У главного тела

Краткий курс истории украинских президентских администраций

В контексте смены главы президентской администрации, давшей старт новому политическому сезону, появилось довольно много материалов с попытками анализа значимости этой должности и экскурсами в недавнее прошлое. Авторы попробовали спрогнозировать вес и дальнейшую судьбу Игоря Райнина, опираясь на опыт его предшественников на посту. У одних это получилось лучше, у других хуже.

Кто-то пытался быть основательным и подробным, кто-то стремился лаконично и образно раскрыть суть с помощью метафор. И хотя тема быстро была похоронена под грузом последующих многочисленных скандалов, интересно взглянуть, что же получилось в результате коллективного труда многочисленных аналитиков.

В общем, все, написавшие что-либо по теме, сошлись на мысли, что степень влияния и политического веса персоны, занимающей этот пост, очень мало зависит от формального списка обязанностей, определенных законодательством. От чего же тогда? Одни считают, что от силы характера самого государственного чиновника, другие – что от слабости его патрона, стоящего во главе государства.

Представляется, что справедливее было бы давать оценки в зависимости от сочетания обоих этих факторов, а также делать поправку на политические задачи, возникавшими перед главами президентских администраций в тот или иной период.

Не обошлось за четвертьвековую историю учреждения и без фактов несколько курьезного характера. Так, например, Николай Хоменко умудрился одно время совмещать руководство президентской администрацией со статусом народного депутата и даже должностью руководителя секретариата парламента (оговоримся, что тогда не было конституционных ограничений, запрещающих это). Олег Рыбачук, не покидая одного и того же кресла, умудрился проработать на своей должности под тремя разными названиями, будучи сначала Государственным секретарем Украины, потом Председателем секретариата президента Украины, а перед отставкой уже Главой того же секретариата президента Украины. А практически наибольший опыт работы в этом учреждении имел тот, кто руководил им меньше всего – Олег Рафальский, проработавший исполняющим обязанности главы президентской администрации всего несколько дней в период «междуцарствия» под руководством Александра Турчинова.

Пожалуй, наиболее полярных оценок удостоился первый руководитель президентской администрации Николай Хоменко. Одни авторы не уделяют ему внимания вообще, другие вспоминают как совершенного серого и невлиятельного экс-коммунистического функционера-аппаратчика. Третьи же наоборот склонны считать, что именно он в переходный период держал в своих руках многочисленные рычаги власти и нити влияния, контролируя активы ликвидированной Компартии и оттирая от государственной кормушки набирающих вес и аппетиты комсомольских активистов поколения Александра Турчинова. Впрочем, в политической жизни он действительно был незаметен и умер в безвестности в августе 2014-го. Уже после того, как власть в Украине прочно взяли в свои руки упомянутые комсомольские активисты.

Несколько разнятся и оценки Дмитрия Табачника. Многие, охотно цитируя шутки времен его руководства администрацией про режим «Дима-кратии» и «Кучму, работающего президентом в администрации Табачника», приписывают ему чуть ли не абсолютную власть. Кто-то, отметив немалую роль Табачника в подлинном становлении структуры, считает, что вес у него был, но постепенно снижался к концу срока пребывания в должности. А кто-то видит за преувеличенной демонизацией Табачника просто отголоски тогдашней борьбы бизнесовых и политических групп за доступ к главе государства. Из прочих глав президентской администрации времен Леонида Кучмы практически не вспоминают о Николае Билоблоцком, который действительно ничем не выделялся на своем посту и не сделал дальнейшей заметной политической карьеры. В отличие от Евгения Кушнарева, мало чем прославившегося в должности, но после нее ставшего заметной политической фигурой. Или Владимира Литвина, который не справился с кампанией за усиление президентских полномочий, несмотря на результативный референдум, а во время «кассетного скандала» и сам превратился в одного из его одиозных фигурантов.

Тем не менее, должность для Литвина стала удачным трамплином в большую политику, позволив занять место во главе Народной партии и дважды побывать в спикерском кресле Верховной Рады.

Единственное, на чем сходятся практически все авторы – это в оценке фигуры Виктора Медведчука, подчеркивая его политический вес, влияние и эффективность на посту главы президентской администрации по сравнению с любым из предшественников или преемников. Впрочем, Медведчук пришел на должность уже вполне состоявшимся политиком – далеко не последним человеком у объединенных эсдеков, да еще и с опытом работы вице-спикером. Но и работать ему пришлось в значительно более сложных условиях, чем кому-либо из глав АП до него.

Во-первых, он не был для Кучмы представителем именно «своей команды», поскольку принадлежал к другой, хотя и союзной, политической структуре. Во- вторых, пришел на пике рейтингового падения главы государства и ближе к концу его полномочий на втором президентском сроке. В-третьих, работал в условиях значительного давления извне и активного противодействия самых разных сильных и многочисленных групп влияния внутри страны. Оброненная им как-то фраза «вся страна воюет с эсдеками» была очень недалека от истины.

И, тем не менее, ему удалось не только реализовать политику «равноудаленности» от власти украинских олигархов, но и осуществить амбициозный и масштабный проект по конституционному переформатированию Украины в парламентско-президентскую республику.

Как оценить результативность работы политика? Можно ли взять как критерий оценки тот факт, что его политические проекты работают спустя более чем 10 лет? А ведь, что ни говори, но эта модель функционирует до сих пор, пусть в искаженном виде и с вынужденным перерывом, стоившим Януковичу президентского кресла. Уйдя по окончании полномочий Кучмы из активной политики, Медведчук и сейчас продолжает играть весьма существенную, хотя и не столь публичную роль, подтверждая свою еще тогда полученную репутацию «антикризисного менеджера».

В похожей чем-то ситуации Александр Зинченко, придя после победы Ющенко на должность руководителя администрации с поста главы предвыборного штаба, как Табачник при Кучме, и будучи, подобно Медведчуку, «не своим» для ближайшего президентского окружения, так и не смог наладить эффективной работы и выстроить надежных коммуникаций. В итоге он ушел со скандалом, спровоцировав волну отставок среди политиков, приведших Ющенко к власти. Его преемник Олег Рыбачук по сути был просто шумен и бесполезен. Виктор Балога, пожалуй, входит в тройку наиболее запомнившихся политизированной публике руководителей президентской администрации, а по одиозности и степени влияния на патрона вряд ли уступит кому-либо первое место.

Ему удалось справиться как с непростой задачей смещения Януковича с поста премьера и проведения досрочных выборов, так и с неблагодарной миссией оттягивания на себя негатива от первого лица государства. Но видя свою неспособность консолидировать политические силы вокруг задачи переизбрания Ющенко на второй срок, он слишком увлекся созданием собственного партийного проекта (впрочем, так и не превратившегося во что-либо существенное).

Сменившая Балогу на закате ющенковских президентских полномочий Вера Ульянченко оказалась практически уже у разбитого корыта, когда сделать уже ничего было нельзя, как несколько позже, но в намного более драматичной ситуации оказался сменивший Сергея Левочкина Андрей Клюев. Рафальский и Пашинский не успели даже нагреть как следует кресло, которое занимали слишком недолго. Борис Ложкин ушел сам, так и не став весомым политиком, да и не афишируя такого стремления, даже если оно у него вдруг было. Ну, а Игорь Райнин слишком недавно приступил к работе, чтобы делать какие-то основательные выводы о его полезности и эффективности на занимаемом посту. Так что история продолжается.