Евреи Троцкий, Аксельрод, Коломойский и другие, а также «украинец» Шептицкий

Русь и евреи. Викинги в каганате

Исторический роман. Сорок шестая глава 

Автор - Валерий Мясников  

Начало двадцатого века от Рождества Христова 

Два еврея, одному из которых было чуть за пятьдесят, а другому не многим более двадцати, и он был повыше ростом, сидели в относительно скромном кафе на берегу Цюрихского озера в одноимённом городе и негромко беседовали. Младшим из евреев был Лев Бронштейн, более известный под псевдонимом Троцкий, старший - Павел Аксельрод, которого в его деле в полиции Русской (малороссы, великороссы, белорусы, русины и другие) Империи называли Борухом Пинхусом сыном Иоселевым.

Младший из евреев не так давно сбежал из ссылки и сейчас рассказывал старшему о своих подвигах. Ранее Троцкий и его главные революционные подельники за свою деятельность был осуждены сравнительно мягко, к ссылке на четыре года в Восточную Сибирь. Из них свыше полугода еврей провёл в московской пересыльной тюрьме. Бежал Бронштейн из Верхоленска, сначала его везли на телеге, укрытого рогожей и сеном, затем еврей добрался до железной дороги, куда революционеры из Иркутска доставили ему чемодан с одеждой. Фамилию «Троцкий» Бронштейн сам вписал в свой новый паспорт. По Великому Сибирскому Пути еврей уехал на запад. Троцкий сначала остановился в Самаре, где в то время был сосредоточен штаб еврейско-марксистской «Искры», штаб внутри Империи, помимо того, который был заграницей.

Бронштейн, ввиду того что жандармы на Руси его не особо искали после побега, если искали вообще, по поручению революционного штаба в Самаре побывал в Харькове, Полтаве и Киеве для встреч с рядом других революционеров. Однако в заграничном штабе «Искры» хотели бы его видеть у себя, поэтому вскоре Бронштейн, снабжённый деньгами в штабе «Искры» в Самаре, отбыл дальше на запад.

Когда Троцкий рассказывал, другой еврей - Аксельрод, небольшого роста с чёрной бородкой, но уже и седыми волосами, и живыми глазами, пока почти не задавал уточняющих вопросов, а молча поглощал вкусный ужин в швейцарском кафе на берегу живописного озера.

Бронштейна перевели через границу у населённого в основном евреями местечка Броды, правда после отмены в Австро-Венгрии его статуса как свободного города в 1880 году, евреи начали покидать город, но и в начале XX века в Бродах их всё еще было солидное большинство. Дальше Троцкий поехал на запад на поезде, но в Львове он сделал остановку. Здесь у него была встреча с доверенным лицом Льва Бродского - Натаном Коломойским. Последний снабдил Бронштейна ещё одной суммой денег, гораздо большей, чем Троцкого снабдили в штабе «Искры» в Самаре и, среди прочего, еврей Коломойский предложил еврею Бронштейну получше присмотреться к попыткам украинизации русин властью Австро-Венгрии (в частности греко-католическим митрополитом Андреем Шептицким) для того, чтобы «украинцам» было бы проще убивать русских (малороссов, великороссов, белорусов, русин и других) в весьма вероятной вскоре европейской, а то и мировой войне.

- Это наверняка пригодится и нам для нашей революции, - сказал еврей Коломойский еврею Троцкому.

Слушая слова Коломойского, Бронштейн улыбнулся и почти покровительственно ответил гораздо более старшему по возрасту и, казалось бы, по положению, еврею:

- Ты прав Натан, спасибо за совет, но я уже и сам давно присматриваюсь и к попыткам австрийской власти украинизировать русин и, в частности, к участию в этом Шептицкого.

Эту часть рассказа Бронштейна Аксельрод выслушал с особым интересом и добавил:

- Украинизация русин добавляет нам вертикальный нож для разрезания русских к марксистскому ножу разрезания русских по горизонтали на бедных и богатых. Украинский нож позволяет резать по вертикали, вырезая из русских малороссов и русин, как «украинцев», хорошо бы к этому добавить ещё один вертикальный нож по вырезанию из русских белорусов или литвинов, как бы их не называть.

Троцкий кивнул головой и ответил:

- Забегая вперёд, скажу, что в Вене мне примерно в таких же словах говорил об украинизации русин и малороссов и Виктор Адлер, и я, как и Коломойский, с вами обоими, конечно же, согласен. Так что пусть власть Австро-Венгрии и «украинец» Шептицкий стараются, придёт день, и мы марксисты, опираясь на их старания, их далеко превзойдём.

