Тема Всемирного дня борьбы со СПИДом в 2021 году – «Ликвидировать неравенство. Покончить со СПИДом. Прекратить пандемии». Эти лозунги должны нам напомнить о том, что стигма, неравенство и несоблюдение прав человека – это основные причины развивающегося кризиса в области здравоохранения. Сегодня Объединенная программа ООН по СПИДу (ЮНЭЙДС) призывает весь мир положить конец неравенству, которое негативно влияет не только на людей, живущих с ВИЧ, но и на тех людей, кто может получить жизненно важную пользу от профилактики, и ставит под угрозу цель положить конец СПИДу к 2030 году.

Глобальные вещи, касающиеся всей планеты, - это, безусловно, тема для отдельного разговора. Но сейчас поговорим только об Украине, о до-контактной профилактике ВИЧ (сокращенно ДКП, или по-английски – PrEP), о ее перспективах и стигме, связанной с ДКП, а также попытаемся понять, насколько правильно мы движемся, чтобы прекратить эпидемию в нашей стране.

Недавно на сайте Международного общества по борьбе со СПИДом (IAS) я случайно увидела несколько интересных постерных презентаций по ДКП из Украины, и была немного удивлена, что они подготовлены моими коллегами, которых я вижу практически каждый день. И сколь же велико было мое удивление, когда я узнала, что именно они стали «первопроходцами» ДКП в Украине. Недолго думая, я решила поговорить с ними в канун Всемирного дня борьбы со СПИДом и договорилась об интервью. 

Этими «первопроходцами» ДКП в Украине стали: глава Фонда menZDRAV Дмитрий Филиппов, доктор Александр Юрченко, в то время возглавлявший Киевскую городскую клиническую больницу № 5, а в настоящее время – медицинский директор Фонда menZDRAV, и доктор Елена Мартыненко, заведующая Киевским городским Центром профилактики и борьбы со СПИДом.

Оксана Ризова:

Спасибо, что нашли время поговорить со мной. Сегодня, во Всемирный день борьбы со СПИДом ЮНЭЙДС призывает все мировое сообщество покончить со СПИДом. Политическая декларация Генеральной Ассамблеи ООН по ВИЧ/СПИДу, которую подписала в том числе и Украина в этом году, призывает покончить с неравенством, которое подпитывает эпидемию ВИЧ и подчеркивает приверженность увеличению инвестиций в разработки, исследования и инновации для построения более здорового мира для всех. ЮНЭЙДС в Глобальной стратегии по СПИДу на 2021-2026 гг. и Глобальный Фонд по борьбе со СПИДом, туберкулезом и малярией в своей Рамочной стратегии на 2023-2028 гг. также сосредоточены на сокращении неравенства в доступе к лечению и профилактики в связи с ВИЧ. При этом мы понимаем, что неравенство, о котором все говорят уже долгие годы, касается не только доступа к лечению, но и к диагностике и профилактике ВИЧ, включая до-контактную профилактику. Можете ли вы рассказать о том, как все начиналось в Украине с ДКП и касается ли украинцев неравенство в доступе к профилактике?

Александр Юрченко:

Все глобальные стратегии, в первую очередь, направлены на то, чтобы обратить внимание правительства на существование тех или иных проблем в стране и призывают разрабатывать страновые и национальные планы решения этих проблем. Однако это не всегда работает, и стратегии остаются просто стратегиями. В 2020 году Украина приняла Государственную стратегию противодействия ВИЧ-инфекции/СПИДу, туберкулезу и вирусным гепатитам до 2030 года. Эта стратегия предусматривает создание и функционирование эффективных, инновационных и гибких систем предоставления качественных и доступных услуг по профилактике, диагностике и лечению ВИЧ-инфекции. Ключевые слова здесь: «доступ», «инновации», «качество» и «эффективность». До 2019 года тоже была принята Национальная стратегия по ВИЧ/СПИДу, в рамках который были разработаны региональные планы и бюджеты на диагностику, профилактику, уход и поддержку в связи с ВИЧ. И в рамках этой стратегии в 2017 году мы впервые в Украине включили до-контактную профилактику в Киевскую городскую целевую программу по борьбе с ВИЧ/СПИДом. Однако этому историческому для Киева моменту предшествовал долгий почти трехлетний подготовительный период. Впервые о ДКП в Украине мы заговорили с Дмитрием еще в 2014 году.

