Роковая ошибка марксизма, или почему марксизм не стал религией

Марксизм и реалии

Роковая ошибка марксизма, или почему марксизм не стал религией

Марксизм — величайшее на сегодня достижение человеческого разума. Владел умами человечества более столетия (умами, увы, но не сердцами). Да и сейчас многие продолжают находиться под его магией. Но религией, то есть связывающей, объединяющей массы людей идеологией, как того требует развитие любой идеологической системы, он не стал (массы всяким интеллектуальным изыскам предпочитают простые не требующие мозговых усилий лозунги; говорит поп, что Земля плоская, да и ладно — всё равно вникающий ему земледелец дальше соседнего села или города не бывает, а заглянуть за горизонт ему лень, да и недосуг). Но расхождение догм марксизма, к которым в конце концов свелись его рациональные на первых порах положения, с реальностью стало всё более и более очевидным — земля оказалась не плоской, энтузиазм новосозданного как бы от имени „рабочих и крестьян“ государства оказался им чужд, лозунги и полицейское преследование несогласных потеряли былую действенность, общественная обстановка в условиях тотальной лжи становилась всё более и более невыносимой („Так жить нельзя“ — подвёл итог кинорежиссёр С. Говорухин). Именно поэтому марксизм и не стал мировой религией.

Разумеется, расхождение положений идеологии с реальностью является следствием каких-то ошибок в самой идеологической системе.

Вообще-то ошибок в марксизме как минимум несколько. Но одна из них сыграла решающую, роковую роль.

Дело в том, что в марксизме под интересами класса наёмных работников („рабочих“, „пролетариев“) подразумевался возврат им в виде собственности созданного ими (или, скорее, от их имени) государства того, без чего они остались в результате развития товарно-денежных отношений — средств производства. При этом почему-то считалось, что государство (в марксизме-ленинизме) „рабочих и крестьян“ не будет им враждебно и покончит с, как это было принято выражаться, „эксплуатацией человека человеком“. Увы, реальность оказалась совершенно другой. Государство, кем бы и с какими бы „благими“ намерениями оно ни было создано, противопоставлено народу уже самим фактом своего существования как управляющего механизма, а посему определённый антагонизм между народом и государством неустраним (единственное, чем можно его нивелировать, — это проведение экономической политики в интересах народа). Мало того. Государство, завладев средствами и механизмами капиталистического производства, само становится капиталистом (чего идеологи марксизма не учли, они полагали, что абсолютный капиталист уже перестаёт быть капиталистом — ошибка, замаскированная под диалектику; победитель дракона сам становится драконом — известная восточная сказка — а вот это уже действительно диалектика), а поскольку оно ещё и носитель общественного насилия, то капиталистическая эксплуатация со стороны государства неизбежно усиливается насилием полицейским — капиталист и государство „сплавляются“ в единое органическое антинародное единство. В итоге „государство рабочих и крестьян“ оказалось куда более чудовищно безжалостным капиталистическим эксплуататором, чем весь сонм „классических“ капиталистов. „Диктатура пролетариата“ — „голубая мечта“ социалистов-коммунистов — на деле оказалась диктатурой государства-капиталиста — врагом не только „эксплуататорских классов“, но вместе с ними и всего народа в целом (именно из этого проистекают все ужасы и жестокости сталинизма). Понимания этого — увы! — нет до сих пор, однако подспудное ощущение этого постепенно становится всё более явственным.

Именно поэтому, когда алчно-продажная ренегатствующая верхушка решила сдать страну вместе со всем её идеологическим, как выяснилось, хламом идеолого-геополитическому оппоненту, отстаивать её оказалось некому (отчаянный призыв С. Умалатовой оказался „гласом вопиющего в пустыне“) — всем было интуитивно понятно, что „строили“ что-то не то, что пропагандируемые идеологические цели интересам народных масс не соответствуют (да и сами „пропагандирущие“ где-то это подспудно ощущали и теряли былой запал).

Результат получился удручающим. Страна (Великая страна!) рассыпалась, как карточный домик. А вся эта абсолютно аморальная, как оказалось, алчная правящая шушера принялась растаскивать и разворовывать всё то, на что растащили Великую державу — Ельцин и иже с ним — Россию, Кравчук — Украину — и т.д. Как и предсказывал „ренегат Каутский“, капитализм возродился (собственно, никуда он и не девался — феодальный государственно-сверхмонополистический капитализм — вот чем на деле был ленинско-сталинский „социализм“), но, чего он не мог себе представить даже в самом страшном сне, в виде предельно аморального воровского капитализма. Капитализм в любой ипостаси и сам по себе антисоциален и аморален, ибо нацелен на безудержное расточительство природных и человеческих ресурсов в угоду прибыли капиталиста и в ущерб всему, в конечном итоге и самому капиталу (не надо идеализировать всех этих „благопристойных“западных „слуг капитала“ — все они „одним миром“ мазаны, все они по сути враги и губители человечества!), а тут ещё и абсолютная воровская аморальность!

А поскольку и даже самый „благопристойный“ капитализм аморален и антиобществен по самой своей экономической сущности, то ясно, что продолжение движения по этому пути грозит гибелью, причём не одной какой-то отдельной стране либо даже группе стран, а практически всему цивилизованному миру.

Теперь посмотрим, в чём же заключается реальный социально-экономический интерес общественного класса наёмных работников, „рабочих“, „пролетариев“.

Поскольку определяющим признаком общественного класса со времён А. Смита считается источник его существования (а не уровень благосостояния, как это внушают апологеты капитализма и особенно капитализма воровского, превознося мифический „средний класс“), то, понятно, для наёмного работника таким признаком является заработная плата. Беда наёмного работника при капитализме в том, что она самим экономическим механизмом капиталистического производства систематически занижается ниже адекватного уровня, то есть того уровня, который достаётся мелкому буржуа после затрат на воспроизводство на его личное потребление, что низводит его (наёмного работника) до положения двуногого рабочего скота. К тому же при каждом удобном и неудобном случае господствующий капитал прибегает и к внеэкономическим мерам, понижая её ещё ниже (особенно в этом смысле отличилось ленинско-сталинское „социалистическое“ государство, что, в общем-то, в конечном итоге его и погубило).

Единственное, в чём заинтересован наёмный работник, — это в адекватности своей заработной платы. Но при капитализме это невозможно — господствующий капитал заинтересован в максимизации своей прибыли, что может быть достигнуто лишь за счёт заработной платы работника.

Как же можно это преодолеть?

Современный наёмный работник — результат расслоения мелкой буржуазии — может этого достичь, в определённой мере вернувшись в статус мелкого буржуа, имевшего лишь совокупный и (недифференцированный) чистый доход. Для этого доход должен получать экономический субъект — предприятие, — а каждый из его членов — заработную плату. И никакой прибыли, никаких дивидендов, никаких акций, никаких обособленных либо „совмещённых“ капиталистических собственников. Это не капиталистическое предприятие — это предприятие коллективное. Собственником средств производства является весь коллектив в целом, а каждый из работников получает адекватную заработную плату.

Из этого проистекают определённые следствия (повышенная конкурентоспособность, выживаемость и т.д.), на которых здесь останавливаться не следует.

Именно мимо этого интереса общественного класса наёмных работников и прошли все классики марксизма, что и обусловило его конечное поражение на арене общественной борьбы, в результате чего он не стал объединяющей массы людей идеологией — религией.

От утопии через „науку“ к мёртвому музейному экспонату — таков путь развития этой идеологии. И всего-то из-за одной-единственной, но фатальной, идеологической ошибки!

А. Торубара

30 мая 2019 г.