Сожжение домов перед исходом — акт, известный у многих народов и являющийся доказательством того, что другие имеют больше прав на эту землю. Независимо от того, сколько лет уходящие прожили на ней, считали ли себя ее владельцами и была ли она для них дорогой родиной, которую нельзя покинуть.
Тот, кто верит, что живет в своем доме, на своей земле, не способен на такое, даже если его терзают сомнения, как бы велики они ни были.
Последний пример мы видели в Карабахском регионе, где некоторые армяне, уезжая после подписания мирного соглашения между Баку и Ереваном, сожгли и разрушили свои дома — лишь бы «не оставлять врагу».
До этого подобные сцены повторялись в Сирии под лозунгом «Остается Асад или страна будет сожжена» и в Секторе Газа перед уходом оттуда Израиля в 2005 году.
Истинные владельцы земли и их потомки так не поступают. Напротив, они стараются сохранить в целости свои дома и землю, надеясь на возвращение или возвращение детей и внуков в один прекрасный день, даже если это невозможно в ближайшем будущем.
Я прожил первый месяцы войны и перемещения населения на востоке Украины и в Крыму и не видел, чтобы кто-то поджег свой дом или квартиру, даже если он считал, что никогда не вернется.
На долгом пути возвращения старые документы, фотографии и ключи от домов превращаются в символы для тех, кого изгнали с родной земли и их потомков, становятся частью их идентичности и культуры, частью их борьбы.
Таких примеров также много. Один из них — история депортации крымских татар в 1944 году, дети и внуки которых унаследовали в ссылке мечту вернуться на родину и символы права на нее.
До начала массовой репатриации в 1989–1991 годах многие возвращавшиеся старались поселиться в городах и селах, откуда они происходили, или поблизости, надеясь, что однажды смогут вернуть конфискованные у них несколько десятилетий назад дома и жить в них счастливо.
Я убежден, сколько бы времени ни прошло, «права сохраняются за теми, кто от них не отказался…»