Елена Мартыненко: Я помню эти первые разговоры о ДКП и как в 2015 году Фонд menZDRAV начал проводить первые рабочие встречи, сначала почти кулуарные, затем расширенные, и наконец – с привлечением международных спикеров и экспертов. ДКП была одобрена впервые в США еще в 2012 году, и я не была уверена в том, что что-то такое революционное может быть доступно и в нашей стране. Раньше, когда я говорила со своими коллегами-врачами о медикаментозном предотвращении ВИЧ-инфицирования, на меня смотрели очень странно и с большим удивлением. И когда в 2017 году ДКП была включена в городскую программу, я не могла поверить, что и у людей в нашей стране действительно будет еще один надежный вариант защиты от ВИЧ, кроме использования презервативов. Это дало мне надежду и осознание того, что люди смогут почувствовать себя более уверенно, и что в нашем городе сократится количество новых случаев ВИЧ-инфекции.

Дмитрий Филиппов: Вспоминаю 2013 год, когда я приехал в Украину и открыл офис Фонда menZDRAV. Я только вернулся со стажировки из Штатов, где в том числе видел, как начинают разворачиваться программы по ДКП. Я тогда вынашивал идею маленького пилотного проекта для Украины. Миссией нашей организации в Украине в то время было пилотирование не дорогих экспериментальных проектов по профилактике ВИЧ для последующей имплементации на местном или региональном уровне. У нас был совсем небольшой бюджет чтобы провести пару стратегических встреч и консультаций с местными специалистами в области ВИЧ. И только в 2015 году мы провели в Киеве Первый медицинский форум, где обсуждали с врачами вопросы до-контактной профилактики.

После этого разработали несколько обучающих он-лайн курсов по ДКП для врачей и в 2016 году смогли организовать более масштабный Второй региональный медицинский форум уже с участием международных организаций, которые уже имели опыт в разработке и пилотировании проектов по ДКП в Европе и США, которые проводили или участвовали в клинических испытаниях эффективности и безопасности ДКП. И для меня было удивительно, что в большинстве своем медицинское сообщество в Украине смотрело очень оптимистично на эту революционную (в то время) стратегию. Я не ожидал, что врачи и чиновники здравоохранения смогут поддержать эту идею, а неправительственные организации с более сильным потенциалом, чем у нашей организации, будут активно продвигать внедрение этой программы сначала на городском уровне, а затем и на национальном. Тогда я полюбил Украину еще больше.

Оксана Ризова:

Хорошо, а как насчет стигмы и неравенства в отношении ДКП в то время? Неужели было все так гладко и красиво? 

Дмитрий Филиппов: На самом деле было не все так гладко. Я видел опыт других стран в реализации проектов по ДКП и видел барьеры, с которыми они сталкивались. Поэтому для меня не стало удивлением то, что некоторые врачи поначалу осуждали эту стратегию профилактики и возмущались: «Как это так, я буду здоровому человеку назначать таблетки для лечения ВИЧ?! Я никогда не буду делать этого!». Я тогда это называл для себя «сопротивлением». Однако сейчас я понимаю, что это было не что иное, как стигма, стигма, основанная на недостатке информации и знаний. Я помню, как на одном из первых тренингов для врачей, где я рассказывал о ДКП для мужчин, практикующих секс с мужчинами (МСМ), один из врачей задал мне вопрос: «Ты сейчас говоришь о том, что ДКП является замечательной стратегий для тех, кто не пользуется презервативами. Но если мы начнем давать геям таблетки от ВИЧ, они будут трахаться в 10 раз чаще без презервативов и не заразятся ВИЧ». Я ответил: «Да. Но разве это не здорово?». Хотя я понимал, что большинство врачей в этой аудитории думают, что «нет – это совсем не здорово».

