Убийство евреем славянки и торг за иконы

Русь против евреев. Викинги в каганате

Исторический роман. Первая глава

Автор - Валерий Мясников  

Вторая половина сороковых годов восьмого века от Рождества Христова 

Стальные поножи на правых ногах двух всадников почти упирались друг в друга, настолько сблизились в непростом разговоре гот и хазарин. Оба они были в пластинчатых доспехах, оба без шлемов, которые были у обоих прикреплены кожаными ремешками к поясу, оба примерно одного роста и возраста – повыше среднего и чуть меньше тридцати, оба худощавые, но крепкие и широкоплечие, оба с правильными, у каждого по-своему симпатичными чертами лица, оба пытались быть доброжелательными друг к другу. Впрочем, на этом немалом сходство заканчивалось.

Германец был скорее шатеном с тёмно-каштановым цветом волос, хазарин брюнетом. Он пытался вести разговор, гот отвечал на вопросы. Хазарин был обличен большой властью, германец был уважаем местными христианами и язычниками из разных народов, но они были данниками Хазарского каганата.

Гота звали Иоанном (в нашу русскую (малороссы, великороссы, белорусы, русины и другие) и мировую историю он вошёл как Иоанн Готский), хазарина Багатуром, и был он сыном кагана Вирхора, наследником престола и тудуном (наместником) Хазарского каганата в Таврике (название Крыма в восьмом веке от Рождества Христова). Разговор шёл рядом с небольшим укреплением германцев, греков и других местных жителей из ещё нескольких народов в Партенитах (ныне Партенит) на берегу Черного моря (в повествовании в основном используются современные географические названия за редким исключением, которые касаются, как правило, названий городов и регионов), которое неспешно накатывало свои волны на прибрежную гальку.

- Иоанн, я искренне сочувствую тебе в связи с убийством красавицы Татьяны, жаль, что стрела иудейского (сын кагана слегка выделил голосом слово «иудейского») воина оборвала жизнь славянки. Насколько мне известно, ты нравился ей, а она тебе? – сказал хазарин-тенгрианец на греческом.

Сагудатка (из южнославянского племени, жившего тогда в основном на Халкидонском полуострове на Балканах, но часть которого ещё во второй половине VII века переселилась в Малую Азию) Татьяна вместе с её родителями и братьями, переехали несколько лет назад в Готию с малоазийского побережья Чёрного моря из-за высокооплачиваемой работы капитаном латинского парусника отца Татьяны у дяди Иоанна, весьма состоятельного готского купца Дмитрия, однако, увы, неделю назад девушка была убита.

- Да, она нравилось мне и, насколько мне известно, я нравился ей, - также на греческом ответил христианин, решив промолчать о том, что иудейский воин был сотником. «Воин, так воин, - подумал Иоанн».

Сын кагана взял небольшую паузу, а его гнедой конь, довольно дружелюбно настроенный к тёмно-гнедому Иоанна, сделал маленький шаг назад.

- Убийца Татьяны посажен в темницу и его ждёт наказание, - продолжил Багатур.

- Я надеюсь на справедливое решение судьи, хотя и сомневаюсь, что оно возможно. Но - Татьяну уже не вернуть, - печально ответил германец, которому славянка более чем нравилась и который лишь сегодня смог слегка прийти в себя от жути, и не потому, что горе отступило, а потому что Иоанн был вынужден пойти на встречу с Багатуром, прибывшим с воинами к Партенитам.

Наследник хазарского престола вновь немного помолчал и взглянул на близкое море, бриз с которого навевал приятную прохладу. Затем тудун опять повернул голову к готу:

- Иоанн, ты прав, Татьяну уже не вернуть, но я очень надеюсь и прошу тебя, чтобы смерть Татьяны, в которой я лично не виновен, не очень сильно отразилась бы на нашем с тобой разговоре.

- Да, господин, ты сам не виновен, и я сделаю всё, чтобы моё горе не отразилось на нашем с тобой разговоре, - ответил христианин. И перед его взором снова появилась Татьяна в недалёком лесу, со стрелой в спине, пробившей и её сердце. Наследник престола, действительно, имел лишь очень опосредованное отношение к убийце, который был сотником у предыдущего тудуна Таврики - иудея Исаака, младшего брата бека Сабриэля (Булана). Его на днях в должности тудуна в Таврике и сменил Багатур.

- Спасибо, Иоанн, - продолжил беседу тенгрианец и чуть расслабился, - и прошу тебя, пожалуйста, когда мы вдвоём, не называй меня господином, без этого слова мне легче пытаться найти взаимопонимание с тобой, а оно мне необходимо. Ты, возможно, догадываешься, с какой целью я приехал в Партениты, в это чудное место?

