мы так несчастны.

Жертвенная любовь - надежней. Оглянись вокруг. Мир ищет своих жертв. А жертвы ищут тех, ради кого можно жертвовать собой. Но нам не нужны чужие жертвы. И мы не готовы жертвовать собой. Мы надеемся, что можно прожить и так. Но это неправда.

Жизнь - это всегда жертва. Хочешь ты того или нет. И ты не можешь этого изменить никак. По сути, у тебя-то и нет никакого выбора. Или ты научишься жертвовать собой. Или тебя все равно сделают жертвой. Люди, как были, так и остались язычниками. А язычники не могут жить без жертвоприношений. Правда, язычники приносят в жертву других. А не себя.

Когда ты становишься человеком, ты понимаешь, что тебе надо научиться жертвовать собой. И не просить за это ничего взамен. И приготовиться к тому, что, вместо благодарности, тебя оплюют, освищут и, в худшем случае, прогонят. А в лучшем - распнут на кресте. За свою святую веру. Даже, если ты тот самый Бог, в которого они думают, что веруют. Другим богам мы поклоняемся только тогда, когда распинаем Бога своего.

Если ты ищешь вечного счастья и вечных радостей жизни, все, что тебе нужно - это непрестанные жертвы собой ради других. Не ради тех, что достойны этого. А ради тех, для кого кого жертвовать собой ни в коем случае нельзя. Но понять это непросто. Мы не знаем и не понимаем рецептов счастья. Вот почему вокруг нас так мало по настоящему счастливых людей.

Понять то, что весь этот чертов мир - это одна большая жертва любви к Богу и к людям - могут немногие. А добровольно стать жертвой ради других - еще меньше. Любовь к Богу - это любовь №1. Любовь к людям - это любовь №2.

Если ты не готов пожертвовать свою любовь даже Богу, то как же ты сможешь любить другого человека?

Но вернемся к нашей любви. Земной.

Если честно, братишка, нашим бабам, нельзя положиться на нас с тобой. Они охотно положились бы. Просто им не на кого рассчитывать. Мы не можем защитить своих любимых женщин. Ни от нас, мужиков. Ни от них самих. А у Господа, который только и может нас защитить, мы защиты не просим. Не приучены мы с тобой к этому с детства.

Но не будем о грустном. Давай-ка, мой закадычный дружбан, еще накатим по одной. И поймем, наконец. Рассудим. Строго, по-мужски. Без обиняков. Задумаемся и дадим себя ответ на главный сейчас для нас вопрос. Почему в Киеве так много красивых женщин?

Версия №1. Это киевлянки особенно постарались к приезду иностранцев. Сходили в парикмахерские. И там подстриглись тоже. Сделали себе маникюр. Подкрасились. Прикупили что-то из одежды. И теперь они с равнодушным видом прогуливаются по улицам, вылавливая свое счастье.

А, вдруг? Вдруг он заметит? Подойдет, заговорит, захочет познакомиться? А потом увезет к себе на родину жить. Во Францию или в Англию. Или даже Португалию? Не все ли равно, куда уезжать отсюда? Лишь бы уехать, избавиться от этих противных украинских мужиков. Суркисы и Пинчуки уже все заняты. И сын Ахметова, кажется, тоже.

И вот здесь я перестаю понимать красивых украинских женщин. Куда уезжать? Зачем уезжать?

А как же мы?

Как же я?

Если бы у киевлянок были мозги, они поняли бы. Никто не умеет любить украинских женщин так, как мы, украинские мужчины. Разве не так? Приведу пример из моей личной жизни.

Недавно к моей незамужней и молодой красивой соседке приходил чернявый, высокий и худой жених в красной рубашонке. Из одних моих штанов он мог бы пошить себе две пары. Только вот ростом он повыше меня будет. Но у меня там подвернуто. И на вырост ему хватило бы тоже.

Жених был совсем уж навеселе. И она  не впустила его в квартиру. Они долго выясняли отношения через дверь. А потом он со всей дури бахнул кулаком по одному из электрических счетчиков, висящих на стене, на лестничной клетке. Попал, конечно, в мой. Я живу в квартире №2. А она – в квартире №3.

Если ты живешь в новом доме, а твой новенький счетчик в один прекрасный день оказывается зверски избит, погнут и изуродован, то ты понимаешь, что тебе не счетчик побили. Тебе всю душу испохабили душу. У всех счетчики новенькие. А твой - как вся твоя жизнь. И вмятина на  дверце счетчика и сильно отогнутая его левая боковина взывают к отмщению.

Надо пойти к ним прямо сейчас и набить им всем морду, включая соседку. Или научиться прощать и терпеть. Для меня это очень сложный выбор. Да, Библия у меня есть. И я даже читаю ее иногда. Но и в спортзале на груше я также часами отрабатываю удар.

Я учусь вкладывать в свой кулак всю свою силу: разворот ног и бедер, весь вес и инерцию таза, корпуса и руки. А кисть сжимаешь только в самый последний момент перед ударом. Твой кулак - это продолжение твоего твоего тела и духа. Так твой кулак превращается в курьерский поезд.

