"Смаженый кабанчик", Владимир Ефимов,. Афган и Севастополь.

КАКАЯ ПАРТИТУРА, У ВАС И ЧЛЕНЫ ДОЛЖНЫ ЛЕЖАТЬ В ОДНУ СТОРОНУ!

Во время празднования Дня ВМФ в 1982 году в офицерской кают-компании флагманского крейсера «Ленинград», что по размерам и оформлению «тянет» на хороший кабак (не крейсер, конечно, а кают-компания), перед началом банкета «чарочкой» мы играем лёгкую музыку. Расположились слева от входной двери. 

Тут подходит заместитель командующего флотом по строевой подготовке, контр-адмирал Зверев и говорит (совсем как в фильме «Место встречи изменить нельзя»)-слушай, что за муйню вы тут играете, Мурку давай. Ну мы и грянули её, родимую, изо всей дури. Только начали, душевно так, скрипка слезу вышибает, как вдруг дверь открывается, и входит…не поверите, сама Галина Брежнева. 

А сразу за ней-пропустивший даму вперёд комфлота адмирал Ховрин. Оказывается, (а мы тогда об этом ни сном, ни духом) она, Галина Ильинична, посетила Севастополь в честь празднования по приглашению командования Черноморского флота.

И вот они по инерции ещё спонтанно движутся, пока не понимая что происходит, но ощущая угрозу устоям. Остановиться не можем, в полном ступоре и трансе играем, как покойники  на собственных похоронах. Так как прекрасно понимаем, что произошло нечто запредельное и нам всем просто....короче всем езда и всем труба. 

Но остановиться уже не можем. Скрипач как робот выводит-«Здравствуй, моя Мурка, здравствуй, дорогая». Предчувчтвие такое, будто на нас сейчас упадёт атомная бомба. И вот эта  пара зловеще, всем корпусом  оборачивается, оба в упор, не мигая смотрят на нас-Галина недоуменно, Ховрин с ужасом. 

Мы в каком-то сомнамбулическом состоянии, полностью ватные,  продолжаем играть. Вот где как нельзя более уместной было бы фраза-и почему я не умер вчера? Казалось,  эта пытка длится уже целую вечность и никогда не кончится. 

И скоро нас всех элементарно хватит кондрашка. Затем сановная дама улыбнулась, они прошли и сели за стол. Больше в этот вечер, как вы сами догадались, мы не играли. Что было потом, лучше не вспоминать вообще.

С этим заместителем по строевой подготовке вечно приключались какие-то истории. Однажды ансамбль песни и пляски черноморского флота уходил в Грецию с др. визитом. Программу принимает…опять же он, контр-адмирал Зверев, заместитель комфлота по строевой подготовке. 

Наверное, посчитали, что раз строевая, значит чеканят шаг и у него должно быть хорошее чувство ритма. Просмотрел он, прослушал всё и говорит: «В общем, всё нормально, все чистенькие, выглаженные, стоят ровно. 

Только почему эти дудки (показывает на тромбоны) двигаются неодинаково, неритмично?» Ему объясняют, что такая партитура, каждый играет то, что у него написано. Тогда он как заорёт-«Какая такая партитура, у вас и члены должны лежать в одну сторону!».

КОЗЁЛ, ТЫ ЧТО ДЕЛАЕШЬ! ДУРНЫМ ГОЛОСОМ ЗАОРАЛА МИЛАЯ СОФИЯ МИХАЙЛОВНА РОТАРУ НА ПОЖИЛОГО ОСВЕТИТЕЛЯ.

В Севастопольском Доме офицеров часто выступали известные артисты. И Юрий Антонов, и «Весёлые ребята, и София Ротару, и многие другие. Было, конечно, достаточно интересного. Тогда наркотики ещё не имели такого распространения, как сейчас, но на эстраде их «гуляло» больше. 

Кое-кто уже тогда плотно очень «сидел на игле». Бывало, прямо во время выступления некоторые артисты, едва отыграв песню, выскакивали за кулисы и блевали, иногда ещё частично находясь на сцене. Не успев добежать до ведра или какого-то ящика. Весёлые были ребята. 

