Херсон, «Смаженый кабанчик», София Ротару, группа «Степ». Афан и Севастополь.

Все знают солиста суперпопулярной херсонской группы «Степ» Владимира Ефимова как одного из авторов и исполнителей всенародно любимого «Смаженого кабанчика». Но это далеко не всё в его бурной биографи

Все знают солиста суперпопулярной херсонской группы «Степ» Владимира Ефимова как одного из авторов и  исполнителей всенародно любимого «Смаженого кабанчика». Но мало кому известно, что он ещё имеет медаль «Ветеран войны в Афганистане», объездил с выступлениями все горные районы, многие воинские части нашего «ограниченного контингента». В том числе выступал и на площадке, у подножия дворца Амина. А до этого служил срочную на кораблях Черноморского флота. Был с этим же ансамблем в Ливии, Сирии, в дружественной Болгарии, во время проведения там учений «Щит-82» и всемирного фестиваля молодёжи и студентов. Вот его рассказ об этих событиях.

 «После воинского парада в честь Дня ВМФ в 1982 году, в легендарном Севастополе, в офицерской кают-компании флагманского крейсера «Ленинград», мы играем лёгкую музыку перед началом банкета. Подходит к нам заместитель командующего флотом по строевой подготовке, контр-адмирал Зверев и говорит (совсем как в фильме «Место встречи изменить нельзя»)-слушай, что за муйню вы тут играете, Мурку давай. 

Ну мы и грянули её, родимую, изо всей дури. Только начали, как вдруг дверь открывается и входит…Галина Брежнева, а следом за ней - комфлота адмирал Ховрин.»

 КАКАЯ ПАРТИТУРА, У ВАС И #ЛЕНЫ ДОЛЖНЫ ЛЕЖАТЬ В ОДНУ СТОРОНУ!

 Во время празднования Дня ВМФ в 1982 году в офицерской кают-компании флагманского крейсера «Ленинград», что по размерам и оформлению «тянет» на хороший кабак (не крейсер, конечно, а кают-компания), перед началом банкета «чарочкой» мы играем лёгкую музыку. Расположились слева от входной двери. 

Тут подходит заместитель командующего флотом по строевой подготовке, контр-адмирал Зверев и говорит (совсем как в фильме «Место встречи изменить нельзя»)-слушай, что за муйню вы тут играете, Мурку давай. Ну мы и грянули её, родимую, изо всей дури. 

Только начали, душевно так, скрипка слезу вышибает, как вдруг дверь открывается, и входит…не поверите, сама Галина Брежнева. А сразу за ней-пропустивший даму вперёд комфлота адмирал Ховрин. Оказывается, (а мы тогда об этом ни сном, ни духом) она, Галина Ильинична, посетила Севастополь в честь празднования по приглашению командования Черноморского флота.

И вот они по инерции ещё спонтанно движутся, пока не понимая что происходит, но ощущая угрозу устоям. Остановиться не можем, в полном ступоре и трансе играем, как покойники  на собственных похоронах. Так как прекрасно понимаем, что произошло нечто запредельное и нам всем просто....короче всем езда и всем труба. Но остановиться уже не можем. Скрипач как робот выводит-«Здравствуй, моя Мурка, здравствуй, дорогая». 

Предчувчтвие такое, будто на нас сейчас упадёт атомная бомба. И вот эта  пара зловеще, всем корпусом  оборачивается, оба в упор, не мигая смотрят на нас-Галина недоуменно, Ховрин с ужасом. Мы в каком-то сомнамбулическом состоянии, полностью ватные,  продолжаем играть. Вот где как нельзя более уместной было бы фраза-и почему я не умер вчера? 

Казалось,  эта пытка длится уже целую вечность и никогда не кончится. И скоро нас всех элементарно хватит кондрашка. Затем сановная дама улыбнулась, они прошли и сели за стол. Больше в этот вечер, как вы сами догадались, мы не играли. Что было потом, лучше не вспоминать вообще.

С этим заместителем по строевой подготовке вечно приключались какие-то истории. Однажды ансамбль песни и пляски черноморского флота уходил в Грецию с др. визитом. Программу принимает…опять же он, контр-адмирал Зверев, заместитель комфлота по строевой подготовке. Наверное, посчитали, что раз строевая, значит чеканят шаг и у него должно быть хорошее чувство ритма. Просмотрел он, прослушал всё и говорит: «В общем, всё нормально, все чистенькие, выглаженные, стоят ровно. 