Елена Мартыненко: Такие ситуации были не единичными. Врачи действительно отказывались вести прием и назначать ДКП ВИЧ-отрицательным людям и навешивали на них ярлыки «беспорядочные сексуальные контакты», хотя здесь дело не только в ДКП, но и в загруженности инфекционистов ВИЧ-положительными пациентами, для приема которых врачам едва хватало рабочего времени. Для меня стал удивительным тот факт, что негатив по отношению к ДКП также начал исходить как от наших пациентов, живущих с ВИЧ, которые сожалели о том, что кто-то может заниматься сексом сколько хочет и при этом не инфицироваться ВИЧ, так и от людей без ВИЧ. По сути, причиной этого негатива, этой стигмы, является исторически сложившаяся психологическая проблема эпидемии ВИЧ в целом, которая обусловлена рамками сексуальных контактов, моногамными отношениями и пугающими месседжами о сексе без презерватива и страхе заражения ВИЧ. Это имело свой оттенок, который означал, что за все надо платить.

Александр Юрченко: Стигма в связи с ДКП – это сексуальная стигма, в основе которой лежит смущение или стыд в отношении секса и сексуального удовольствия. Даже сегодня во время приема или консультации не каждый врач со своими пациентами и не каждый пациент со своим врачом могут свободно обсуждать вопросы секса. Проявления стигмы также выражаются и в оценке тех, кто является хорошим кандидатом для ДКП, кто заслуживает быть участником программы, а кто нет. В 2017 году был начат пилотный проект для 100 МСМ. Его финансирование было обеспечено за счет гранта Глобального фонда. Локальные гей-сервисные организации начали формировать так называемые «списки ожидания» для участия в ДКП и собирать личную информацию кандидатов в программу. По сути, они оценивали, кто заслуживает получать ДКП, а кто нет. Несмотря на то, что в первый год реализации пилотного проекта для МСМ, желающих начать ДКП было не столько много, как ожидалось, а такой отбор, я имею виду «списки ожидания», сыграл свою негативную роль в качестве и охвате ДКП на сегодняшний день. Кроме того, это отразилось на доверии людей, которым ДКП действительно была бы полезной.

Дмитрий Филиппов: В ходе реализации проекта Глобального фонда, Фонд menZDRAV был одной из организаций, реализующих проект в г. Киеве и Киевской области. Одним из аспектов реализации проекта был обязательный поведенческий скрининг клиентов, то есть с помощью анкеты мы должны были решать кто заслуживает ДКП, а кто нет, кто является достойным ДКП, а кто нет. Этот инструмент был предназначен помочь социальным работникам и медицинским специалистам определить, насколько клиент может быть хорошим кандидатом на ДКП, или насколько клиент не соответствует тому, чтобы получить таблетки. Хотя этот скрининг был обязательным условием доноров не только для программ по ДКП, но и для программ тестирования на ВИЧ; в некоторых организациях и клиниках он применяется до сих пор. Используя этот обязательный инструмент отбора на право участия, (от которого мы впоследствии отказались), мы увидели, что он не только бесполезен, но и наносит видимый вред клиентам, обратившимся к нам за услугами.

Инструмент скрининга считается более качественным, если он может активно предсказать, кто потенциально может инфицироваться ВИЧ принимая ДКП, а кто нет. Эта скрининговая анкета не позволяла сделать таких прогнозов, поэтому и оказалась бесполезной. Кроме того, такой скрининг оказался вредным с точки зрения мотивации и вовлечения людей в программу профилактики, поскольку, используя эту скрининговую анкету, и медицинские, и социальные работники невольно говорят со своими клиентами или пациентами о сексуальном поведении не вовлекающим, а наоборот отталкивающим методом, создавая дистанцию и стигматизируя клиентов, разделяя их на группы и навешивая ярлыки, связанные с сексуальным поведением. То есть, я хочу сказать, что стигма у нас рождается и исходит на всех уровнях программ, связанных с профилактикой или лечением ВИЧ, включая доноров, финансирующих эти программы, даже не осознавая этого.