Мы же тогда ещё только покуривали анашу, и то нерегулярно, а о героине и не слышали даже. Так что для нас это было тогда в диковинку.

Но сильнее всех поразила нас София Ротару. Помню, идет репетиция её концерта. Наш опытный осветитель делает всё, что она сказала. И вдруг то ли он что-то не так расслышал, то ли она невнятно что-то буркнула. Но добрая девочка София резко обрывает песню и злобно-истерично кричит: «Коз-зёл» Ты что делаешь! У тебя глаза на жопе?» Все просто обомлели. Очень неловко в тот момент себя чувствовали. Как он сдержался? 

Было очень стыдно-такой уважаемый человек, в присутствии всех так опозорен. Не знаю, как он сдержался. Я бы на его месте обязательно послал её куда положено. А артисты её коллектива рассказывали потом, что у неё ещё и не то бывает. 

Если что, такие маты орёт, уши вянут. И только сама «звезда» никакой неловкости не испытывала и как ни в чём не бывало продолжала репетицию. Что поделать, народная артистка.

Страшный рёв:-«Ё…твою мать!!!»…И вдруг с саксофоном на вытянутых руках, как с автоматом, через всю сцену со страшным треском грохается огромная туша. А перед сценой сидело всё командование флота с жёнами

По части приколов мы также отнюдь не отставали от известных артистов. Например, Новый Год у нас отмечали так. Из всего зала мы полностью выносили сиденья, а на их месте расставляли столы. 

За которыми потом сидело и командование флота, и многие высшие офицеры с жёнами. И вот мы играем, моя ударная установка на возвышении. А за сразу сценой, в гримёрке, на столе стоит закуска и выпивка. 

Я сижу за установкой, сбоку у меня бутылка водки, и когда меняется свет, когда затемнение, потихоньку прикладываюсь. Наш соксофонист Васильич, мужчина высокий и с большим животом, в перерыве между песнями выскочил за кулисы. Ему налили, он допивает. В это время трубач уже начал играть вступление к следующей песне. 

Ему кричат-Васильич, быстро на сцену. Он развернулся, закинул руку назад, ткнул не глядя стакан на стол, как ни странно, попал. И бросился на сцену, как на амбразуру. А так как свет по сценарию был тёмно-красный, бежал быстро,то перецепился через ступеньку и со всего маху полетел на сцену. 

Понятно, что первым пошёл саксофон, но так как был на гайтане, то улетел не очень далеко. Не знаю как, только к его чести стоит сказать, что наш герой так и не выпустил инструмент из рук.

И вот представьте, зрители видят такую картину-темно, тревожно играет труба, вдруг с саксофоном на вытянутых руках, как с автоматом, через всю сцену со страшным треском грохается огромная туша и громовым голосом орёт-«Ё…твою мать!!!». 

А перед сценой сидело всё командование флота с жёнами. Зрелище, конечно, было ещё то. Но самое интересное, что несмотря на шок и ушиб саксофонист лёжа попытался дуть и даже почти в такт фукнул пару нот. И так как всё-таки был Новый Год, все зрители сделали вид, будто это очень удачный сценарный ход, за что потом долго аплодировали.

 А «Ё…твою мать» лояльно списали на праздничный каламбур.

ТУТ НА ГЛАЗАХ У ОШАРАШЕННЫХ НЕМЦЕВ НАШ ГИТАРИСТ ВЫТРЯХИВАЕТ ИЗ ХРУСТАЛЬНОЙ САЛФЕТНИЦЫ САЛФЕТКИ, ВЫЛИВАЕТ В НЕЁ БУТЫЛКУ БРЕНДИ И ЗАЛПОМ ВЫПИВАЕТ.

С1981 по 1984 год я служил в Севастополе сначала как ударник духового оркестра на крейсере «Москва», а затем в том же качестве в ансамбле «Волна» Севастопольского Дома офицеров. В первый раз мы пошли в «загранку» в Сирию, с дружественным визитом. 

После концерта в посольстве, где имели место делегации многих стран, на нашем корабле устроили банкет. Столы просто ломились от водки, коньяка, кур, фруктов и икры. За столами-масса иностранцев, вплоть до китайцев. Командир корабля заявил сразу и безапелляционно-«накачать» всех, трезвым отсюда не уйдёт никто. 