- Может, и догадываюсь, но лучше было бы услышать об этом от тебя, что же касается употребления мной слова «господин» в твой адрес, то я выполню твоё пожелание, - произнёс германец.

- Хорошо Иоанн. Ты ведь знаешь, что земля слухами полнится, до меня дошли вести о том, что ты и твои славянский и готский друзья: Николай и твой дядя Дмитрий, вывезли на латинских парусниках немало икон из малоазийских земель Ромейской Империи. Говорят, что некоторая часть вывезенных вами икон хранится в Партенитах. Не мог бы ты несколько из них уступить мне за соответствующую плату?

Теперь небольшую паузу взял германец, теперь он на несколько мгновений взглянул на синее море. Наследник престола говорил со знанием дела. Действительно, Дмитрий, Николай и Иоанн вывезли немало икон с малоазийского берега Ромейской (Византийской) Империи, спасая их от иконоборцев. Из трёх друзей, дядя Иоанна Дмитрий был особенно хорошо знаком с положением дел в Малой Азии, ведь он, как и отец Иоанна и родился там, поскольку их отец, дед Иоанна, вместе с другими готами провёл немало лет в войнах с арабами по просьбе властей Империи. К старости дед Иоанна вместе со своими сыновьями вернулся в Таврику. Посмотрев на море, германец вновь повернул голову и взглянув в глаза сыну кагана, ответил:

- Не исключено Багатур, что тебя пытались ввести в заблуждение. В церкви в Партенитах, конечно же, есть иконы. Возможно, некоторые из них привезены в недавние годы из Малой Азии для спасения их от иконоборцев, но не я теми иконами распоряжаюсь.

Багатур слегка улыбнулся:

- Иоанн, я хорошо заплачу.

- Спасибо, однако твой вопрос, Багатур, к настоятелю, а не ко мне. Но и он, я думаю будет удивлен. Зачем тебе иконы? Ты решил стать христианином?

Хазарин улыбнулся шире:

- Пока нет, но кто знает, что будет завтра?

Германец продолжил беседу, попытавшись ответить почти улыбкой на улыбку, но из-за горя по Татьяне это у него слабо получилось:

- Я простой человек и если наследнику престола Хазарского каганата не легко сказать, зачем ему иконы, то я готов предложить свое видение. Возможно, бек Сабриэль (Иоанн намеренно употребил еврейское, а не хазарское имя бека Булана) вскоре попытается уговорить твоего отца отправить посольство в Константинополь к императору Константину V и твоей сестре императрице Ирине, чтобы попытаться найти взаимопонимание с императором. Взаимопонимание для себя - главы иудейской общины каганата (влияние которой в Хазарии резко усилилось в последние годы), являющейся союзником власти Арабского халифата. И для этого возможного посольства бек Сабриэль попросил (гот сделал легкий нажим голосом на слове «попросил») тебя достать несколько икон, вывезенных из Малой Азии? Для подарка императору, пусть ныне и не ведущему сильного наступления на иконы, но иконоборцу?

Тудун, на мгновение вспомнил свою сестру Чичак (цветок), названную Ириной при принятии христианства, перед свадьбой с Константином, тогда ещё наследником престола, а тёмно-гнедой конь гота сделал маленький шаг вперед и теперь хазарин и германец вновь были совсем рядом друг против друга.

- Ты не прост, Иоанн, совсем не прост, - хазарин с лёгкой улыбкой смотрел в глаза германцу, - до меня дошли слухи, что ты можешь пойти по линии духовенства и стать епископом Готским? А со временем может и Патриархом Константинопольским? А почему бы и не Папой Римским? Ведь Папа Бонифаций II был остготом, и ты также восточный гот, почему бы и тебе не стать Папой Римским?

- Спасибо, Багатур за лестные слова, но ныне я не стремлюсь пойти по линии духовенства, хотя и не буду загадывать на завтра, мало ли как жизнь повернётся? Что касается Папы Бонифация II из восточных готов, то тогда ведь времена были несколько иными и влияние наследников власти короля остготов Теодориха Великого в Риме было значительным. Возвращаясь к иконам, правильно ли я понял, Багатур, что мы понемногу идём к взаимопониманию? - теперь разговор все более начинал вести христианин.

Тенгрианец слегка кивнул головой и ответил:

- Думаю, что так. Продолжай, Иоанн.