Оксана Ризова:

Этот пример наглядно демонстрирует то, как стигма увеличивает барьеры в доступе к профилактике или медицинской помощи. В следующем году исполнится 10 лет с момента одобрения ДКП в Штатах и 5 лет реализации программы в Украине. Мне хотелось бы верить, что стигмы в отношении ДКП больше нет. Однако мы видим, что люди неохотно обращаются к услугам ДКП, и нет того потока клиентов, который предполагался в рамках существующих проектов и доступного финансирования. Некоторые неправительственные организации не выполняют свои обязательства и индикаторы перед донорами, изобретают замысловатые стратегии вознаграждения клиентов, чтобы те только записались в программу и взяли таблетки, и так далее. Нам также известно, что одной из причин нежелания тестироваться на ВИЧ является страх человека узнать свой ВИЧ-положительный статус, что обусловлено стигмой. Стигма отрицательно сказывается как на людях, живущих с ВИЧ, так и на людях, нуждающихся в диагностике и профилактике. Расскажите, почему мы все еще боремся со стигмой и дискриминацией?

Александр Юрченко: Украина начала реализацию программы по ДКП одной из первых стран в Восточной Европе и показала достаточно высокие показатели охвата населения этой стратегией. Однако сейчас мы действительно видим проблемы в значительном увеличении числа людей, принимающих ДКП. Несмотря на весьма значимые достижения в борьбе с ВИЧ за эти годы, борьба со стигмой и дискриминацией как в отношении ДКП (я уверен, что практически ни одна организация в Украине не занималась вопросами стигмы в отношении ДКП), так и в отношении ВИЧ в целом, имела ограниченный успех, поскольку основное внимание уделялось межличностным, а не социальным процессам.

На мой взгляд есть несколько основных проявлений стигмы в связи с ВИЧ, которые влияют на людей. Первое проявление мы все еще можем встретить в системе здравоохранения и со стороны общего населения, нашего общества, в котором мы живем. По сути – это то, как наше поведение связывают с ВИЧ, будь то сексуальное поведение или, например, употребление наркотиков. Я бы сказал, что общество хочет это контролировать и влиять на это.

Второе проявление напрямую связано с явной или скрытой предвзятостью со стороны медицинских или социальных работников, донорских и государственных организаций в отношении того, как предлагать услуги в связи с ВИЧ, кому их предлагать, а кому не предлагать. Оба этих процесса являются стигматизирующими.

Третье проявление, системное – это отделение услуг в связи с ВИЧ, как особой формы медицинской помощи, (в частности, от услуг сексуального здоровья), которая в некотором роде как бы качественно отличается от других форм медицинской помощи. Например, мы проводим тестирование на ВИЧ полностью отдельно от других регулярных обследований. Пока мы будем разделять услуги в связи с ВИЧ от более широкой системы сексуального здоровья, нам будет очень сложно избавиться от стигмы, поскольку это разделение происходит в самой системе профилактики и лечения ВИЧ, в самой системе здравоохранения.

Елена Мартыненко: Я думаю, что стигма включает в себя минимум четыре компонента: стереотипы, навешивание ярлыков, разделение людей на группы и дискриминация этих групп и отдельных людей из этих групп. Когда мы говорим о борьбе со стигмой, мы фокусируем наши усилия только на двух компонентах – на стереотипах и дискриминации. Как уже сказал Александр, стигма в отношении ДКП – это сексуальная стигма. Проблемы сексуальной стигмы глубоко обусловлена воспитанием и культурными убеждениями, которые людям крайне трудно преодолеть. Приведу пример. Первыми женщинами, которые начали принимать ДКП в нашей программе, стали те женщины, у которых были ВИЧ-положительные партнеры, или женщины, которые хотели забеременеть от ВИЧ-положительного мужа. Многими врачами эти женщины воспринимались как женщины, достойные ДКП, потому что у них был секс в контексте моногамных отношений, когда люди любят друг друга и пытаются зачать ребенка.

Когда же у нас начали получать ДКП секс-работницы, некоторые врачи считали их недостойными ДКП клиентками, потому что это секс в контексте коммерческой деятельности и потому, что на этот счет у них были свои культурные убеждения или предубеждения. Сейчас ситуация значительно изменилась благодаря обучению врачей и новым стандартам и протоколам по ДКП. Но появились другие проблемы: согласно этим нормативным документам, мы обязаны контролировать частоту выдачи ДКП и количество посещений клиентами врача для получения таблеток. Это одна из причин, по которой многие клиенты не хотят начинать ДКП. Давайте проведем аналогию с репродуктивным здоровьем: если бы людям необходимо было посещать врача каждый месяц или каждые три месяца чтобы получить противозачаточные таблетки, мы бы увидели огромные темпы сокращения их применения.