И, как настоящий офицер, слово своё он сдержал. Сопротивление было бесполезно, так что  «накачанными» оказались действительно все без исключения. Первыми не выдержали и были «побеждены» китайцы. Их выносили по одному наши моряки. 

Та же участь, только с разной отсрочкой по времени, постигла и всех остальных  После чего, когда играть уже было не для кого, накрыли столы для нас, музыкантов. Еды-море, выпивки тоже, но так как мы были значительно выносливее китайцев, сидели до утра. И за дружбу пили с большим удовольствием.

В Болгарии

В Болгарии, на учениях «Щит-82», мы играли на всех крупных мероприятиях-в Бургасе, Варне. Выступали в Софии, во Дворце спорта, где тогда проходил большой международный  фестиваль молодёжи и студентов, в  воинских частях. 

Однажды, после удачного концерта, на банкете нас опекал лейтенант Болгарской армии Бисер Бонев. Налили всем в какие-то бокальчики по капле водки, он и говорит-«Випием за дрючьба и за мирь». 

Мы с кислыми минами поглотали из этих напёрстков то, что в них было. А у него глаза на лоб-мол, разве можно так много сразу пить? Но затем организаторы, вдохновлённые нашим алкогольным «подвигом», принесли  ещё ящик пива. Ну нам-то, конечно, это что слону дробина. Поэтому сразу же пошли «догоняться» в бар на втором этаже. Выпили быстренько по порции бренди, тут же требуем по второй. 

Бармен в полном шоке за нами наблюдает. Мы сразу, не отходя от кассы, по третьей. У бармена-глаза на лоб, в испуге шепчет-вы случайно не самоубийцы? Мы его не понимаем, нам похорошело, заказали по четвёртой. 

Бармен смотрит на нас как на обречённых. Немцы за соседними столиками, видя всё это, встали, налили себе по чуть-чуть и говорят-будем пить по-рюски, много и сразу. Закрыли в испуге глаза, и с геройским видом, ухарски «дёрнули» граммов по 20. 

Тут поднимается наш бас-гитарист и говорит: спасибо, конечно, но по-русски пьют не так. Вытряхивает из хрустальной салфетницы салфетки, выливает туда семьсотпятидесятиграммовую бутылку бренди и залпом выпивает. 

Это уже не просто шок, это то, что не передаётся словами. Затем все присутствующие встают и дружно начинают аплодировать. А гитарист ещё долго с нами сидел.

В ЛИВИИ

Когда мы уходили в Ливию, так получилось, что умер Черненко и поход отменили. Ну, я по такому случаю несколько увлёкся употреблением шмурдяка. Сказать по правде, я бы увлёкся даже без такого веского повода, поскольку на тот момент у меня оказались деньги. Поэтому на корабль и меня, и инструменты грузили без моего ведома. 

И конечно же, в ящики с барабанами забыли положить тарелки. Когда я чуть продраил иллюминаторы, ещё не поняв ничего, вдруг ощутил какой-то дискомфорт. Возле уха почему-то гудит и дрожит палуба. Поэтому, чтобы успокоиться, сразу полез в ящик с барабанами и достал НЗ. 

В отличие от тарелок, водку, как всегда, положить не забыли. После принятия «на грудь» определённого количества того, что достал из ящика, в голове прояснилось. Сразу понял, что надо спросить, почему гудит. 

Оказалось, мы всё-таки идём в Ливию. И чуть подумав, я сообразил, что если очень хочется, можно обойтись тем, что взяли-водкой, бочкой, хеттами и литаврами. Руководство говорит-если бы ты не выкрутился, упал бы за борт как неизбежные потери.

Часто в этом походе играли мы «укороченным» составом-аккордеон, контрабас, тромбон, «усечённые» ударные, скрипка, пара голосовых колонок. Я окрестил такой состав «чарочкой. Затем мы заменили контрабас бас-гитарой, которую подключали в ту же голосовую колонку, и этим очень мобильным коллективом гоняли с корабля на корабль. 