Только почему эти дудки (показывает на тромбоны) двигаются неодинаково, неритмично?» Ему объясняют, что такая партитура, каждый играет то, что у него написано. Тогда он как заорёт-«Какая такая партитура, у вас и члены должны лежать в одну сторону!».

Страшный рёв:-«Ё…твою мать!!!»…И вдруг с саксофоном на вытянутых руках, как с автоматом, через всю сцену со страшным треском грохается огромная туша. А перед сценой сидело всё командование флота с жёнами

В Севастопольском Доме офицеров часто выступали известные артисты. И Юрий Антонов, и «Весёлые ребята, и София Ротару, и многие другие. Было, конечно, достаточно интересного. Тогда наркотики ещё не имели такого распространения, как сейчас, но на эстраде их «гуляло» больше. Кое-кто уже тогда плотно очень «сидел на игле». 

Бывало, прямо во время выступления некоторые артисты, едва отыграв песню, выскакивали за кулисы и рвали, иногда ещё частично находясь на сцене. Не успев добежать до ведра или какого-то ящика. Весёлые были ребята. Мы же тогда ещё только покуривали анашу, и то нерегулярно, а о героине и не слышали даже. Так что для нас это было тогда в диковинку.

По части приколов мы также отнюдь не отставали от известных артистов. Например, Новый Год у нас отмечали так. Из всего зала мы полностью выносили сиденья, а на их месте расставляли столы. За которыми потом сидело и командование флота, и многие высшие офицеры с жёнами. И вот мы играем, моя ударная установка на возвышении. А за сразу сценой, в гримёрке, на столе стоит закуска и выпивка. 

Я сижу за установкой, сбоку у меня бутылка водки, и когда меняется свет, когда затемнение, потихоньку прикладываюсь. Наш соксофонист Васильич, мужчина высокий и с большим животом, в перерыве между песнями выскочил за кулисы. Ему налили, он допивает. В это время трубач уже начал играть вступление к следующей песне. Ему кричат-Васильич, быстро на сцену. Он развернулся, закинул руку назад, ткнул не глядя стакан на стол, как ни странно, попал. И бросился на сцену, как на амбразуру. 

А так как свет по сценарию был тёмно-красный, бежал быстро,то перецепился через ступеньку и со всего маху полетел на сцену. Понятно, что первым пошёл саксофон, но так как был на гайтане, то улетел не очень далеко. Не знаю как, только к его чести стоит сказать, что наш герой так и не выпустил инструмент из рук.

И вот представьте, зрители видят такую картину-темно, тревожно играет труба, вдруг с саксофоном на вытянутых руках, как с автоматом, через всю сцену со страшным треском грохается огромная туша и громовым голосом орёт-«Ё…твою мать!!!». А перед сценой сидело всё командование флота с жёнами. Зрелище, конечно, было ещё то. 

Но самое интересное, что несмотря на шок и ушиб саксофонист лёжа попытался дуть и даже почти в такт фукнул пару нот. И так как всё-таки был Новый Год, все зрители сделали вид, будто это очень удачный сценарный ход, за что потом долго аплодировали. 

А «Ё…твою мать» лояльно списали на праздничный каламбур.

 ТУТ НА ГЛАЗАХ У ОШАРАШЕННЫХ НЕМЦЕВ НАШ ГИТАРИСТ ВЫТРЯХИВАЕТ ИЗ ХРУСТАЛЬНОЙ САЛФЕТНИЦЫ САЛФЕТКИ, ВЫЛИВАЕТ В НЕЁ БУТЫЛКУ БРЕНДИ И ЗАЛПОМ ВЫПИВАЕТ.

С 1981 по 1984 год я служил в Севастополе сначала как ударник духового оркестра на крейсере «Москва», а затем в том же качестве в ансамбле «Волна» Севастопольского Дома офицеров. В первый раз мы пошли в «загранку» в Сирию, с дружественным визитом. После концерта в посольстве, где имели место делегации многих стран, на нашем корабле устроили банкет. Столы просто ломились от водки, коньяка, кур, фруктов и икры. 

За столами-масса иностранцев, вплоть до китайцев. Командир корабля заявил сразу и безапелляционно-«накачать» всех, трезвым отсюда не уйдёт никто. И, как настоящий офицер, слово своё он сдержал. Сопротивление было бесполезно, так что  «накачанными» оказались действительно все без исключения. 

Первыми не выдержали и были «побеждены» китайцы. Их выносили по одному наши моряки. Та же участь, только с разной отсрочкой по времени, постигла и всех остальных  После чего, когда играть уже было не для кого, накрыли столы для нас, музыкантов. 

