Как Петр Первый «украинизировал» русскую церковь

300 лет назад, 5 февраля 1721 года рязанский митрополит, галичанин Стефан Яворский утвердил «Духовный регламент» ставший по сути уставом Русской церкви.

Патриарх как обуза царю

27 октября 1700 года скончался московский патриарх Адриан. Следующий первоиерарх русской церкви будет избран только 4 декабря 1917 года. Как же получилось, что всё это время патриарха никто не ставил на Москве?

Было два обстоятельства, из-за которых собор по выборам нового патриарха ни в 1700 году, ни позже не состоялся.

Первое находилось рядом. На российском престоле находился молодой и энергичный царь Пётр Алексеевич. С детства он не видел в институте патриаршества надёжной подмоги своим начинаниям. Патриарх Иоаким успел поддержать и царевну Софью против его родни — Нарышкиных, и самого Петра в противостоянии с сестрой. Сменивший его Адриан также не был удобным сподвижником царя. 

Во время «Великого посольства» Пётр убедился, что в протестантских странах сам монарх является главой церкви, а епископы подчиняются ему. Так в Швеции, Дании, Британии и даже в Пруссии заведено. В католических монархиях также нет такого главы церкви, который был бы посредником между папой и епископами, минуя монарха, а тот же Людовик XIV утверждает иерархов, назначенных римским первосвященником. Даже в Османской империи и православных патриархов, и исламских муфтиев было несколько.

А уж по возвращении из Европы с Адрианом совсем нелегко стало сосуществовать. В 1698 году патриарх напрочь отказался постричь в инокини царицу Евдокию Лопухину — оснований нет, как бесплодие Соломонии Сабуровой и Анны Колтовской. Во время Стрелецкого бунта в 1698-1699 годах первопастырь заступился за казнимых, но его ходатайство было отвергнуто Петром I.

Второе обстоятельство было связано с тем, что территория и государства, и церковной юрисдикции значительно увеличилось, а, стало быть, появились иные иерархи, в Москве непривычные. Это малороссы, осенью 1686 года попавшие под управление патриарха московского Иоакима.

Ведь как было в иные времена?

Митрополитами и епископами становились представители знатных родов и старинных монастырей, имевших вековые традиции общения с московскими государями. Они же и избирали московского владыку. Даже Иван Грозный не смел им помешать сделать свой выбор. Алексей Михайлович, правда, отобрал у патриарха право распоряжаться церковными землями и создал Монастырский приказ, но Фёдор Алексеевич по настоянию Иоакима его упразднил.

А кого собор изберёт, только одному Богу ведомо. Может во главе церкви оказаться очень сильная и властная фигура вроде прадеда царя Филарета или строптивого Никона, которого его отцу и архиереям пришлось сгонять с патриаршего престола с большим трудом.

Как малороссы подчинили московскую патриархию

Влившись в состав московской патриархии, малороссийское духовенство стало получать митрополии и епархии в великороссийских землях. А оно заметно отличались от привычных церковных владык — и академическое образование получило, и от землевладений не зависело, и родни среди раскольников не имело.

Первым таким иерархом стал галичанин Стефан Яворский (1658-1722), которого родители после Андрусовского перемирия перевезли в Нежин. Именно его царь настойчиво продвинул в местоблюстители патриаршего престола.

Чем же так понравился царю этот игумен, успевший некоторое время побывать даже в униатстве?

Когда скончался первый русский генералиссимус Алексей Шеин, то на погребении его проповедь читал настоятель Никольского пустынного монастыря Стефан, которого киевский митрополит направил к Адриану для поставления в переяславские епископы.

Проповедь так понравилась Петру, что царь уговорил патриарха рукоположить того не в Малороссию, а в архиереи какой-нибудь из великорусских епархий, «где прилично, не в дальнем расстоянии от Москвы». И Стефан стал сразу митрополитом Рязанским и Муромским в апреле 1700 года. А уже в октябре он становится местоблюстителем патриаршего престола и в этом качестве пробудет до февраля 1721 года.

Совместными усилиями Петра и Стефана удалось отсрочить, а потом и сделать невозможными выборы московского патриарха.

Первым делом при непротивлении местоблюстителя Пётр восстановил в 1701 году упразднённый старшим братом Монастырский приказ, и управление церковными вотчинами вновь перешло в руки светской власти. Таким образом, управлял всем этим немалым имуществом не Стефан, а боярин Иван Алексеевич Мусин Пушкин (до 1715 года) и князь Пётр Иванович Прозоровский.

