Политический дарвинизм

Основное правило социального дарвинизма гласит: «Выживает не сильнейший, а наиболее восприимчивый к переменам».

Основное правило социального дарвинизма гласит: «Выживает не сильнейший, а наиболее восприимчивый к переменам». Однако перемены, произошедшие чуть более чем за год в украинской политике, настолько разительны и в то же время неожиданны, что восприимчивыми к ним оказались разве что их авторы с улицы Банковой. Поэтому в пору вывести два новых правила политического дарвинизма: 1) Отсутствие правил; 2) Попытка вручную управлять социально-политической ситуацией.

Отсутствие правил политической жизни и выживания в политике сегодня проявляется во всем. От давления на прессу до арестов оппозиции. Причем подчас кажется, что отсутствуют не только правила, но и логика поведения у тех, кто действует без правил.

Возьмем давление власти на СМИ. Ну, зачем же, помимо кулуарного давления на собственников каналов и изданий, что абсолютно недопустимо в цивилизованном правовом государстве(!), но хотя бы объяснимо с позиций политической целесообразности, еще грубо публично называть журналистов холуями? Вызывая тем самым обоснованную обиду и шквал ответного публичного протеста «акул пера»? Это не несет в себе ничего, кроме усложнения и так непростых отношений власти с остатками независимых СМИ и нарастания напряженности в отношениях между конкретными журналистами и политиками.

Но это все же делается. Потому что иначе и быть не может в системе политического дарвинизма, когда единственным правилом поведения является отсутствие правил, а выживает тот, кто быстрее угадал сегодняшнее настроение вождя, или как называют его они – «Лидера». А «Лидер», судя по всему, к любой форме открытости и публичности и к СМИ как их носителю в частности относится с откровенным пренебрежительным отвращением. Словом, в поведении власти с журналистами нет ни логики, ни правил. Есть только грубое выражение своих эмоций, которыми движут месть и жажда реванша.

То же самое, например, с преследованиями оппозиционеров. Скажем, зачем доводить Луценко до голодовки. Это низко с моральной стороны вопроса и неэффективно – с технологической точки зрения. Ведь чем больше на него давят, тем чаще он упоминается в СМИ, тем больше его жалеют потенциальные избиратели, примеряющие на себя подобное давления, а потому подсознательно его осуждающие. В конце концов, тем популярнее он становится, может, только благодаря преследованиям удерживаясь на плаву с точки зрения информационной и электоральной востребованности.

Абсолютно то же самое со всеми остальными «гонимыми» политиками самого разного калибра. С Тимошенко. С Пилипишиным, которым вчера заинтересовались правоохранители. Даже Кучма и тот вынырнул из политического небытия и информационного забвения после нескольких «удачных» визитов в Генпрокуратуру.

Но власти это невдомек. Ведь, вновь повторимся, в условиях политического дарвинизма нет правил. Есть задача выжить самому, «выжать» из пула, из бизнеса, из политики соперников и конкурентов, и отомстить былым врагам и обидчикам, пока сами на плаву. Ведь никто не знает, что принесет завтрашнее утро: дефолт, изоляцию или революцию…?

Попытка же вручную управлять социально-политическими процессами проявляется в неумелых потугах создать искусственную информационную реальность, вымышленную медийную картинку, на которой в стране будет все хорошо: реформы, борьба с коррупцией, модернизация. А потом жить в надежде, что вымышленной медийной картинке люди поверят больше, чем ценникам в гастрономах и мятым купюрам в кошельках… Все это напоминает одну замечательную идею Достоевского, который писал, что люди часто лгут, чтобы заставить других поверить в собственную ложь, а потом, видя как в ложь верят другие, с удовольствие поверить в нее самим.

Вот так и власть хочет заставить народ поверить в «модернизацию», чтобы после с удовольствием поверить в истинность «басен о реформах» самостоятельно. Ведь неприятно же все-таки осознавать себя «калифами на час». Так хочется хоть ненадолго, хоть вымышлено, но почувствовать себя «реформатором», поставив себя в грезах в один ряд с Рузвельтом, Тэтчер или Аденауэром…

Переводя вышеизложенное на язык Дарвина, власть вместо внутривидовой борьбы с оппонентами, которая велась ранее, перешла к межвидовой борьбе. И если первая характеризуется простым определением сильнейшего и установлением его правил и условий сожительства, то вторая характеризуется войной на уничтожение проигравшего.

Если же перевести это на язык классиков европейской политической науки, то современный политический дарвинизм в Украине, характеризуется «войной всех против всех», как назвал бы это Томас Гоббс. А в войне всех против всех, когда законы права подменяются законами силы, не может быть обезопашен никто. Даже главный, самый сильный игрок, которой и ввел правила политического дарвинизма.

Алексей Красноперов, политический консультант