Неравный доступ к услугам и информации также оказывает значимое негативное влияние на охват услугами профилактики. У нас нет каких-то массовых всеобъемлющих рекламных или информационных кампаний по ДКП для всех, есть только кое-какая реклама для МСМ. Будут ли женщины обращаться к ДКП, основывая свое решение относительно профилактики на месседжах для геев и картинках с обнаженными мальчиками? Нет, не будут. Для женщин, так же, как и для цисгендерных мужчин необходимы другие подходы. Или они не заслуживают информации о ДКП и не заслуживают оставаться без ВИЧ?

Дмитрий Филиппов: Мы прошли долгий путь в борьбе с дискриминацией в связи с ВИЧ. Я здесь имею в виду борьбу с явными действиями или политиками, в результате которых люди, живущие с ВИЧ, сталкивались с плохим отношением и обращением, которых обесценивали и отвергали. То есть мы боролись с дискриминацией и стереотипами, боролись против того, чтобы людей, живущих с ВИЧ, не ассоциировали с отрицательными характеристиками. В итоге это получилось: мы в большей мере изменили негативные ассоциации и перешли к сексуально-позитивным, расширяющим возможности месседжам. Мы достигли успеха. Однако сегодня нам нужны новые, более эффективные стратегии, которые бы отвечали потребностям людей как живущих с ВИЧ, так и нуждающихся в профилактике.

Даже редкое проявление стигмы при получении необходимых услуг и помощи может быть запоминающимся и разрушительным для людей. Одного решения проблемы стигмы в связи с ВИЧ недостаточно если мы боремся только с повседневной дискриминацией. Нам необходимо полностью устранить такие явления, как гомофобия, сексизм, квирофобия, экономическое положение, стигма, связанная с употреблением наркотиков и так далее, нам необходимо мыслить и действовать гораздо шире.

Оксана Ризова:

А в чем заключаются последствия стигмы в отношении ДКП?

Дмитрий Филиппов: Самым важным последствием стигмы в связи с ДКП является то, что люди, которым необходима эта стратегия профилактики, не будут ее даже рассматривать в качестве применимой опции. Кроме того, стигма будет влиять и на доступ к другим услугам в контексте сексуального здоровья, которые могут быть полезны для них. Отделение услуг по ДКП от других услуг по сексуальному здоровью усугубляет стигму, связанную с ВИЧ, потому что укрепляет идею о том, что ВИЧ – это некий особый исключительный случай, который уже сам по себе увековечивает стигму. И мы это видим на конкретных примерах, когда люди, которые хотят получать ДКП, отказываются от нее поскольку ДКП выдается в СПИД Центрах, а они не хотят, чтобы их ассоциировали с ВИЧ-положительными людьми.

Александр Юрченко: Я очень твердо верю в важность выделения конкретных ресурсов на профилактику и лечение ВИЧ. Но нам иногда нужно бороться против способов, которыми мы эти услуги оказываем, разделяя их от других услуг, например, от услуг сексуального и репродуктивного здоровья. Этим разделением мы закрепляем стигму и лишаем людей эффективной меры предотвращения инфицирования ВИЧ.

Оксана Ризова:

Давайте посмотрим на эти вопросы немного с другой стороны, со стороны финансирования услуг.  На сегодняшний день в Украине финансируется большое количество неправительственных организаций, реализующих проекты по ДКП. Финансирование этих организаций осуществляется за счет международных и локальных доноров, Центра общественного здоровья МОЗ Украины, местных бюджетов. Финансирование практически всех этих проектов связано с конкретными индикаторами: охватить до-контактной профилактикой конкретное число людей из конкретной ключевой группы населения в конкретном городе или области к конкретной дате окончания квартала, полугодия или проекта. Не усугубляет ли такой «индикаторный» подход финансирования вопросы стигмы в отношении профилактики в целом и ДКП в частности, поскольку в погоне за количеством часто забывается о качестве, особенно когда бюджеты проектов базируются на расчете стоимости услуг на одного клиента или пациента, и чем больше клиентов будет охвачено, тем больше будет бюджет проекта?