Когда ты вот так неистово лупишь по груше, отыскивая в ней напрасно уворачивающуюся голову врага, звук падения его тела о землю разносится по всему маленькому спортзалу. Звон от удара стоит такой, что ты понимаешь. Если, когда-нибудь ты с такой же силой ударишь человека, то ты сядешь. И, может быть, надолго. Особенно, если он после этого еще и упадет неудачно, и еще раз ударится головой. А ведь ты мог бы сейчас спокойно жить в своей новенькой квартире.

Если бы простил.

А за что я его, собственно, должен прощать? За то, что он ходит к нравящейся мне самому молодой красивой бабе. А моя от меня ушла?

Я ведь и сам, честно говоря, уже давно исподтишка заглядывался на соседку, пока этот придурок не начал к ней ходить. Вот как бывает в жизни. Если чего не сделал сам, это за тебя обязательно сделает кто-то другой. Свято место пусто не бывает.

Если бы я не стеснялся с детства и успел первым познакомиться со своей соседкой, то по счетчику сейчас со всего размаха бил бы я, а не он. Но я наверняка попал бы в ее счетчик. А не свой.

Наверное, я - извращенец. Мужикам обычно нравится рассматривать в женщинах задницу и грудь. Сначала мужик у бабы оценивает ягодицы. Потом переводит глаза на грудь. А другой, запасной парой глаз мы в это время очень честно, а некоторые – так даже и невинно смотрим женщине в глаза. И даже разговариваем с ней в это время. Может быть, даже о работе.

Нельзя сказать, что женские задница и грудь меня совсем уже не интересуют. Интересуют. И даже очень. Но мне больше нравится смотреть на руки, пальцы и лодыжки. Щиколотки у них такие худенькие. Как такую шикарную задницу могут носить такие худые и стройные ноги? Непонятно мне это. Похоже, женщина – это улучшенный вариант мужчины. На нас Бог потренировался. А баб уже сделал, как надо. И вот теперь им приходится мучиться с нами. А нам - с ними.

А пальцы у них такие нежные и длиннющие. У моей соседки еще рост под 1.75. На каблуках она точно выше меня будет. И как я пойду с ней в ресторан? В ресторане, или кафе, я еще не решил в каком, все мужики на ее белокурые пышные волосы все смотреть будут. И будут мне завидовать. Натуральная блондинка. Это тебе не хухры мухры где-нибудь под забором.

Соседка была для меня настолько важной, что я обходил ее стороной. Чтобы как всегда все не испортить. Не ляпнуть чего-то. А потом пожалеть. Вот почему по-человечески поздороваться с ней при встрече и разговориться, пригласить к себе в гости на кофе или поужинать в кафе у меня никак не получалось.

- Здравствуйте, - из уважения к моему возрасту первой коротко бросала она мне, и быстро и по деловому проходила мимо.

- Добрый, - выдавливал я из своих сведенных судорогой челюстей, - мигом проворачивал ключ в дверях, и заскакивал к себе в квартиру. - День, - облегченной выпускал я из себя окончание фразы у себя в коридоре. Но она ее не слышала.

У каждого мужчины есть свой коронный способ привлечь внимание нравящейся ему женщины. Мои естественные позывы убежать и спрятаться при виде красивой и молодой соседки, потихоньку приносили свои плоды. Она смотрела на меня со все большим удивлением и интересом. И уже не спешила проскакивать мимо. Но я все боялся. И молчал. Молчание - оно золото. Но и залог одиночества.

- А мне-то что с того? - лгал себе с сам.

Зря меня мама так часто ставила в угол в детстве.  Если бы моя мама была не русской, а еврейкой, я у нее не был бы, как обычно, гадким и самым плохим и несносным мальчишкой. Если бы я был евреем, я был бы у своей мамочки самым лучшим.

Да, мне пришлось бы быть евреем. Ну и что с того? Зато теперь я умел бы знакомиться с красивыми девушками. А так из-за моей любимой мамули, я так и остался застенчивым и одиноким до самой старости. И мне, вот такому неуверенному и застенчивому, теперь приходится жить с красивыми девушками, которые выбирают меня. А не с теми, которых выбрал бы себе я сам.

Согласитесь, одно дело, когда выбираешь, знакомишься, ведешь в кафе поишь и раздеваешь женщину ты сам. И совсем другое, когда выбирать, знакомиться, поить и даже раздевать бесчувственного мужика женщине приходится самой. А раньше они коня на скаку останавливали. В горящую избу входили. А теперь они живут с нами. И этого им вполне уже хватает.

Моя красивая соседка ждала, что я с ней заговорю. А я все не решался. Она - молодая, красивая и, похоже, что обеспеченная. Стуку ее безумно дорогих каблуков прямо с витрины самого дорого магазина на Крещатике в подъезде предшествовал шелест шин, особенно отчетливо слышный на щебне, который все обещает, но никак не заасфальтирует застройщик.

