Прежде всего необходимо прояснить некоторые вопросы и концепции, поскольку движение «Талибан» идеологически и организационно отличается от «Аль-Каиды», использовавшей Афганистан в качестве базы для своих операций — в итоге это стало для Соединенных Штатов предлогом, чтобы начать афганскую войну после событий 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке.
Да, «Талибан», по сравнению с другими исламскими движениями, может считаться более экстремистским во многих странах региона и на Западе. Тому есть исторические и региональные причины, которые мы не будем рассматривать в этой статье. Однако оно не настолько экстремистское, чтобы считаться террористическим движением, так как пользуется широкой народной поддержкой в стране — именно это позволило ему не просто сохраниться, но вернуться даже более сильным. И это же одна из причин, почему в свое время был отвергнут подход и методы «Аль-Каиды».
Американская модель
Война Соединенных Штатов в Афганистане велась против «Аль-Каиды» и «Талибана» одновременно и навязала стране новую модель управления и жизни, которые во многом противоречили учению ислама, шариату и местным традициям — особенно там, где проживает очень консервативное население.
Эта модель, будучи вполне приемлемой и «нормальной» в других странах и обществах, пересекала «красные линии» идеологии движения. В первую очередь в вопросах прав и свободы женщин, открытости, признания иных ценностей и норм, а также сотрудничества с теми, кто их разделяет.
Чтобы навязать эту модель населению, талибов пришлось убрать с политической сцены и из крупных городов, так что их присутствие и активность наблюдались в основном в сельской местности — в горных деревнях и поселках, в малых городах Афганистана, остававшихся по сути под контролем движения, тогда как Кабул и крупные города поддерживали проамериканскую власть.
Перемены
В свете этой новой реальности движение было вынуждено изменить идеологию и политику, частично или радикальным образом, на основе точного и глубокого диагноза афганской действительности.
Не будет преувеличением сказать, цитируя других авторов, что первым диагностировало афганскую действительность Государство Катар, разумно принявшее»«Талибан» и открывшее его политическое представительство в то время, когда движение было классифицировано как террористическое и всячески демонизировано: его называли отсталым, регрессивным, стремящимся загнать страну в прошлое.
Катар сыграл патерналистскую роль для «Талибана», научив их, если так можно сказать, заниматься политикой и диалогом. Доха стала платформой и ориентиром для движения.
Результат мы увидели несколько месяцев назад в ходе переговоров представителей «Талибана» с американской администрацией. И это же мы видим сегодня в призывах и заверениях, адресованных афганцам и миру: декларации всеобщей амнистии, обещания не прибегать к кровопролитию и диалог, направленный на формирование правительства национального единства, с утверждениями, что Афганистан не будет страной терроризма, не начнет воевать против других, как делала «Аль-Каида».
Признание и сотрудничество
«Талибан» превратился в политическую партию, перестав быть просто вооруженным формированием. Он больше не в изоляции, как в прошлом: соседние страны де-факто общаются с ним, даже если не хотят этого.
Таджикистан и Узбекистан озабочены безопасностью границы с Афганистаном, но не хотят закрывать двери для региональной торговли. Даже Ирану приходится иметь отношения с движением по той же причине, несмотря на серьезные межконфессиональные разногласия между сторонами.
Пакистан приветствовал «конец рабства», ознаменованный возвращением «Талибана». Кажется, что и Китай стремится наладить контакты с движением через Исламабад, обещая помочь Афганистану поднять его экономику, поскольку заинтересован в том, чтобы «Талибан» не возбуждал своей политикой уйгурское мусульманское меньшинство в Синьцзяне.
Россия даже приглашает к себе лидеров талибов, как и Турция, которая, как ожидается, будет играть важную роль в безопасности и экономике Афганистана в силу многих исторических и религиозных факторов.
Одним словом, условия уравнения в Афганистане изменились. В стране формируется новое правительство и новые союзы, строящиеся на базе прямых отношений с «Талибаном».
Поведение последнего, а также позиция влиятельных стран и масштабы взаимодействия с ним на предстоящем этапе — вот те факторы, которые определят степень признания «Талибана» в мире как движения, правящего Афганистаном — страной, известной в истории, по словам президента США Байдена, как «кладбище империй».