Лицо либерализма

Зачем вести войну и осаждать крепость, если можно выманить наивных жителей и крепость падет сама по себе

Часть 1

ЛИБЕРАЛИЗМ КАК АНТИДЕМОКРАТИЯ  

Аристотель: «Человек есть общественное животное», но не либерал…

Нас с детства учили, что общественные интересы выше личностных. Этой идеей пропитаны все уровни социального становления полноценного члена общества, начиная от детских сказок и мультфильмов, заканчивая историей и религией. На каждом уровне воспитания духовно здорового и высокоморального человека, мы видим массу примеров как взаимопомощи ближнему (от сказки «Гуси лебеди» до Православных писаний и исторических догм), так и самопожертвования во благо отечества и собратьев – одна память о подвиге Александра Матросова, чего только стоит, а такими подвигами пропитано все прошлое наших предков…

Но сегодня, человеку новой формации, современному члену «не общества», эти учения уже не нужны, более того, не только не нужны, но и вредны, с точки зрения законодателей новой антиобщественной идеологии, коей и является либерализм.

Да, именно идеологии, хоть и адепты этого течения, позиционируют либеральную идею, как свободу от всяческих классических идеологических форм, то есть как - культурно-политический плюрализм, дескать, каждый волен верить во что угодно, думать, говорить и делать все, что угодно. Но это все для «приезжих», то есть для тех, кого нужно окучивать и внушать непоколебимую веру в правильность и безальтернативность этой системы координат. Дабы потом, поиметь в три короба, с наивных и доверчивых угнетенных масс.

В этой статье я не собираюсь описывать историческое зарождение этой концепции и ее многообразность, все это давно написано до меня, в этой работе я опишу основную цель этой антиобщественной формы.

Начнем, пожалуй, с начала её воплощения в жизнь как единой верной парадигмы.

Как ни странно, практическая часть идеи автономного индивидуализма, как Абсолют, начала форсированно воплощаться в жизнь именно в США в средине 1970х, причем под определенные, вполне понятные, рациональные задачи.

Сейчас, наверное, у многих симпатиков либерализма, читающих этот материал, может возникнуть возражение. Ведь как же идеи построения чисто “торговой цивилизации”, витавшие в Британской Империя со времен Адама Смита, Рикардо, философов поборников индивидуализма - Локка, Гоббса, Мандевиля и т.д...

Да, эти идеи витают давно в информационном эфире, предположим даже, что в некоторых вышеупомянутых представителей, они зарождались как весьма гуманные и безобидные для того времени. Но, в этой статье, речь идет о практическом использовании идеи автономного индивидуализма как универсала, поэтому и 1970е, поэтому и США.

В 1970е годы в США параллельно с окончанием периода усиления экономики, за счет зачищенных рынков части Европейского континента и существованию зоны антикапитализма (более детально описано в моей работе «Посткапитализм, или во что трансформируется современное общество»), происходило качественное и количественное усиление рабочего класса, который постоянно требовал улучшения условий труда. Но так как, периода сверхприбылей, хватило всего на 30 лет (до 1975), то форсировался процесс экономической глобализации – переноса основных мощностей промышленности за пределы ядра. Параллельно этому, было принято решение подкорректировать и культурно-идеологическую конъюнктуру под вызовы новых глобализационных процессов. Показательным подтверждением сего, есть доклад Хантингтона, Круазье и Ватануки «Римскому клубу», под названием «Кризис демократии».

В докладе шла речь о том, что те ценности которые были во главе «американской мечты» устарели, и их нужно качественно реформировать, ведь в режиме переноса промышленности, рабочий класс как социальное явление и усиленный двигатель экономики, должен количественно и качественно сократиться, что, при неизмененной идеологической конъюнктуре вызовет социальный взрыв и массовые протесты.

Поэтому была принята концепция перевода общественных ориентиров на новый лад. Звучали тезисы о том, что демократия как ценность устарела, и на ее место должны прийти новые путеводители. И ними, как спустя время выяснилось, стали «либеральные ценности». Эта концепция должна была ослабить коллективное сплочение трудового общества, но, при этом, не уничтожая, а даже усиливая потребительское сознание. Поэтому либеральная идея пришлась впору.

Вот мы и подошли к одному из самых интересных изъянов либерализма!

По сути, либерализм можно считать вырожденной формой демократии, которая по своим основным законам функционирования тяготеет скорее к антидемократии.                  

Ведь демократия в классической форме – это власть большинства, то есть в основу демократии ложится скорее обще-коллективное благо, чем индивидуальное.

А вот либерализм, с его уклоном на индивидуализм, подразумевает преференции меньшинству в ущерб большинства. То есть, упор делается на поощрение личностных желаний, не взирая на общественные потребности.

Но состав преступления лежит гораздо глубже чем в плоскости подменны основ демократического строя и одурачивания умов американских рабочих, состав преступления и хитрого умысла в том, что либерализм как универсальная идея призвана и вовсе уничтожить понятия общества как коллективного явления в целом!  

Идея уничтожение коллективного явления проявляется во всех сферах либерализации.

