Между завершением Большой войны и крахом коммунизма

Прошло 30 лет с момента, когда генерал Громов пересек «Мост Дружбы» - официально он был последним советским воином, покинувшим территорию Афганистана

Я случайно избежал отправки в Афганистан. 30 июня 1987 года на призывном пункте в городе Кицмань нас, два десятка парней, отправили поездом на восток. Только в Москве, на Казанском вокзале, где нас ждала пересадка на поезд по направлению на Ташкент, нам сказали, что служить мы будем в Афганистане. Прапорщик, как две капли воды похожий на актера Александра Панкратова-Черного, успокаивал нас и пытался взбодрить. По счастливой случайности мы задержались на сутки в Москве, а когда глубокой ночью прибыли в Ташкент, сопровождавший нас прапорщик получил взбучку от некоего полковника – что-то пошло не так. И нас отправили в палаточный городок ждать дальнейших распоряжений. На следующий день меня и еще одного парня из нашей группы отобрали для прохождения службы в учебной роте, а о судьбе остальных ребят попросту не знаю.

Так я остался в Ташкенте, хотя в моем военном билете до сих пор значится «афганская» команда. Но Афганистан постоянно проходил красной нитью через все годы моей службы. «Запомните: Краснознаменный Туркестанский военный округ – единственный воюющий округ в СССР», - ежедневно талдычил замполит. Ограниченный контингент советских войск в Демократической Республике Афганистан действительно относился в оперативно-тактическом подчинении КТуркВО. Каждое боевое дежурство сопровождалось телеграммами «молниями» с сообщениями из Афгана (а иногда и более срочные категории сообщений, требующие немедленного оповещения командования). Наши военные учения и марш-броски были намного более тяжелыми, чем в других округах – все по той же причине: «Мы – воюющий округ». Сам Афганистан я увидел один только раз: мы перевозили грузы в Термез, откуда по «Мосту Дружбы» они должны были попасть на ту сторону, в афганский Хайратон. Вот так издали, с советской стороны Амударьи, я увидел другой берег, Афганистан.

Когда на втором году службы я загремел на несколько месяцев в госпиталь, я столкнулся с последствиями войны. В феврале 1989 года в Ташкент эвакуировали Кабульский военный госпиталь. В наших палатах появились ребята – мои сверстники, нюхавшие порох и прошедшие боевое крещение. Они видели смерть и они знали, что такое война. О войне они говорили просто и без особой патетики. Они не считали свое пребывание в Афганистане проявлением героизма. И не считали себя особенными. Это были абсолютно нормальные ребята. Но у кого-то были пустые от боли глаза. У кого-то – ранняя седина на висках. Кто-то слишком много курил – практически сигарету за сигаретой. Многие просто молчали и ждали выписки и демобилизации.

…Для тех, кто родился в 60-е, Афганистан стал особым местом на географической карте. Воспоминания детства и ранней юности все время заставляют доставать из памяти это название – Афганистан.

…1980-й год. Мне 11 лет. Мой отец сидит перед радиоприемником и слушает «вражеские голоса». Главные темы: Афганистан, Олимпиада, волнения в Польше, президентские выборы в США, и снова Афганистан. Я пытаюсь чуть-чуть разбираться в политике. Отец в узком кругу соседей и родственников пересказывает услышанное…
…1982 год. Мама привозит из Черкасс напечатанные на машинке без интервалов несколько страниц густого текста: анонимная диссидентская статья об истории вторжения в Афганистан. Мне уже тринадцать лет, я тихонько – чтобы не знали родители – читаю, мало что понимаю, но старательно запоминаю имена: Нур Мохаммед Тараки, Хафизулла Амин, Бабрак Кармаль, по-другому смотрю на советских лидеров – Брежнева, Устинова, Андропова…

…1984 год. Володя Майко, почти ровесник, старше меня всего лишь на три года, погибает в Афганистане. Вся наша школа провожала его с почестями в последний путь. Пройдет всего лишь несколько лет, и в Афганистан отправится мой одноклассник Андрей Шевчук. Он вернется домой, но «афганский синдром» заставит его уйти из жизни в совсем юном возрасте…

Афганистан – это слишком лично. Я – и все мое поколение – не можем воспринимать Афганистан обезличенно. Прошло 30 лет с момента, когда генерал Громов пересек «Мост Дружбы» - официально он был последним советским воином, покинувшим территорию Афганистана. Самым молодым ветеранам Афганистана сегодня – 49-50 лет.

Время залечивает старые раны. Недавно увидел репортаж из Афганистана. Бывшие моджахеды тоже делятся воспоминаниями о тех годах. И – как ни странно – вспоминают советских солдат как «меньшее зло». За последующие тридцать лет им пришлось пережить гражданскую войну и межплеменные «разборки», власть талибов, агрессию США и НАТО (более разрушительную и жестокую, чем советское военное вмешательство), террористические акты исламистов. «Я потерял в бою с советскими солдатами руку», - говорит один из моджахедов. – «Но я не держу на них зла. Мне есть с чем сравнивать».

В 90-е в Украине воздвигли памятники афганцам. Тема была слишком живой и болезненной. Многие политики пытались на этой теме пиариться. С тем, чтобы в начале 10-х годов уже нового века попытаться забыть эту войну. Пришли новые войны, несоизмеримо большие потери и появился запрос на новый героизм. «Афганцев» лишили многих льгот. Афганистан вычеркнули из истории Украины – оставив только упоминание о «колониальной войне» (хотя обнародованные совсем недавно документы позволяют судить о совершенно ином характере войны в Афганистане, и начинали ее совсем не «выжившие из ума маразматики», как было принято считать ранее, а вполне взвешенно и рационально, со стратегическим расчетом). Точно так же вычеркнули из истории Украины и другие мировые конфликты, в которых принимали участие украинские военнослужащие. Военную историю страны «подогнали под НАТОвские стандарты».

Боюсь, что и историю боевых действий СССР в Афганистане скоро доморощенные «историки от власти» попытаются замарать, замолчать, испачкать – как это происходит с историей Второй мировой войны и ее неотъемлемой составляющей – Великой Отечественной.

Но мы-то помним! И будем помнить. Для нас это – часть истории поколения, пришедшего в этот мир в аккурат между завершением Большой Войны и крахом коммунизма.