«Пока деятельность Петра была посвящена политике и войне, и заботам о просвещении, С[тефан] вполне сочувствовал ей. В целом ряде проповедей, в новолетие или по поводу побед, он явился блестящим (с схоластической точки зрения) панегиристом военных дел Петра. В угоду царю С[тефан] повсюду ставил в архиереи чужеземцев, людей образованных. Московскую академию он реформировал и завел в ней вместо эллинских учения «латинския», т. е. схоластику в методах и содержании», — писал о нём историк и литературовед Павел Щеголев в Энциклопедии Брокгауза- Ефрона.

Не без участия Яворского малороссийские архиереи предали анафеме Мазепу.

«При тогдашних обстоятельствах церковной и общественной жизни, — писал историк церкви Стефан Рункевич, — роль блюстителя патриаршего трона представлялась двусмысленною, жалкою декорацией, за спиной которой светские власти делали, что хотели… Есть известие, что Стефан будто бы лично делал намеки государю о патриаршестве, а государь, говорят, на это ответил: "Мне этого места не ломать, а Яворскому на нем не сидеть"».

Отношения Петра и Стефана стали портиться после того, как в 1712 году местоблюститель с благоговением высказался о царевиче Алексее. Царский гнев он пытался угомонить тем, что подписывался на своих письмах государю так: «Вашего царского пресветлого Величества верный подданный, недостойный богомолец, раб и подножие Стефан, пастушок рязанский».

«18 мая 1718 г. государь приказывал С[тефану] как можно скорее явиться в Петербург, чтобы принять участие в верховном суде по делу царевича Алексея. Раньше было отмечено, что С[тефан] более или менее сочувствовал царевичу; однако, по нашему мнению, С. M. Соловьев вполне прав, утверждая, что со своей скрытностью и необщительностью С[тефан] не мог быть особенно близок с царевичем, но несомненно и то, что окружающие постоянно твердили царевичу: "Рязанский к тебе добр, твоей стороны и весь он твой".

Во всяком случае, с тяжелым чувством должен был местоблюститель присутствовать на суде над тем человеком, на которого он возлагал многие свои надежды. Конечно, не без его влияния духовенство, спрошенное Петром о праве его казнить сына, высказалось определенно за помилование. С[тефан] же имел мужество восстать, хотя и безуспешно, против расстрижения епископа Досифея, замешанного в дело царевича и казненного. Митрополит сам отпевал и хоронил несчастного царевича», — говорится в Русском биографическом словаре Половцова.

Вторым иерархом родом из Малороссии был тобольский епископ, а затем ростовский митрополит, уроженец местечка Макарова на Киевщене Димитрий Туптало (1651-1709). Он славился особой учёностью и из житий святых составил «Четьи Минеи». В своей борьбе со староверами он не имел никаких личных преград и действовал жёстко.

«Как малороссиянин, Димитрий не мог быть знаком с расколом до тех пор, пока не стал управлять Ростовскою епархиею; здесь, увидевши всю силу зла, он решился вооружиться против него», — писал о нем профессор Сергей Соловьёв.

«Окаянные последние времена наши! — писал Димитрий. — Святая церковь сильно стеснена, умалена, с одной стороны, от внешних гонителей, с другой — от внутренних раскольников. С трудом можно где найти истинного сына церкви; почти в каждом городе изобретается особая вера; простые мужики и бабы догматизуют и учат о вере».

Сей святитель показал такие примеры учёности и благочестия, что вскоре был канонизирован и в 1750 году в казачьих землях назвали в честь него крепость, ставшую потом Ростовом-на-Дону.

Третьим видным малороссом в церковной иерархии стал Феофан Прокопович.

В 1718 году Пётр I высказал мнение, что «для лучшего впредь управления мнится быть удобно духовной коллегии», и поручил псковскому епископу Феофану составить для будущей коллегии устав, получивший название «Духовный Регламент». Таким образом, именно труд Прокоповича лёг в основу управления православными делами в России на ближайшие два столетия.