Притаившись за дверью, я, как опытный и смелый охотник, терпеливо высматривающий свою добычу, слушал, как она загоняет машину в гараж. За свою купленную в кредит квартиру я еще не расплатился. И неизвестно когда еще расплачусь. А она по слухам сразу заплатила за квартиру и гараж.

Когда я слышал стук ее каблуков в подъезде, каждый раз я надеялся, что у меня хватит духу выйти ей навстречу и типа вынести сейчас мусор или хотя бы проверить почтовый ящик.

Но вышагивать с мусором в руках на наше первое свидание я не хотел. Что она может обо мне подумать? Да и из кулька плохо пахнет уже. Я ведь мусор уже не помню, когда последний раз из квартиры выносил. А почтового ящика у нас в подъезде еще нет. Эти застройщики, такие мелочные. Экономят буквально на всем. На дверях, окнах, почтовых ящиках.

И, вот, пока я с другой стороны двери настойчиво ловил свое счастье, к ней стал ходить этот чернявый. Иногда оказывается важным, на чьей ты стороне.

После того, как в нашем подъезде появился чернявый, мне теперь ловить уже было нечего. Нельзя мешать чужому счастью. Даже, если ты думал и даже был уверен, что оно будет твоим. Пришлось мне снова засесть за изучение Библии. Иногда наши неприятности делают нам лучше. А успехи – хуже.

Но не все так плохо. Когда ее хахаль сломал мой счетчик, у меня появился законный повод его убить. Похоже, удар у него тоже неплохой. Он, конечно, помоложе и передвигается, наверняка, гораздо быстрее и лучше меня. Надо будет все решить одним ударом. Хорошенько двинуть его первым. И постараться попасть, чтобы сразу его вырубить. Пойти на хитрость. Вначале, заулыбаться при встрече. Протянуть руку для пожатия.

- Дружище, ну и нажрался же ты тогда... скажу я ему. Он, скорее всего, обмякнет, выйдет из стойки. И все. Дело сделано. Ноги, бедра, корпус, рука. В одном неуловимом броске кулака вперед. Правда, потом мне придется искать себе хорошего адвоката. Зато соседка будет моя. Но опять - только мысленно. Я ведь к тому времени, скорее всего, буду уже за решеткой.

С другой стороны, он, похоже, тоже тертый калач. А, вдруг он разгадает мой план? И как даст мне по морде первым!

Ты к нему, как к человеку, руку тянешь, улыбаешься из последних сил этому сладострастному импотенту. А он тебе за твою доброту неожиданно в харю со всего размаха – хрясь!

Если ты хочешь сделать человеку добро –  ты должен быть готов к любой неожиданности. Даже очень грустной для тебя и всего человечества.

Удар у него тоже ничего. Это ж надо так железную коробку согнуть. Интересно, а сколько она стоит? Сам я ее, наверное, не поменяю. Теперь придется коробку покупать. И электрику еще за работу платить.

Как все-таки этот парень любит мою соседку! Вот это любовь! Такая вмятина! Любовь настоящих украинских мужчин к своим женщинам – это страшная сила. У кого-то только мысленно. А у кого-то и натурально.

Если бы меня так женщина, любила, чтоб железные счетчики одним ударом гнуть, я за ней пошел бы в огонь и в воду. Лучше, наверное, только в воду. Обливаться холодной водой я привычный. А вот в огне еще гореть, наверное, буду. Стадия духовного совершенства у меня все-таки еще не та. Сильно я не дотягиваю пока до того, чтобы, и в воде не тонуть. И в огне не гореть.

Разве что псалмы попеть. Как те трое израильских юноши, которых хотели спалить живьем в печи и уже засунули их туда. И огонь развели. Но в печи виднелся еще кто-то четвертый, и адский огонь в печи гасила, и не давала притронуться к юношам божья роса.

Ну да ладно. Верить в Бога - не всем такое еврейское счастье дадено от природы. Поговорим лучше о любви.

Счетчик я пока не поменял. И каждый раз, когда я возвращаюсь с работы, я теперь, как бы ни устал, вспоминаю, как же славно и щиро мы, украинские мужики любим своих баб. Скажу по культурному, как учили. Жен, матерей и сестер. До боли. До одури. До умения гнуть железо голыми руками.

И, что, ты думаешь, хоть одна из этих дур нас ценит?

Ну и что, что пьяный домой пришел? Ну и что детей кормить нечем? Это еще надо разобраться, чьих детей я кормлю. Своих или чужих. Знаю я тебя, блядь ты эдакая.

Не спи, братишка, замерзнешь. Чай не лето на дворе.

Зима, брат, смотри, какая лютая в этом году приключилась. Морозы под 30 градусов. Будешь спать - околеешь в два счета. Пошли домой. Завтра снова пойдем с тобой работу поищем. А нет - так за границу свалим. Там, говорят, много работы. И за нее много платят. Не знаю, правда ли. Но бабы там точно, что есть. Ты как думаешь?

Че молчишь? Снова о бабах думаешь? Брось. Ну их к монахам. Кому мы с тобой нужны без денег? Пошли домой. Еще накатим. Поговорим о лете. О женщинах поговорим.

Че молчишь, дружбан?