Далее Бронштейн рассказал о том, что, по словам Коломойского, братья Бродские и ряд других богатейших евреев прорабатывают возможность создания легальной, внешне может быть леволиберальной, но в реальности почти революционной газеты в Русской (малороссы, великороссы, белорусы, русины и другие) Империи, и что они заранее просят Троцкого поучаствовать в этом проекте, когда они его запустят. Затем Бронштейн сообщил о встрече с еврейским марксистским вождём в Австро-Венгрии Виктором Адлером в Вене. Он считал, что все разговоры о том, что Адлер принял христианство были прикрытием марксиста из Вены, не более.

Еврей Аксельрод по-прежнему внимательно слушал своего младшего революционного подельника. Ему был интересен юный еврейский герой Троцкий и он постоянно это демонстрировал Бронштейну с того момента, когда Троцкий несколько дней назад глубокой ночью потревожил в Цюрихе квартиру семьи Аксельрода. Бронштейну было приятно это внимание, как и атмосфера простоты и товарищеского участия, которая господствовала в семье Аксельрода. Троцкий был весьма благодарен за те часы, которые он провёл за гостеприимным столом Аксельродов, и он был уверен, что проведёт их ещё немало во время своих будущих визитов в Цюрих.

Перейдя к рассказу о встрече с марксистом Адлером, Бронштейн рассказал, что не застал Адлера в редакции марксистской «Arbeiter Zeitung», поскольку в Вену Троцкий приехал в воскресение и ему пришлось ехать к марксистскому вождю домой, где его встретил невысокого роста сутуловатый хозяин, который был немногим младше Аксельрода, с опухшими глазами на усталом лице. В Вене шли выборы в ландтаг, Адлер выступал накануне на нескольких собраниях, а ночью писал статьи и воззвания. Пятидесятилетний марксист проявил радушие к младшему еврейскому гостю, и Троцкий хорошо устроился у Адлера. А когда хозяин немного отдохнул, то он побеседовал с гостем о его революционных делах. Среди прочего зашла речь и о возможном убийстве русского (малороссы, великороссы, белорусы, русины и другие) императора, впрочем, когда говорили об этом, то Адлер устало улыбнулся и сказал:

- Конечно, это скорее всего всё-таки не совсем к вам, марксистам, вопрос, это к социалистам-революционерам Мойши Гоца, правда, когда он ко мне приезжал из Женевы, он сказал, что между марксистами и социалистами-революционерами нет никакой особой разницы в этом вопросе, и если марксистам представится возможность, то и они убьют царя. Наш дорогой еврейский друг Мойша прав, не так ли?

Бронштейн рассмеялся и взглянув в глаза Адлера в тон ему ответил:

- В этом вопросе, между нами, марксистами и нашим дорогим Мойшей нет расхождений. Другое дело, как к царю подобраться.

Марксистский революционер из Вены согласился, что в этом есть некоторая проблема. Адлер и Троцкий, среди прочих также обсудили вопрос и о взглядах ещё одного марксистского вождя – еврея Эдуарда Бернштейна. И Адлер сказал о том, что для еврейских революционеров в России идеи еврея Бернштейна о переходе к ставке на реформы, а не революцию пока не подходят, ведь евреи в России ещё не добились должного влияния.

Сказав о словах Адлера по поводу идей Бернштейна, Троцкий обратился к Аксельроду:

- А что ты скажешь об идеях Бернштейна для нас, тем более что ты с ним хорошо знаком?

Аксельрод сделал глоток кофе, а затем ответил Бронштейну:

- Я согласен со словами Адлера по поводу идей Бернштейна, также могу добавить, что Бернштейн, хотя публично он пока ещё и не объявляет об этом всё больше и больше интересуется сионистским движением, да и его переход к ставке на реформы, а не революцию является следствием того, что в Германии политическое положение евреев усилилось и они весьма влиятельны.

Троцкий, выслушав Аксельрода задал тому новый вопрос:

- То есть нам марксистам стоит искать взаимопонимания с сионистами?

Аксельрод рассмеялся после слов Бронштейна:

- Ты юморист Лев, ты сам не хуже меня знаешь, что да, - после этих слов пожилой еврей вытер платком выступившую от смеха слезу, и продолжил, - ты сильно рассмешил старика.