Над "Матросской тишиной" - синева

ГКЧП

               ВСТРЕЧИ С  «ГЕКАЧЕПИСТОМ»

     «Спасите меня, поэты» -  в стихотворении «Над «Матросской тишиной»- синева»,  обращался с тюрьмы КГБ, что на улице Матросская тишина в Сокольниках, к шестидесятникам Анатолий Лукьянов. Не спасли, а еще больше оболгали, предали надсмеялись в либеральной прессе  над своим былым покровителем. Плененный, незаконно арестованный, с клеймом «гекачепист», брошенный своим кремлевским однокашником, брошенный  трусливым, лакейским депутатским корпусом Верховного Совета СССР, Анатолий Осенев, оставив псевдоним стал Анатолием Лукьяновым  в антологии тюремной поэзии занял место после стихов Василия Стуса и Юлия Данелия. 

       Всю ночь стучал в решетку дождь.

       Желая достучаться

       Сквозь бред газет, угар и ложь

       До правды и участья.

     Интерес к этим тюремным стихам – в политическом имени автора, как интересны читателям стихи И. Сталина, Ю. Андропова.

       1991г.  От августовской жары впал в Форосский обморок на даче «Заря» «лучший немец», беременный  социал- демократией и тайно влюбленный в «железную леди», Михаил Меченый. Ельцинские коммутанты разогнали Верховный Совет. Кухаркам и лакеям место в лакейской, а не в высшем органе страны. 24 августа, в Варфоломеевскую ночь,  Генеральный Секретарь Коммунистической партии Советского Союза призвал коммунистов к самороспуску, и 18 миллионов членов как ветром сдуло.  Бывшие члены Политбюро и генералы КГБ, холуи и певцы соцреализма, придворные диссиденты – бросали камни в  узников «Матросской тишины». Но поэт Лукьянов продолжил традиции славянской тюремной поэзии. Его обвиняли в измене Отечества люди, предавшие эту Родину в Рейкьявике, на Мальте, в Вискулях. Сидя в камере политзек Лукьянов, сплетает венок Волошинских сонетов, уверен, как и его любимый художник, что «... душу Отечества не сгубят свирепые демоны глухонемые».   

   В сборнике «Стихи из тюрьмы» узник 4-го изолятора, Председатель Верховного Совета СССР, не уступает Н. Рубцову:

     Я больше жизни дорожил, моей Отчизной  милой

    С ее широкою душой, столь терпеливой и большой,

     И с доброй русской силой .    

       Октябрь 1993 года.  С верхних этажей и крыши бывшего здания СЕВ «шалят» лыхварские снайперы натасканные «бейтаровцами» и чекистскими генералами. Прикрывая с Леной (дочь Лукьянова) Анатолия Ивановича своими телами, пробираемся к  балкону Белого  дома на митинг. В это время человеческая река разливается по Крымскому валу, поднимается на мост. Октябрьская площадь заполнена народом и похожа на кратер извергающегося вулкана, из которого течет лава. Москвичи идут на выручку Дома Советов, сминая омоновские  «черепахи».  Дожидаясь выступления, напоминаю Анатолию Ивановичу его стихи осени 1991 года: 

     Нет, не порвать им связь времен,

     Любителям вранья.

     Их сгонит колокольный звон,

     Как стаи воронья.

     Анатолий Иванович грустный, говорит о том, что у победы – сто отцов, а поражение – всегда сирота. Показывает на человеческое море:

- Кто из них «победитель» и кто «побежденные», те что с дубинками или те что с флагами, каковы перспективы тех и других. В одном уверен, в народном сознании, в его шкале ценностей социальной справедливости. Когда и как народ восстановит свои завоевания, вернется на путь обновленного социализма в интересах человека труда, - это вопрос времени…» «Человеческий прогресс можно затормозить, но  остановить нельзя.» утверждал поет Осенев.

       Чуть позже,  возвращаясь с ним  в «жигуленке» на Воробьевы горы, Анатолий Иванович читал стихи. Их читал  политик Лукьянов,  последний Председатель Верховного Совета СССР:

   Человеком остаться

   Под напором беды!

   Не скулить,  Не метаться,

   Сохранять для борьбы

   Те последние силы,

   Ту последнюю нить,

   Что спасет от могилы

   И потребует – «Жить!»

   Жить, чтоб правды добиться.

   Чтобы свет увидать,

   Чтоб страница в страницу

   Эту правду сказать.

   Без хулы и оваций,

   Боль содравши с лица,

   Человеком остаться

   До конца, до конца.

     Прощаясь,  Лукьянов, одобрив мое решение возвращаться на Украину, улыбаясь вспомнил: «Говорят, что цап ведет на базар сто баранов, а один татарин гонит в крымское рабство сто хохлов». Смотри, а то вавкоголовые руховцы и самостийные «трумтадранты», под предводительством «дяди Сэма» заведут  «неньку» в такую яму... Нахлебаетесь пыли, падая в незалежный обморок!» 

          При расставании мне оставалось лишь пожелать поэту Лукьянову- Осеневу и себе – не падать в обморок от августовской жары...