Однажды по пути в Ливию начальство выпило и попросило нас сыграть. Ну я и пошёл выдавать весь «халидный» репертуар. Они очень удивились-откуда ты знаешь столько песен нашей молодости? Ну не станешь же им рассказывать, что с восьмого класса играю на свадьбах.

В Ливии к нам подходили наши люди-строители, обслуживающий персонал и тихо спрашивали-водки нет? Когда нам объяснили, что здесь за бутылку водки можно купить большой музыкальный центр «Шарп», у нас глаза на лоб полезли. Вот когда начали понимать в полной мере, насколько вредно пить. 

Каждый из нас за дорогу выпил как минимум по пять шикарных японских музыкальных центров. Только за один из них дома можно было купить «Жигули». Так что только за четыре дня морского перехода я пропил пять Жигулей. 

Часть 2. АФГАН.

В ВЕРТОЛЁТ, ГДЕ ЛЕТЕЛИ ДВА  КОМПЛЕКТА АППАРАТУРА РОЗЫ РЫМБАЕВОЙ, УГОДИЛ «СТИНГЕР»,

В начале осени 1983 года я вместе с эстрадным оркестром «Волна» улетел в Афганистан для обслуживания нашего, как тогда говорили, ограниченного контингента. Прилетели в Кабул, выгрузили аппаратуру, всё в диковинку. Первый концерт давали внизу, у подножия дворца Амина, на открытой площадке. 

Вдруг поднялся Афганец, это такой ветер пополам с пылью. Ладони вытянутой руки уже не было видно. Когда утихло, оказалось, что вся аппаратура забита песком. Концерт, конечно, отыграли, но нас ещё до начала предупредили, что по сцене во время работы всё время необходимо перемещаться, чтобы вражеским снайперам с гор труднее было в нас попасть (ну ни фига себе!). 

Ладно, гитарист или певец может бегать, а как я побегаю за ударной установкой? Всё-таки насколько мог, старался раскачиваться из стороны в сторону. Следующий концерт уже был в госпитале. Вот где я увидел настоящее лицо войны. Там были наши ребята и без рук, и без ног, и без того и другого вместе. 

После концерта офицеры нам предложили-ну что, мужики, курнём «дури». После того, что мы увидели, ничего другого не оставалось. Но «дурь» там, конечно, была знатная. Так «гребло», ну просто мама дорогая. Старожилы нам объяснили, что ничем другим забыться невозможно-водки же там нет. 

Так что за две-тря бутылки водки, которые удавалось провезти, у аборигенов можно было выменять хорошую дублёнку, которая тут, в Союзе стоила на тот момент от 500 до 1000 рублей. Вообще об этом до сих пор трудно вспоминать, так как там действительно на каждом шагу была смерть.

Зато некоторые известные, признанные исполнители приезжали сюда исключительно на заработки. Они давали несколько концертов либо в закрытых помещениях, либо на  хорошо охраняемых площадках. отбудут несколько представлений, набьют десятки огромных тюков дублёнками, и-домой. 

И так каждый раз. Это я видел на таможне собственными глазами. Много такого рассказывали и таможенники-они о них очень презрительно отзывались. Хотя и вынуждены были пропускать без досмотра. Фамилий называть видимо не стоит, так как они и сейчас популярны и везде рассказывают, каким опасностям подвергали себя в Афганистане.

Мы же отыгрывали по нескольку концертов ежедневно. Прилетаем, к примеру,  в крошечную воинскую часть, что прилепилась где-то на скале, и начинаем из «вертушки» выгружать аппаратуру. 

Гитаристу хорошо, у него всего один кофр, а у меня много ящиков, попробуй несколько раз в день загрузить их на «борт», потом выгрузить, затем на машину, после на сцену, установить там. Отыграли-снова в машину, в вертолёт, из вертолёта, в машину, потом опять на сцену-и так изо дня в день.

Сильно действовали  на нервы только сами обстрелы, под которые попадали регулярно, но и  ожидание или пули снайпера или мины. Всё время были в напряге, не расслаблялись. А покуришь-оно и легче становится. Часто только  дали концерт, начинается обстрел. До сих пор не могу спокойно об этом вспоминать. 

