Славянин Николай: ты дурак, еврей

Русь и евреи. Викинги в каганате

Исторический роман. Сорок четвёртая глава 

Автор - Валерий Мясников 

Сороковые годы восьмого века от Рождества Христова   

Конунг Рандвер готовился к отражению возможного контрудара евреев и ларисиев мусульман на Фанагорию. С одной стороны, викинги и их союзники славяне, балты, финны и жители города, которые были на их стороне полностью контролировали Фанагорию, но с другой большая часть руси была ещё не так давно в Таматархе, что усложняло задачу Рандвера. Однако к радости конунга только что пришло несколько драккаров из Таматархи с известиями о том, что город взят, что в его порт пришёл императорский латинский парусник с женой и сыном гота Дмитрия, и принцессой франков, что не за горами встреча с императором Константином V, и что Харальд отдал приказ о переброске части викингов и их союзников в Фанагорию, поскольку против этого города была сконцентрирована большая часть иудеев и ларисиев.

Глава руси в Фанагории получил последние новости в одном из греческих домов, который тщательно охранялся викингами и чьи немногие окна, выходившие не во внутренний дворик, были аккуратно занавешены от любопытных взглядов. В самой большой комнате в доме на коврах и подушках полулежали Ранвер, улич Николай и гот Иоанн. Иногда к ним присоединялся ярл Ивар с докладами о последних событиях в Фанагории и вокруг неё.

Значительная часть беседы была посвящена тому, как вывести из-под неизбежного будущего удара евреев тех жителей города, кто помог руси, славянам, балтам и финнам его взять. Когда этот не простой вопрос был обсуждён, речь пошла о военной добыче. Ценности, изъятые и изымаемые из иудейского района города уже грузились на драккары, но для решения вопроса о выкупе за еврейских пленных должна была состояться встреча с беком Сабриэлем. При этом все трое участников беседы сходились на том, что если возникнет нужда в посреднике между конунгом и беком, то им не может быть иудей.

Общение Рандвера, Николая и Иоанна было в самом разгаре, когда викингу доложили о том, что к главным воротам города прибыл посланник от бека Булана.

- Посредник, скорее всего, нам теперь не понадобится. Наверное, это к лучшему, - прокомментировал известие Рандвер.

Встреча конунга Ранвера и славянина Николая, с одной стороны, и иудейского бека Сабриэля и его сына Давида, с другой, вскоре началась невдалеке от главных ворот Фанагории, но за её пределами. Каждая из сторон пришла со своими стульями. У евреев они были походные, а викинг и улич были с обычными из города.

Во время беседы Рандвер назвал сумму выкупа за всех еврейских пленных в Фанагории и Таматархе, которая была огромной, Булан попытался поторговаться, но довольно вяло, ведь среди пленных была его невестка и её отец Иосиф, что сильно связывало иудейскому беку руки. В конечном итоге пришли к компромиссу, который был не на многим меньше той суммы, которую изначально назвал конунг.

Улич Николай, переводивший со скандинавского на хазарский, и обратно иногда пытался взглянуть в глаза Сабриэлю, которого хорошо знал ещё до того, как Булан стал иудеем, однако бек каждый раз как бы не специально, но отводил взгляд.

Когда беседа подошла к концу, славянин негромко, однако весьма отчётливо сказал Сабриэлю сначала на скандинавском, а затем повторил на хазарском:

- Ты дурак, еврей.

 Булан улыбнулся и ответил:

- Николай, ты оскорбляешь меня на правах победителя?

Улич перевёл слова бека на скандинавский, а затем также на скандинавском и хазарском продолжил беседу:

- Мы с тобой давно и хорошо знаем друг друга, и ты понимаешь, что мои слова не оскорбление, а признание факта. Ты предал свой хазарский народ, свою кровь, став евреем, ты сглупил Сабриэль.

Булан немного помолчал, взглянув на небо, а затем сделал свой ход:

- Ты будешь со мной драться, если я вызову тебя на поединок?

Славянин вновь перевёл слова иудея, также немного помолчал, также взглянув на небо, и вновь продолжил на двух языках:

- Я готов драться с тобой, готов с твоим сыном, если ты решишь выставить его вместо себя, но поединка не будет, потому что ты испугаешься. Ты ведь хорошо понимаешь, что ты его уже проиграл, независимо от результата боя. Когда хазары тенгрианцы узнают, а они об этом узнают обязательно, что я дрался с тобой за их народ, это ведь очень сильно ударит по тебе, даже если ты вдруг и выиграешь поединок. Это выроет ещё большую пропасть между хазарами тенгрианцами и евреями.

Сабриэль сразу не ответил, взглянув в глаза Рандверу. Конунг был спокоен, но его глаза и выражение лица показывали беку, что он отлично понимает ход улича. Булан помолчал ещё немного, а затем высказался:

- Николай, сегодня твой праздник. Обещаю, что я и мой сын не вызовут тебя на поединок ни сегодня, ни позже. Мы также не будем мстить тебе. Мы поступим иначе, мы просто покажем тебе, и всем тем, кто думает также как ты, как день за днём иудеи будут становиться всё сильнее и сильнее в каганате, и как он в конце концов станет еврейским.

Славянин улыбнулся, перевёл на скандинавский и быстро ответил на двух языках:

- Надеюсь, что ты с сыном понимаешь, что будет с иудейским каганатом потом.

Вскоре после обмена «любезностями» Николая и Сабриэля встреча четвёрки была завершена.

Когда викинг и улич шли обратно в Фанагорию, Рандвер улыбнулся и негромко сказал:

- Ты правильно сделал, что врезал Булану.

Николай также улыбнулся и продолжил беседу:

- Однако улыбаешься ты уже не только этому моему ходу.

Викинг ответил быстро:

- И вновь ты прав, я вспомнил о франкской принцессе в Таматархе и подумал о том, что я теперь не знаю, кто главный в походе, то ли мы с братом, то ли Адельгейда Меровинг? Правда по твоим и Дмитрия рассказам, она разумная девушка, так что может это не столь уж и важно, кто из нас главный.