Религия

Либерализм запускает процесс поощрения личностных пороков и уничтожение коллективной общности целых народов. Примечательно это проявилось в США, с последовательным продолжением в других странах протестантского толка.  

Тезис о том, что вера – это не коллективное, а личное дело каждого и каждый волен выбирать где молиться и во что веровать, настолько засела в умах – что религия как институт, во многом, утратил роль объединительного коллективного института, а это первичный удар по традиционным и коллективным ценностям, причем уже не только в протестантском обществе, но и во всех других, которые не обошла стороной американская глобализация, особенно это видно по «интернет поколению».

Ведь главная цель любой религии и церкви, первично – не поклонение высшим силам, а сплочения народов и масс во круг общих ценностей и высших духовных целей. А это, в свою очередь, определяет самобытность народа и усиливает его защитный механизм, против внешних посягательств. Либеральная идея же, создана для уничтожения этого необходимого защитного механизма.

Предположу, что у некоторых читателей могут попутно возникнуть сравнения с Советским периодом, дескать, тогда тоже церковь была в гонении. Но обязан вас уверить, что это совсем разные явления. Отстранение церковных институтов в СССР и ликвидация коллективного сплочения религией в либеральных устоях, ничего общего по содержанию не имеет.

Ведь в СССР роль коллективного сплочения и идентификации гражданина как части большого государственного коллектива, брала на себя коммунистическая идеология и партия, что само по себе нивелировало роль церкви как механизма сплочения и возводило его даже в ранг конкурентов. Но вот при либеральной идее, индивидуальная вера, отодвигающая церковные институты, направленна, отнюдь не на сплочение, а на разобщение и ослабление народных, трудовых масс.  Подытожу – религиозный автономизм, не менее чем, один из ударов по общественному организму.

Национальная идентичность

Стирается и национальная идентичность, как некий пережиток прошлого, который в новом глобализированном мире является обузой, опять-таки, для свободы индивидуума в его реализации, идентификации и возможности быть космополитом. Идея космополитизма и мультикультуризма – вот форма идентичности либеральной личности. Этот аспект, как и предыдущий, призван нанести удар по сложившимся региональным культурным и традиционным ценностям отдельного взятого народа, дабы исключить коллективное сплочение. Ведь зачем держать крепость в осаде, если можно подарить всем веру в индивидуализм и личную, независящую от коллектива, свободу и индивидуальности сами разбегутся на все 4 стороны, как поговаривал Попандопуло. Так как без чувства принадлежности – нет смысла защищать бетонные стены…    

Традиционные ценности

На этом мировая англосаксонская элита не остановилась и пошла дальше. Следующий удар наносится по традиционным ценностям.

Пропаганда и поощрение нетрадиционных ценностей – это один из самых сильных столпов либеральной экспансии. Так традиционные ценности – это опять-таки, одна из форм коллективной идентичности, которая несет экзистенциальную угрозу идеи поощрения свободы личности в ущерб общества. К традиционным ценностям можно добавить и гендерную идентичность, которую либерализм также мечтает преодолеть. Ведь принадлежность людей к мужчинам и женщинам происходит, отнюдь не от того, что они являются индивидуумами, а по природной принадлежности. А значит то, что они разделяют с другими мужчинами и женщинами свою коллективную идентичность, а это мешает созданию антиобщественного человека, которые, по мнению либералов, сам должен определять свой гендер, как и национальность, как и религию. Поэтому поддержка сексуальных меньшинств, является одной из самых передовых функций либеральных ценностей в культурной конъюнктуре.

Классовая идентичность

Вот мы и подошли к одной из самых важнейших целей либеральной пропаганды и борьбы с коллективными проявлениями в ядре капиталистической системы. Именно уничтожение классово-коллективной идентичности.

Ведь, возвращаясь к истокам стоит вспомнить, что существует только одна борьба и эта борьба классовая. Вся мировая история построена на борьбе угнетенных классов, против классов угнетателей. НО, чтобы угнетенным классам общества бороться с угнетателями, им необходимо коллективное сплочение вокруг одной идеи! Поэтому капиталистическая верхушка западного мира, в 1970е годы, понимая угрозу социального сплочения и возможности низов бросить вызов верхам, прибегла к таким вот либеральным изощрениям.

Чтобы не допустить классовых восстаний, им было необходимо уничтожить коллективную принадлежность масс и разделить их на индивидов с гипертрофированным чувством и желанием личной свободы! Именно для этого и нужны были вышеописанные функции либеральной идеи. Именно для разъединения рабочего класса и создание отдельных индивидуумов подверженных и исполненных нигилистических желаний и устремлений, что помимо прочих равных, создавало еще и удивительную потребительскую среду – во главе которой под маркой индивидуальной свободы, преимущественно воспринималась свобода потребления и воплощения коллективно-осудительных запретов, раньше относившихся к порокам и извращениям. Эта концепция прогрессирует до маразматических форм, вместо общественно-полезного труда – гейпарады, вместо ликбеза Канчита Вурст…

Часть 2

Либеральная модель, как неотъемлемая часть новой формы колониализма

После распада социалистического лагеря, либеральная модель, приобрела дополнительную, неимение важную, чем предыдущая, функцию – она стала неотъемлемой частью западного неоколониализма.  По факту становления однополярного мира во главе с США, либеральная идеология была возведена в абсолютный универсал всего капиталистического мира..