Всё как в кино-земля дрожит, люди падают, крики, стоны. После обстрела вертолёт зависает, на ходу забрасываем в него ящики с аппаратурой, и он круто взмываем вверх. И так постоянно, полностью к этому привыкнуть не смогли до самого конца. Доставалось и другим, тем кто по-настоящему «пахал», а не снимал сливки. 

Так, в МИ-8, где летели два супердефицитных на то время комплекта аппаратуры «Маршалл» Розы Рымбаевой, угодил «Стингер». Хорошо, сама она летела в следующем. Так что не скучали.

В ОДНОЙ ИЗ ЧАСТЕЙ АНАШИ НЕ БЫЛО, ВСЕ СИДЕЛИ ТОЛЬКО НА ГЕРОИНЕ. ПОПРОБОВАЛ-ЧУТЬ НЕ УМЕР,

Но народ и нравы там, конечно, таковы, что нам не понять. Так, два наших прапорщика купили у соседа-афганца одну из его многочисленных дочерей. Поселили её у себя в каптёрке, кормили-поили, ну и конечно, «пользовали»  по очереди, по мере надобности. 

Потом, когда закончился срок их предывания, они улетели к себе домой, в Союз, а «жену» бросили и предупреждать о своём отъезде не стали. Та несколько дней поголодала, не выдержала и пришла к их командиру-где мои мужья? Тот не «въезжает», чего она от него хочет. Когда понял, пошёл к её отцу-мол, забери обратно дочь. А тот-зачем она мне нужна, её кормить нечем. Не нужна вам-убейте.

В Кабуле, в женском университете, давали концерт. Пришли за кулисы, а там на сцене несколько человек на национальных инструментах играют и что-то своё заунывно поют. Нам говорят-быстро расставляйте аппаратуру. Мы не понимаем-как же так, они ведь поют. Ничего, говорят, потому что если артисты встанут, тут же все зрители выйдут, и концерт давать будет некому. 

А попробуйте им объяснить? Бесполезно, нужно успеть начать сразу, как только те артисты кончат играть. Делать нечего, быстро расставляем аппаратуру. Успели подключить только один микрофон. С последним звуком «их» песни зрители быстро встали и дружненько пошли к выходу. 

Тут наш аккордеонист  подскочил к микрофону и моментально начал играть. Остановились, вернулись, сели. После аккордеониста сразу вылетел ансамбль танца с «Яблочком». Так один за одним показали все номера.

«Дурь» в Афгане курили все. Да иначе просто было невозможно всё то, что там творится, видеть и не «поехать крышей». Но «товар» там, конечно, хочу ещё раз повторить, потребляли отменный. С тем, что пробовали дома, никакого сравнения-небо и земля.. Да и вполне доступен был по цене. 

Так, за одну вилку или ложку из нержавейки давали чёрную, твёрдую пластинку миллиметровой толщины и размером где-то 3 на 3 сантиметра. Называли её почему-то «чарлз». Когда после командировки я привёз такую пластинку в Севастополь и дал попробовать пацанам, те просто офигели. Говорят-где ты взял такую классную штуку? 

Так вот, отщипнёшь маленький кусочек, забьёшь, и одного «косяка» хватает, чтобы полностью «вставить» нескольких человек.

Однажды приехали в очень отдалённую часть. Выгрузили аппаратуру, познакомились с ребятами. Так как была уже ночь, концерт отложили на завтра. Как назло, в этой части совсем нет «Чарлза», все плотно сидят исключительно на героине. 

Делают из фольги от сигаретной пачки (тогда все сигареты были в алюминиевой фольге) что-то типа ложечки, насыпают в неё капельку порошка, снизу греют на огне зажигалки, и когда появляется дымок, вдыхают его через стеклянную трубочку. Делать нечего, покурил и я. Что со мной после этого было-ни в сказке сказать, ни пером описать. 

Куда-то улетел, кувыркаюсь, ничего не понимаю, что со мной, какие-то ужасные кошмары, еле вернулся. Потом блевал дальше чем видел, чуть наизнанку всего не вывернуло. Еле отошёл, с тех пор ничего, кроме конопли, больше никогда не пробовал.

