Иосиф Сталин – украинский националист

Иосиф Сталин, Л. Каганович, Николай Скрыпник и многие-многие другие коммунисты должны занять достойное место в пантеоне украинского национализма наряду с Донцовым, Бандерой, Шухевичем, Мельником и пр.

Для тех, кто внимательно изучал историю советского периода понятно, что никакой непроходимой пропасти между коммунистами и украинскими националистами никогда не существовало. Единственное, что требовалось от последних – это не занимать антисоветскую позицию. Те из них, кто, как говорится, не посягал, делали головокружительную карьеру в советском госаппарате, специализируясь преимущественно именно на украинизации. Больше-то они ничего не умели.

Поставщиком кадров для этого стала входившая на тот момент в состав Польши Восточная Галиция. В одном из своих писем обласканный советской властью один из родоначальников жанра «украинской альтернативной истории» М. С. Грушевский писал, что «в УССР из Галиции переехало около 50 тысяч человек с жёнами и семьями, молодые люди, мужчины. Много галичан работает в аппарате Наркомпроса Украины. В Укрнауке работали М .И. Яворский, К. И. Коник, М. Л. Баран; учеными секретарями Наркомпроса были А. И. Бадан-Яворенко, а затем Зозуляк; личным секретарем Скрыпника был галичанин Н. В. Ерстенюк». В рядах таких переселенцев было и около 400 офицеров Галицкой армии, разгромленной поляками, во главе с Г. Коссаком – дядей Зенона Коссака, ставшего автором 44-х правил жизни украинского националиста.

Ещё в 1921 году на Х съезде РКП(б) Сталин заявил: «...Недавно ещё говорилось, что украинская республика и украинская национальность – выдумка немцев. Между тем ясно, что украинская национальность существует, и развитие её культуры составляет обязанность коммунистов. Нельзя идти против истории. Ясно, что если в городах Украины до сих пор ещё преобладают русские элементы, то с течением времени эти города будут неизбежно украинизированы».

 Сказано – сделано. На прошедшем в 1923 году XII съезде ВКП(б) с подачи того же Сталина, действовавшего в соответствии с ленинскими идеями, которые «несознательная» Инесса Арманд назвала бредовыми, было принято решение провести политическую кампанию по «коренизации», то есть по замене русского языка на местные национальные языки в администрации, образовании и культуре. В Украине, а также на Кубани, в Ставропольском крае, части Северного Кавказа, Курской и Воронежской областях такая коренизация совершенно официально была названа украинизацией.

В малоросских, а особенно новоросских городах тогда действительно разговаривали преимущественно по-русски, в ещё не ставшей советской Западной Украине городским языком был польский. Действия власти вызывали пассивное сопротивление у населения. Ведущий филолог украинского зарубежья Юрий Шевелев замечал, что «элемент принудительности и искусственности возбуждал чувство враждебности к украинскому языку». Он также говорил о том, что «украинизацию проводили (а возможно, запланировали) как фронтальное наступление против языка, культуры, привычек и обычаев города». Сопротивление выражалось в уклонении от украинизации и саботировании её. Наиболее популярным в эти годы выражением было: «Извините, вы это серьёзно или по-украински?».

 Один из апологетов украинизации - Николая Скрыпник (академик АН УССР, в 1927-1933 годах — Нарком просвещения УССР) говорил: «украинизация проводилась и будет проводиться самыми решительными мерами... Тот, кто это не понимает или не хочет понимать, не может не рассматриваться правительством как контрреволюционер и сознательный либо несознательный враг советской власти».

В результате уже в 1926 году делопроизводство было на 65 % переведено на украинский язык, на украинском издавалось 60 % периодики. Количество украинцев среди служащих государственного аппарата с 1923 по1927 гг. возросло с 35 до 54 %. Впрочем, в украинцы автоматически попали все, кто считал себя малороссами. Доля такой «коренной национальности» среди членов КП(б)У (той самой партии, которую сейчас обвиняют в геноциде украинского народа) в то же время увеличилась с 23 до 52 %! В 1933 году, как раз в разгар Голодомора, среди членов Компартии было 60 % украинцев и лишь 23 % русских.