Гот всё с тем же подобием улыбки, которую ему было держать очень нелегко из-за смерти Татьяны, продолжил:

- Если я верно понимаю, то ты не в восторге от усиления влияния иудеев в каганате, ты тенгрианец и не собираешься переходить в иудаизм. Зачем тебе помогать иудею Сабриэлю доставать икон? Да, император Константин твой близкий родственник, но ведь ты, раздобыв иконы поможешь не ему, а беку Сабриэлю и его иудейскому окружению. Для христиан же Хазарии, в основном иконопочитателей, будущее добытых тобой икон в Константинополе может оказаться очень печальным. Ведь не исключено, что сейчас, когда император придерживается пусть и острожных, но иконоборческих взглядов, в его окружении найдутся те, кто предложит иконы сжечь, ныне или чуть позже.

Наследник престола стал серьёзным.

- Ты считаешь, Иоанн, что тенгрианцы и иудеи не могут вместе создавать настоящее и будущее Хазарского каганата? - ответил после небольшого молчания тудун.

- Багатур, извини за почти повтор, но я простой человек. Поэтому отвечу откровенно - то, что считаю я, это не столь уж важно для каганата, то, что считаешь ты - очень важно. А ты и сам, Багатур, считаешь, что у тенгрианцев и иудеев разные дороги, - сказал гот, глядя в глаза наследнику престола.

Хазарин не отвёл взгляда и сделал новый ход:

- Хорошо, Иоанн, у нас славный разговор. Ты меня убедил, и я не буду более настаивать на иконах, но скромный подарок моим воинам, сопровождающим меня к Партенитам за тобой. Это ведь справедливо? Не зря же они со мной приходили к вашему укреплению? И ещё, я бы хотел взглянуть на иконы в храме Партенит. Возможно, на те, которые ты со своим другом Николаем и своим дядей Дмитрием привёз на латинских парусниках из Малой Азии?

Германец облегченно вздохнул и ответил:

- Я принимаю к исполнению твое пожелание, хоть у меня и иное мнение о подарке твоим воинам. Как ты считаешь, большая бочка нашего доброго старого вина их устроит? А золотой кубок будет нашим скромным подарком тебе.

Сын кагана с улыбкой развёл руки в стороны, показывая, что он доволен.

- Спасибо тебе, Иоанн. Думаю, мы договорились, - и став чуть серьёзней, Багатур добавил, - разумеется, наш разговор останется между нами?

Гот кивнул головой в знак согласия и добавил:

- Конечно же, Багатур.

Тудун продолжил, улыбнувшись:

- А ты очень любишь евреев?

- Возможно, - также с почти улыбкой ответил германец, - но я знаю тех, кто любит иудеев больше меня, и не исключено, что к ним принадлежишь и ты?

Улыбка наследника престола Хазарского каганата сменилась сдержанным смехом. Управляемый Багатуром его гнедой обошёл коня гота, и всадники оказались не напротив, а рядом друг к другу, затем хазарин на мгновение своей правовой рукой приобнял германца за плечо.

- Иоанн, едем в Партениты? - сказал тенгрианец.

- Да, Багатур, едем, - ответил христианин и тут же продолжил, - раз мы с тобой вышли на откровенный разговор, скажи зачем ты спрашивал о продаже икон, ты ведь хорошо знал, что по этому поводу мы не договоримся?

Уже не смеясь, но улыбаясь, тудун ответил:

- На меня действительно выходил по поводу икон иудейский бек Сабриэль через своего младшего брата Исаака, и я начал разговор с тобой с продажи икон в силу того, что не смог придумать ничего другого. Хотя я отлично понимал, что ты их не продашь, но с чего-то же надо было начинать разговор.

- Спасибо за откровенность, - сказал гот и всадники неспешно направили своих гнедых к небольшому укреплению германцев, греков и других местных жителей из ещё нескольких народов в Партенитах. Двигаясь к укреплению, с подачи наследника престола, гот и хазарин продолжили диалог.

- Иоанн, раз уж мы становимся всё более откровенными друг с другом, то у меня к тебе также ещё есть вопросы. Ты не предполагаешь, что убивший твою Татьяну иудейский сотник (на этот раз тудун голосом выделил слово «сотник»), убил её потому, что не смог подобраться к тебе? Что у него был приказ от младшего брата иудейского бека Сабриэля Исаака убить тебя, но у еврея не получилось, и тогда в качестве компенсации и желая досадить тебе он убил славянку? – спросил тудун.

- Возможно, - ответил германец, - об этом мне также говорил и отец Татьяны.

- Я узнаю об этом, - спокойным голосом сказал сын кагана и гот понял, что иудейскому сотнику недолго осталось на этом свете.