Опустеет ли рог изобилия?

Лучшим шагом для Украины сейчас было бы не на бумагах, а на деле продемонстрировать способность к системной работе. В противном случае, есть очень большой риск того, что натовский рог изобилия внезапн

Главное событие прошлой недели для Украины – это, безусловно, саммит НАТО в Варшаве. С ним связывали большие надежды, от него ждали каких-то четких сигналов и новых импульсов. И итоги саммита, в принципе, не разочаровали.

Натовские партнеры в очередной раз заявили о «всемерной поддержке», «искренней озабоченности», «открытых дверях», «праве на безопасность» и «непризнании «аннексии» Крыма» (правда, почему, термин «аннексия» взяли в кавычки – непонятно). Но самое главное – в НАТО указали на то, что уровень поддержки, которая оказывается Украине 2 последних года, является беспрецедентным.

Это очень важный сигнал. И он указывает нам не только на уровень заинтересованности НАТО в Украине, но и на степень ответственности Украины перед НАТО. То есть в Альянсе заинтересованы видеть в Украине надежного партнера – но, по всей видимости, устают вливать в Украину финансы как в бездонную бочку.

Собственно, этот тезис подтверждает и еще одно важное заявление. Буквально накануне саммита в интервью «Европейской правде» и.о. руководителя миссии Украины при НАТО Егор Божок сказал: «Деньги - точно не главное. Одно только финансирование для нас не было бы таким привлекательным. Хотя в пакете помощи есть обязательства, НАТО выделяет на реализацию этих направлений достаточный финансовый ресурс. Будет также материально-техническая поддержка, практическая, консультативная и совещательная поддержка. То есть - менторинг, как это привыкли называть. Фактически говорим о том, что НАТО будет принимать непосредственное участие в реформировании сектора безопасности и обороны Украины".

Объемы военной помощи и правда поражают: только США в 2016 фискальном году выделяет Украине $335 млн. Таким образом, до общий объем помощи со стороны США с 2014 года составит более $600 млн! Для сравнения: Грузия в 2015 году получила от США военной помощи на $20 млн, Молдове в рамках ERI США в прошлом году увеличили финансирование «аж» до $11,25 млн. Так что все заявления о «беспрецедентной» помощи для Украины – это не для красоты текста. Но к результатам у партнеров, вероятно, есть вопросы.

Интересны и другие цифры. Например, в Институте Мировой политики подготовили аналитику по финансированию трастовых фондов, которые партнеры по НАТО создали для поддержки Украины. С 2014 года бюджет этих фондов вырос более чем вдвое, при чем 50% средств странами-участницами в фонды уже перечислены. И тут обращают на себя внимание не сколько суммы, сколько плановые сроки существования этих фондов: программы помощи рассчитаны на 2-3 года. А по многим из программ, которые за счет фондов должны финансироваться, каких-то серьезных подвижек как не было, так и нет.

То, что к Украине есть вопросы, опасения возникали еще до саммита. Чтобы минимизировать риски и еще раз подтвердить твердость евроатлантических намерений, Президент непосредственно перед саммитом подписал Указ о создании Комиссии по вопросам евроатлантической интеграции Украины. Номинально было сделано то, с чего надо было начинать: создан межведомственный орган, который должен координировать весь процесс перехода к натовским стандартам. Команда Международного проекта «PATRIOT» давно говорит о том, что работу по реформированию сектора государственной безопасности и обороны Украины необходимо координировать – только таким образом можно добиться эффективности в этом направлении. Там ведь вопросы не только чисто военные – там и медицина, и образование, и социальное обеспечение и много чего еще. Однако текст указа заставляет усомниться в перспективах эффективности новой Комиссии.

Дело в том, что координирующий орган должен обладать необходимыми полномочиями – а у свежесозданной комиссии этих полномочий нет.

Давайте посмотрим на функционал комиссии: «проведение мониторинга», «оценка состояния деятельности», «подготовка предложений», «содействие», «наработка предложений». Полномочия еще веселее: «готовить рекомендации», «запрашивать и получать информацию», «привлекать к работе», «создавать рабочие группы», «проводить конференции». Получается, вместо структуры, которая реально может влиять на процесс, был создан очередной консультативно-совещательный орган с очень расплывчатыми задачами и не наделенный сколь бы то ни было серьезными полномочиями.

Вот только когда ж мы прекратим эти органы создавать? Их уже и так больше, чем реально работающих структур! А их все плодят и плодят, организовывают и организовывают. Годы идут – а они все совещаются и консультируют.

Возможность садить всех за стол переговоров и координировать совещания – это здорово. Но у руководителя Комиссии должны быть полномочия влиять на деятельность госорганов – вплоть до постановки конкретных задач и определения степени ответственности за их невыполнение. В функциях комиссии должны быть пункты о «внедрять», «реализовывать» и «осуществлять контроль», в полномочиях – «давать распоряжения» и «принимать решения». Только таким образом можно эффективно выстроить рабочий процесс!

Кстати, о персональном составе Комиссии. Вызывает недоумение тот факт, что в список внесены представители Минэнергоугля и Минэкологии – но при этом нет ни представителя Минздрава, ни представителя МВД. То есть эти направления с евроатлантической интеграцией никак не связаны?

После согласования Стратегического оборонного бюллетеня ряд высокопоставленных чиновников поочередно выступили со схожими заявлениями, суть которых сводилась к следующему: «Это начало реальных реформ!». Однако с тех пор согласование Стратбюллетеня так и осталось самым громким событием – да, был обозначен ряд приоритетных направлений в работе, да, это очень правильные направления, но они не являются основополагающими. До сих пор не сделано ничего, чтобы реформа сектора государственной безопасности и обороны приняла действительно системный характер. До сих пор не презентованы конкретные программы по развитию каждого из родов войск. Более того, как в итоге должен выглядеть сектор государственной безопасности и обороны Украины – конкретно ничего не известно.

И вот тут важно пояснить. Мы с коллегами гордимся украинскими солдатами. Мы признаем, что украинская армия стала внешне лучше выглядеть. Мы видим, что есть какие-то позитивные сдвиги в системе снабжения. И нас очень радует то, что военным наконец подняли зарплаты (пусть они пока и не дотягивают до нужного уровня). Это все, безусловно, здорово. Но эти изменения не являются системой. Это, скорее, тушение пожаров или латание дыр – но никак не строительство новой армии.

Когда вы собираетесь строить дом – вы сначала смотрите, сколько у вас денег. Затем, исходя из этого и конкретных нужд (например, вам категорически необходим в доме большой гараж), определяете, каким этот дом должен быть, сколько в нем будет этажей и т.д. Потом делаете проект, вам считают, сколько надо стройматериалов и всего прочего. Исходя из этого определяются сроки постройки. С реформами все также – тот же алгоритм, только переменные другие.

Если подобное сравнение применить к украинской военной реформе, то получается, что мы, вроде как, знаем, когда закончится строительство – но понятия не имеем, что именно мы строим. И ответ «сильную страну» или «сильную армию» тут равноценен ответу «красивый дом». То есть, вроде как, и правда – но никакой полезной информации.

Вот это, по всей видимости, и настораживает наших натовских партнеров – отсутствие конкретных планов и целей. Они готовы помогать, им нужна сильная Украина – но у них нет понимания, какую же цель преследуют их украинские партнеры. А незнание, как известно, порождает слухи и опасения. Потому лучшим шагом для Украины сейчас было бы не на бумагах, а на деле продемонстрировать способность к системной работе. В противном случае, есть очень большой риск того, что натовский рог изобилия внезапно опустеет.