Еды-море, выпивки тоже, но так как мы были значительно выносливее китайцев, сидели до утра. И за дружбу пили с большим удовольствием.

 В Болгарии

В Болгарии, на учениях «Щит-82», мы играли на всех крупных мероприятиях-в Бургасе, Варне. Выступали в Софии, во Дворце спорта, где тогда проходил большой международный  фестиваль молодёжи и студентов, в  воинских частях. Однажды, после удачного концерта, на банкете нас опекал лейтенант Болгарской армии Бисер Бонев. 

Налили всем в какие-то бокальчики по капле водки, он и говорит-«Випием за дрючьба и за мирь». Мы с кислыми минами поглотали из этих напёрстков то, что в них было. А у него глаза на лоб-мол, разве можно так много сразу пить? Но затем организаторы, вдохновлённые нашим алкогольным «подвигом», принесли  ещё ящик пива. Ну нам-то, конечно, это что слону дробина. 

Поэтому сразу же пошли «догоняться» в бар на втором этаже. Выпили быстренько по порции бренди, тут же требуем по второй. Бармен в полном шоке за нами наблюдает. Мы сразу, не отходя от кассы, по третьей. У бармена-глаза на лоб, в испуге шепчет-вы случайно не самоубийцы? Мы его не понимаем, нам похорошело, заказали по четвёртой. Бармен смотрит на нас как на обречённых. 

Немцы за соседними столиками, видя всё это, встали, налили себе по чуть-чуть и говорят-будем пить по-рюски, много и сразу. Закрыли в испуге глаза, и с геройским видом, ухарски «дёрнули» граммов по 20. Тут поднимается наш бас-гитарист и говорит: спасибо, конечно, но по-русски пьют не так. Вытряхивает из хрустальной салфетницы салфетки, выливает туда семьсотпятидесятиграммовую бутылку бренди и залпом выпивает. 

Это уже не просто шок, это то, что не передаётся словами. Затем все присутствующие встают и дружно начинают аплодировать. А гитарист ещё долго с нами сидел.

В Ливии.

Когда мы уходили в Ливию, так получилось, что умер Черненко и поход отменили. Ну, я по такому случаю несколько увлёкся употреблением шмурдяка. Сказать по правде, я бы увлёкся даже без такого веского повода, поскольку на тот момент у меня оказались деньги. Поэтому на корабль и меня, и инструменты грузили без моего ведома. И конечно же, в ящики с барабанами забыли положить тарелки. 

Когда я чуть продраил иллюминаторы, ещё не поняв ничего, вдруг ощутил какой-то дискомфорт. Возле уха почему-то гудит и дрожит палуба. Поэтому, чтобы успокоиться, сразу полез в ящик с барабанами и достал НЗ. 

В отличие от тарелок, водку, как всегда, положить не забыли. После принятия «на грудь» определённого количества того, что достал из ящика, в голове прояснилось. Сразу понял, что надо спросить, почему гудит. Оказалось, мы всё-таки идём в Ливию. И чуть подумав, я сообразил, что если очень хочется, можно обойтись тем, что взяли-водкой, бочкой, хеттами и литаврами. Руководство говорит-если бы ты не выкрутился, упал бы за борт как неизбежные потери.

Часто в этом походе играли мы «укороченным» составом-аккордеон, контрабас, тромбон, «усечённые» ударные, скрипка, пара голосовых колонок. Я окрестил такой состав «чарочкой. Затем мы заменили контрабас бас-гитарой, которую подключали в ту же голосовую колонку, и этим очень мобильным коллективом гоняли с корабля на корабль. 

Однажды по пути в Ливию начальство выпило и попросило нас сыграть. Ну я и пошёл выдавать весь «халидный» репертуар. Они очень удивились - откуда ты знаешь столько песен нашей молодости? Ну не станешь же им рассказывать, что с восьмого класса играю на свадьбах.

В Ливии к нам подходили наши люди-строители, обслуживающий персонал и тихо спрашивали-водки нет? Когда нам объяснили, что здесь за бутылку водки можно купить большой музыкальный центр «Шарп», у нас глаза на лоб полезли. Вот когда начали понимать в полной мере, насколько вредно пить. 

Каждый из нас за дорогу выпил как минимум по пять шикарных японских музыкальных центров. Только за один из них дома можно было купить «Жигули». Так что только за четыре дня морского перехода я пропил пять Жигулей.