Такой подход решал одновременно две важнейшие задачи западных империалистов.   

Первая, и уже обозначенная, – недопущение объединения угнетенных масс в социальный движущий механизм для борьбы с угнетателями.

И вторая, позже возникшая, – контроль над уже захваченными и запланированными к овладению регионами.

Механизм контроля и порабощения, в основном, осуществлялся через универсальную, как это подают либеральные пропагандисты, модель ценностей и примеров высокого уровня жизни отдельных западных стран.

В которых такой уровень жизни существует исключительно через трехсот вековой опыт грабежа колонизированного мира.

Но вот что касается периферий капиталистического мира, не имевших подобного исторического опыта, запад предлагая такую универсальную модель, заведомо понимая, что без денег ее не воплотить, выдвигает местной элите следующие предложения, заметьте, говорю предложения, ведь они не требуют, требовать они начинаю после второго акта представления…   

А предложение выглядит следующим образом: если хотите жить как мы, а не хотеть индивидуумы не могут, так как эта модель антиобщественного поведения навязывалась десятилетиями каждому индивидууму через распространение ее в СМИ, в западных фильмах, музыке, одежде, еде и различных молодежных течениях. То обыкновенные люди, имеющие обыкновенные людские слабости к порочности, которые новая идеология поощряет, искренне желают такого же образа жизни как в Американском, или Британском кино.

Ведь лучше же ехать на кабриолете, марки кадиллак, по набережной Сан-Франциско в ресторан, чем в жигулях, или маршрутке на завод? Дураку даже ясно что лучше!

И тут-то и зарыта собака либерального порабощения, уже не только умов индивидуумов, но и целых стран.  

Ведь, логично же, что все не могут поголовно в белых штанах бродить по Рио в поисках кадиллака, ведь эта опция, хоть популяризируется, но предусмотрена лишь для некоторых отдельных особей. Для капиталистов, и для очень незначительной части среднего класса, в тех странах, у которых большой жировой запас, то есть в которые около 300 лет приходили галеоны груженные, условным, колониальным золотом…  

НО спрос создан и каждый день, с момента перестройки подпитывается западной пропагандой хорошей жизни. И в этой ситуации местная элита, которая в основном, не очень чиста на руку, понимает, что не реагировать на подобные вызовы нельзя, ведь это может кончиться социальным взрывом.

Тут следует сделать маленькую ремарку, дабы тезис о социальном взрыве не диссонировал с тезисом об уничтожения коллективизма. Первая задача (недопущение социальных взрывов угнетенных классов, относится преимущественно к тем немногим странам, которые дозированно удовлетворяют спрос на индивидуалистические извращения за счет наличия средств). Но вот что касается колонизации за счет взращивания ультрапотребительского сознания, то эту энергию если нет денег удовлетворять спрос, можно легко консолидировать для достижения «либеральных» целей.  

Так вот, учитывая эти варианты, если местная элита не будет реагировать на подобные настроения, то это может закончится летально для этой же элиты.

Поэтому, у местного правящего класса возникает потребность, хотя бы частично удовлетворить спрос на внедренную из вне, развращенную идею.

И здесь-то, как и в народных сказах, во втором акте, появляются западные спасители, которые уже в открытую выдвигают требования, по примеру «продажи души».

Дескать, вам для удовлетворения созданного нами спроса, необходимо иметь определенное количество денег, которые мы можем вам и предоставить, разумеется, взамен на ресурсы и возможность влиять на экономику и политику региона, иными словами, предлагают без войны сдать национальные интересы…

В случае, если местная элиты, из шкурных, или, возможно, патриотических интересов, не соглашается, то методы мягкой силы в ускоренном порядке переходят в попытку госпереворота и свержения антилиберального, диктаторского режима, который угнетает право индивидуумов на однополые сношения...

В этом случае, активируется механизм перевода завышенных ожиданий местных жителей на быстрое улучшение жизни до уровня западных стран, в протестное настроение вплоть до насильственного свержения «виновной местной элиты в отсутствии кабриолетов марки кадиллак и кружевного белья у каждого, в независимости от гендерной принадлежности».

Самый свежий пример – Украинский Майдан.  Спусковым крючком, которого, был отказ тогдашней элиты в евроинтеграции, что представителями и адептами запада в Украине, было расценено как отказ в светлой европейской жизни для каждого нашего соотечественника.

Недаром во время Майдана рассказывалось о том, что все украинцы получат зарплату по 1000Є, немало не заботясь о том, откуда возьмутся в Украине эти деньги…   

В итоге либеральной экспансии, или иными словами «мягкой силы», Запад добивается контроля над ресурсами и территориями, а «условные аборигены» начинают жить, закономерно, гораздо хуже. Во сколько раз, зависит от того, во сколько раз их страну ограбили. Во сколько раз ограбили Украину – считайте сами...  

Ведь зачем вести войну и осаждать крепость, если можно выманить наивных жителей, и крепость падет сама по себе…