В 1929 году в УССР уже действовало 80 % школ, свыше 60 % техникумов и 30 % институтов с украинским языком обучения. Расширялась сеть украиноязычной прессы и издательств: свыше половины книг, газет и журналов начали издаваться на украинском языке. В 1930 году в Украине 68,8 % газет выпускались советскими органами на украинском языке, в 1932 году их было уже 87,5 %. В 1925-26 гг. 45,8 % книг, издаваемых коммунистами в Украине, печатались по-украински, к 1932 году эта цифра составила 76,9 %! Впрочем, рынка сбыта для них не было, рост и распределение тиражей были сугубо партийным делом и не диктовались спросом. В русскоязычных регионах Украины, как и сейчас, украинизация встречала сопротивление людей, отказывавшихся покупать литературу на украинском.

Для примера возьмём русскоязычный Донбасс, который безуспешно пытались украинизировать особенно ударными темпами. Вот цитата из решения 4-го пленума Донецкого обкома КП(б)У: «Строго соблюдать украинизацию советских органов, решительно борясь со всякими попытками врагов ослабить украинизацию». Решение принято в октябре 1934 года. За полгода до этого, в апреле, тот же обком принял волевое решение «О языке городских и районных газет Донбасса». Во исполнение решений партии об украинизации дончане постановили полностью перевести на украинский язык 23 из 36 местных газет, ещё 8 должны были печатать как минимум две трети информации по-украински, 3 – на греко-эллинском и лишь две газеты в области решено было оставить на русском языке. До революции в Донбассе было 7 украинских школ. В 1923 году Наркомпрос Украины приказал в течение трех лет украинизировать 680 школ региона.

Но пик украинизации образования здесь пришелся именно на 1932-33 гг. На 1 декабря 1932 года из 2239 школ Донбасса 1760 (или 78,6 %) были украинскими, ещё 207 (9,2 %) – смешанными русско-украинскими. К 1933 году закрылись последние русскоязычные педагогические техникумы. В 1932-33 учебном году в русскоязычной Макеевке не осталось ни одного русскоязычного класса в начальной школе, что вызвало бурные протесты родителей.

Вот крайне интересные документы, рождённые в Луганском окрисполкоме: «Подтвердить, что на службу можно принимать только лиц, владеющих украинским языком, а не владеющих можно принимать только по согласованию с Окружной комиссией по украинизации», «Подтвердить сотрудникам, что неаккуратное посещение курсов и нежелание изучать украинский язык влечёт за собой их увольнение со службы». В июле 1930 года было принято решение «привлекать к уголовной ответственности руководителей организаций, формально относящихся к украинизации, не нашедших способов украинизировать подчинённых, нарушающих действующее законодательство в деле украинизации». В Одессе, где учащиеся-украинцы составляли менее трети, были украинизированы все школы. В 1930 году в Украине оставалось только 3 большие русскоязычные газеты.

Возникали трудности и с самим украинским языком как таковым. Писатели, по велению партии писавшие на малорусском, исторически всегда выполнявшем функции бытового наречия, на котором общались сельские жители, литературный язык так и не выработали, так как создавали свои произведения не только на разных диалектах, но и в разных государствах. Поэтому в советское время литературный украинский язык стал создаваться искусственно, при этом «творцы» старались максимально оторвать его от русского.

 Ещё более масштабная украинизация, а точнее дерусификация, произошла в Закарпатье после присоединения этого региона к УССР. Среди коренных жителей края долгое время шли споры по поводу национальной идентичности. Примерно половина из них ещё до Первой мировой войны стараниями австро-венгерских властей, использовавших для убеждения непонятливых концлагеря, выбрала украинскую идентичность. Другая же половина русинов придерживалась общерусской ориентации и родным языком упрямо считала русский. Тем не менее, в 1945 году все русины вне зависимости от своего желания были названы Советской властью украинцами.