Дмитрий Филиппов: Чтобы завоевать доверие людей, для которых мы работаем, мы должны действовать достойно. Это означает, что мы должны предоставлять услуги, в которых люди действительно заинтересованы, те услуги, которые действительно нужны людям. Мы должны продемонстрировать, что в своей работе для нас главное человек, со своей историей и судьбой, которые его и привели к нашим услугам, а не просто индикаторы и бюджет. Услуги, отвечающие потребностям сообщества, которые будут всеобъемлющими и целостными, будут более быстро и эффективно достигать тех результатов и целей, для которой они в конечном итоге и были профинансированы донором.

Однако, доноры порой не слышат организации, работающие напрямую с сообществами, и не всегда ориентируются в реальных потребностях тех людей, для которых эти организации работают. Кроме того, в Украине сейчас создана ситуация неравноправного доступа к финансированию, к инвестициям – когда один и тот же донор на одни и те же услуги для одних и тех же групп населения, разным организациям выделяет разное финансирование. Или, когда стоимость одних и тех же услуг ДКП для разных групп населения различается. Например, на услуги ДКП для МСМ выделяется больше средств, чем на те же самые услуги ДКП для женщин или людей, употребляющих наркотики. Почему геи являются более «удобными» клиентами программ ДКП, чем, скажем, женщины? Это приводит к стигме, поскольку здесь опять всплывает разделение и неравный доступ, не только к инвестициям, а в итоге и к услугам. Поэтому мы все, неправительственные и государственные организации, медицинские специалисты и социальные работники, исследователи и специалисты по адвокации, обязаны подчеркивать перед донорами важность комплексных, интегрированных и равноправных услуг и их адекватное равноправное финансирование для всех организаций и для всех ключевых групп населения, чтобы достичь желаемых результатов.

Александр Юрченко: В начале реализации пилотной программы по ДКП в Киеве мы видели очень перспективные и обнадеживающие результаты: подавляющее большинство людей, которые первыми начали получать ДКП, оставались в программе и были привержены приему таблеток. И более чем за год реализации программы мы не наблюдали новых случаев инфицирования ВИЧ среди тех, кто принимал ДКП, за исключением одного случая, при котором пациент начал ДКП, находясь в периоде «серонегативного окна». Сейчас мы видим и знаем, что некоторые люди, в доступе к ДКП сталкиваются со множеством барьеров индивидуального, социального и структурного уровней. Это очень ярко подчеркивает факт несоответствия предоставляемых услуг реальным потребностям наших клиентов и пациентов.

Елена Мартыненко: Доноры не смогут уйти от количественных показателей к качественным, поскольку им необходимо видеть масштабы охвата людей услугами, которые они финансируют. Качество же этих услуг сейчас больше остается на совести организаций, которые получают финансирование, на совести социальных работников и врачей. Это не совсем справедливо, особенно в условиях COVID-19, когда у клиентов меняются потребности в услугах, у социальных работников возможности предоставления услуг, а у медицинских учреждений – приоритеты, которые в большей мере сфокусированы на оказание медицинской помощи пациентам с COVID-19 и вакцинации населения.

Оксана Ризова:

Мы живем в постоянно меняющемся и развивающемся мире, в разных странах которого проводятся различные исследования и клинические испытания новых препаратов, форм и опций ДКП: импланты, инъекционные формы, вагинальные кольца и т.д. Например, препарат «Дескови», о котором писал Дмитрий, был одобрен для применения в качестве ДКП в США еще в 2019 году и сейчас широко применяется практически во всех странах, где реализуются программы по ДКП. Какова вероятность того, что в ближайшей перспективе новые разработки и формы ДКП будут доступны и для украинцев?  Расскажите, как вы видите будущее программы ДКП в нашей стране и какую роль этот метод профилактики может сыграть в искоренении СПИДа к 2030 году в Украине, как призывает ЮНЭЙДС?

Дмитрий Филиппов: ДКП радикально изменила ход профилактики ВИЧ во всем мире. У нас сейчас есть инструменты, которые действительно могут помочь искоренить эпидемию ВИЧ. Но для достижения этой цели нам необходимо всегда помнить о справедливости и равноправии в отношении здоровья людей. Очень важно вовремя распознать и устранить препятствия и барьеры, с которыми могут сталкиваться люди, желающие получить необходимые им услуги.

