ПираМММида. Когда был шанс поставить мир раком...

...

На заре второй декады XXI века просмотр картин, подобных отчетной, можно смело сравнивать с наблюдением холодного ноябрьского дождя, сидя у окна на подоконнике в отапливаемой квартире, посербывая теплый сладкий чай. По ту сторону стекла – холод, слякоть и тщетная надежда добраться сухим до дверей своего жилища. Внутри – тепло, уют и душевный комфорт, создаваемый чувством того, что это все уже осталось позади.

В фильме Эльдара Салаватова «ПираМММида» зрителю предлагается окунуться в относительно недавнее, но крайне нестабильное прошлое эпохи великого излома времен, «когда социализм уже был разрушен, а капитализм еще не наступил», и вспомнить о стране непуганых идиотов, где за очень короткий промежуток времени можно было сколотить миллионы, и за еще более короткое время их же растерять. И все это на фоне рекламных роликов с Леней Голубковым.

В отличие от просмотра прочего российского ширпотреба а-ля «Служебный роман» или «Выкрутасы», отчаянно штурмующего кинотеатры («Поколение П» я еще не видел), после «ПираМММиды» не остается бессильной злобы разведенного лоха, что более чем удивительно с учетом предыдущей работы режиссера – «Антикиллер Д.К.». Объяснение данному феномену кроется в нескольких удачно подобранных и умело соединенных ингредиентах, пусть даже местами «приправы» получилось слишком много.

АО «МММ» явилось экономическим явлением, обнажившим невежество, доверчивость и беспомощность подавляющей части постсоветского народонаселения, еще не пуганого дефолтом и прочими глобальными финансово-экономическими неприятностями, что давало путевку в жизнь таким персонажам, как Мамонтов-Мавроди. И хотя события в фильме несколько гиперболизированы в части распространения «мамонтовок» (компетентные люди утверждают, что валюта Мавроди никогда наравне с рублями и долларами не ходила), нельзя не принять тот факт, что его деятельность негативно отразилась на кошельках многих сограждан.

Кроме того, тема фильма, чуть ли не впервые за долгое время не подвязанная на сопли, вроде «кто кого любит» или «кто кому мымра», уже заслуживает внимания – вполне наглядно продемонстрирован сравнительно честный способ отъема денег у народонаселения, пусть и в упрощенном виде. Как говорится, «кое-где придется подумать» (с).

Герои Алексея Серебрякова из фильма в фильм кочуют с одинаковой каменной физиономией. Но к его чести, подобная игра в «ПираМММиде» лишь добавляет веса его персонажу – Мамонтов получился самым колоритным героем картины, как и подобает истинному протагонисту – без чувства юмора, без страха, без единой улыбки за весь хронометраж. Кажется, что главное действующее лицо не способно на человеческие чувства в принципе – сцена переговоров с похитителями его дочери это наглядно продемонстрировала («Делай с ней, что хочешь! Я себе новых нарожаю!»).

Может быть, поэтому в фильм был добавлен герой Петра Федорова, прототип которого в истории реального «МММ» обнаружить не удалось. Живой, подвижный, активный, современный – полная противоположность Мамонтова. Эти два персонажа – один в поношенном свитере («папа»), помешанный на зарабатывании денег, и второй в модной одежде («сын»), транжирящий заработанное налево и направо, местами пытаются разыграть конфликт отцов и детей, или, если хотите, конфликт эпох.

Тандему Серебряков-Федоров противостоит чертовски крутой олигарх Белявский в исполнении Федора Бондарчука, которому купить башню Останкино, как два байта переслать. Лысый гламурный селебрити как нельзя кстати подошел на роль крутого бизнесмена, одетого явно не по моде начала девяностых и заправляющего СОБРом, как своей личной охраной.

События, описываемые в «ПираМММиде», порой далеки от имевших место в реальности, но атмосфера вполне соответствует духу времени – сначала благодаря легендарным рекламным роликам, умело вставленным на бекграунд («Я не халявщик – я партнер!»), а затем – псевдодокументальным съемкам и выпускам новостей.

Все вышеперечисленное, а также стандартный хронометраж – полтора часа – располагает к тому, чтобы потратить на просмотр свое личное время, и окунуться в атмосферу начала бурных девяностых, будучи, по сути, уже отделенным от нее толстым стеклопакетом накопленного опыта прошедших десятилетий.