«Духовный регламент» и его последствия

К февралю 1720 года проект «Духовного регламента» был подготовлен. Пётр послал указ обер-секретарю Сената Анисиму Щукину, чтобы Сенат и архиереи выслушали проект и высказали своё мнение: «чтоб ремарки поставили и на каждой ремарке экспликацию вины дела».

Сенат же в свою очередь издал Указ от 9 марта 1720 года «О собирании подписей епископов и архимандритов Московской губернии под текстом Регламента Духовной Коллегии». Текст Регламента с посыльными рассылался архиереям и архимандритам монастырей.

Проект был принят 5 февраля 1721 года с несколькими дополнениями. В числе подписавших проект было 6 епископов и 3 архимандрита. Последним, нехотя, поставил подпись экзарх митрополит Стефан (Яворский).Через семь месяцев были собраны подписи ещё 19 епископов, 48 архимандритов, 15 игуменов и 5 иеромонахов. Возражений и поправок к регламенту не наблюдалось.

25 февраля 1721 года Духовная коллегия, получившая название Святейшего Правительствующего Синода, была официально открыта. Её президентом стал митрополит Стефан, преставившийся в следующем году.

«Есть известие, что Стефан так говорил об этом своем назначении: "Государь меня определял в Синод, а я не хотел, и за то стоял перед ним на коленях под мечом". Никакой видной роли в Синоде его президент но играл, по болезни даже и посещал его редко, а если и посещал, то часто не соглашался с мнением синодского большинства: еще на одном из первых заседаний синода Стефан высказал недовольство по поводу возношения молитв на ектениях об одном только свят. правит. синоде и предлагал поминать наряду с синодом других православных патриархов. Синод, однако, не согласился с этим особым мнением своего президента. Весьма характерна подпись митрополита-президента под этим мнением: "Стефан недостойный митрополит, старец немощной"», — говорится в Русском биографическом словаре Половцова.

В сентябре 1723 года Константинопольский и Антиохийский патриархи особой грамотой признали Святейший Синод своим «во Христе братом», обладающим равнопатриаршим достоинством.

Важнейшей реформой, вводившейся Регламентом, было упразднение патриаршества и учреждение вместо него Святейшего Правительствующего Синода («Духовной коллегии»). Был определен состав Синода: президент; два вице-президента; четыре советника, четыре асессора (в число их входили представители чёрного и белого духовенства). Представителем императора в Синоде был обер-прокурор. При Синоде было и целое ведомство фискалов.

Духовный Регламент предписывал епархиальным архиереям создавать при архиерейских домах училища для поповских детей. Перед поступлением в школу кандидату необходимо было выдержать экзамен, касающийся не только знаний, но и духовных качеств будущего пастыря. Вводилась обязательность обучения для сыновей священнослужителей и причетников; необученные подлежали исключению из духовного сословия. Согласно Регламенту, епархиальные духовные училища должны были содержаться на средства архиерейских домов и доходов с монастырских земель.

Священник, по мнению Феофана Прокоповича, не должен быть ни мистиком, ни фанатиком. Следовало удостовериться, не имеет ли он «видений» или «смущающих снов».

Мужчинам отныне запрещалось поступать в монастырь до тридцатилетнего возраста; монахам вменялось в обязанность исповедоваться и причащаться по крайней мере четыре раза в год; во всех монастырях вводится обязательный труд, а монахам запрещается посещать женские монастыри и даже частные дома.

Монахиням, с другой стороны, запрещается давать окончательные обеты до пятидесятилетнего возраста, и послушничество, продолжавшееся до тех пор, не может служить препятствием для вступления в брак.

Регламент предписывает следить за правильностью текста священных книг. Синод должен был искоренять суеверия, устанавливать подлинность чудес новоявленных икон и мощей, наблюдать за порядком церковных служб и их правильностью, оберегать веру от пагубного влияния лжеучений, для чего наделся правом суда над раскольниками и еретиками и иметь цензуру над всеми «историями святых» и всякого рода богословскими сочинениями, наблюдая, чтобы не прошло в печать чего-либо противного православному вероучению. Суду Синода подлежали все дела, которые прежде подлежали суду патриаршему.

Так учреждался церковный порядок, который с небольшими изменениями просуществовал до 1917 года. Выстраданный малороссами, он привёл к просвещению духовного сословия. И в этом огромная заслуга митрополитов — св. Димитрия Ростовского (Туптало), Стефана (Яворского) и особенно Феофана (Прокоповича).

Украина.Ру