Сегодня у нас есть препарат, который снижает вероятность инфицирования ВИЧ на 99%, но, я думаю, что только 20 процентов или даже меньше, тех людей, которым этот препарат может помочь, принимают его. Где же остальные 80%? Безусловно, что доступ к медицинским и социальным услугам имеет решающее значение для тех людей, которые получат максимальную пользу, принимая таблетки. Однако эти 80%, которые не получают ДКП и рискуют инфицироваться ВИЧ, говорят нам о том, что наших усилий недостаточно, и что нам требуется нечто большее, чем просто доступ к услугам.

Я смотрю с большой надеждой на новые варианты ДКП, которые исследуются или уже одобрены к использованию в западных странах, особенно на инъекционные формы, которые упростят применение ДКП и увеличат обращаемость людей к профилактике. Эффективность и безопасность препаратов уже не проблема в 2021 году, и проблема, я хочу подчеркнуть, не просто в доступе. Вернемся к истории: ДКП была впервые одобрена в США в 2012 году. Пилотный проект по ДКП в Украине был начат спустя 5 лет. Поэтому я думаю, что новые перспективные формы ДКП в нашей стране появятся также не ранее чем через 5 лет в лучшем случае. Я бы очень хотел, чтобы я ошибся, но поживем-увидим.

Елена Мартыненко: Безопасная, доверительная для всех без исключения пациентов клиническая среда – поможет нам значительно повлиять на ход эпидемии. Нейтральная к статусу пациентов медицинская помощь в связи с ВИЧ также поможет врачам наделить пациентов доверием к системе здравоохранения. Но сейчас, когда мы работаем в кризисных условиях, обусловленных COVID-19, это сделать крайне сложно. Нам всем необходимо пересмотреть стратегии реализации программы ДКП, включая вопросы де-медикализации ДКП, и обеспечить своевременный доступ к новым формам ДКП, как оральным, так и инъекционным пролонгированного действия, за пределами кабинетов инфекционистов СПИД Центров или кабинетов доверия, поскольку возможность получить услуги в «собственном» пространстве пациента устранит часть препятствий в получении ДКП для многих людей.

Медицинские учреждения вместе с неправительственными организациями должны продумать способы улучшения предоставления услуг по ДКП и обсудить это с теми, кто уже получает таблетки. Естественно, нам необходимо работать над снижением стигмы и вопросами разделения, чтобы мы могли с пациентами более свободно говорить о сексуальном поведении, о ВИЧ, о рисках, о профилактике.

Александр Юрченко: Я не хочу давать никаких прогнозов, но думаю, что в ближайшее время нас ждет сокращение числа как новых пользователей ДКП, так и тех, кто уже принимает ДКП. Это сокращение, которое уже незначительно наблюдается сейчас, говорит нам о том, что что-то пошло не так и люди не получают пользы от ДКП, которая доступна в Украине уже 5 лет.

Нам нужны инновационные услуги не только на уровне СПИД Центров, неправительственных организаций, на уровне города, но и на национальном уровне, чтобы обеспечить ДКП тех людей, которые подвергаются высокому риску инфицирования ВИЧ. Сейчас же очевидны неоптимальные уровни охвата до-контактной профилактикой. Мы приблизительно знаем, сколько человек нуждается в ДКП в Украине, и знаем, сколько людей принимают ДКП. Но мы не видим ничего, что могло бы объединить эти два факта. И поэтому в следующем годы мы планируем провести еще одно исследование, чтобы понять реальную ситуацию с ДКП в Украине. И только тогда можно будет делать какие-то предположения, выстраивать математические модели и прогнозы и в результате – менять свои стратегии. Сейчас программа по ДКП работает по тому же принципу, что и 5 лет назад, без модернизации и новых подходов. Эта модель просто устарела.

В конце концов наилучшее решение может заключаться в инновациях на национальном уровне, которые соответствуют целям положить конец эпидемии. И если мы реально стремимся покончить с эпидемией, правительство и доноры должны сыграть свою роль. Врачи и социальные работники с этим в одиночку и без необходимых ресурсов не справятся.