…Я НАЖАЛ КНОПКИ ЭЛЕКТРОННОГО ПУЛЕМЁТА И ОТПУСТИЛ ИХ  ТОЛЬКО ТОГДА,КОГДА РАССТРЕЛЯЛ ВСЕ ПАТРОНЫ.

Однажды мы подлетали к Джелалабаду, там у нас должен был быть очередной концерт. Но из-за сильного обстрела километров 20 не долетели, сели где-то на горной площадке. Площадка была защищена горами, место тихое, решили пересидеть. 

Каково же было наше изумление, когда по рации сообщили, что сели мы на…минное поле. Что делать, из машины выходить нельзя, автотранспорт подойти не может. Тогда пилоты говорят-мы сейчас изменим маршрут, полетим по ущелью. 

Пусть это будет дольше, зато безопаснее. А по инструкции им нельзя было летать ниже 4000 тысяч метров, где «НУРСЫ» вертолёт уже не доставали. Тут же ребята решили лететь почти по самому дну ущелья. Я сначала не понял, как такое возможно, ведь ущелье настолько узкое, извилистое, что казалось по нему даже танк не пройдёт,  не то что вертолёт. 

Сразу вспомнился нашумевший советский боевик «В зоне особого внимания, ответный ход»? Там наш офицер говорит бабушке-уходите отсюда, тут сейчас пойдут танки. Та-А как же они пройдут, тут ведь узко? 

Ничего, отвечает, эти на одной гусенице, эти пройдут. Так и у нас. Когда же полетели, я снова не понимал, почему мы летим и не разбиваемся. Потому что сплошная серо-коричневая стена, как в фантастическом боевике,  на огромной скорости пролетает мимо, и время от времени винт едва не касался скалы. 

Но душманских снарядов избежать всё равно не удалось, с гор нас начали нас обстреливать. Наш стрелок только взялся за пулемёт, как тут же упал, признаков жизни не подаёт. 

Пилот кричит-кто будет стрелять? Я, говорю. Нажал на кнопки, стреляю. А там, в ленте, через два патрона обычных один трассирующий, так что отлично видно, куда очередь попадает, даже в прицел смотреть не надо. 

Остановился, только когда патроны кончились. Едва прилетели и выгрузили аппаратуру, мне говорят-что это у тебя? Посмотрел в зеркало, а сбоку головы кровь, и достаточно большая ссадина. Пуля только оцарапала. Что ж, значит, в рубашке родился.

Когда, уже поздней осенью, возвращались домой, каждый вёз «дури» столько, сколько мог протащить через таможню. Как это делали, рассказывать не буду. Могу сказать только, что у нашего иллюзиониста была чашка с двойным дном. А в торцах-тоненькие щели. Он и выстелил дно чашки «Чарлзами». 

Я говорю-ты брось, если есть двойное дно, туда в первую очередь полезут искать. Вот он проходит контроль. Таможенник взял в руки его пиалочку с фокусом и говорит-о, щелочка. А что там у нас в потайном дне? 

Достал ножичек и стал поддевать. Парниша то зелёный, то синий, то бледный, то фиолетовый. Контролёр это видит и ловит  кайф, предвкушает, специально растягивает удовольствие. 

Открыл и удивился-ничего. Фокусник наш едва смог  выдохнуть, так переволновался. Оказалось, он после моих слов пластинки всё же перепрятал, но потом сам об этом забыл. Так что таможня дала добро, все прошли благополучно.».

Сейчас Владимир Ефимов и Сергей Василенко, составляющие группу «Степ», уже повзрослели, остепенились и стали серьёзнее. Видно взросление повлияло на то, что Василенко объявил Ефимову настоящую войну, но это уже - совсем другая история, Страна!

Ударник ансамбля "Волна" севстопольского Дома офицеров Владимир Ефимов

На палубе военного корабля по пути в Ливию.

Ефимов - в Афгане.

В увольнении, Севастополь.

Владимир Ефимов и Сергей Василенко - группа "Степ"

Владимир Ефимов на авторском концерте Владимира Маруса, поёт песню автора "Старая Москва"