БИТВА СМЫСЛОВ, или БОГ ПРОТИВ БОГА

Общество упало в пучину силовых противостояний. Это — откат назад по линии прав и свобод человека; откат, который отбросил назад и людей, и общество, и государство с завоёванных позиций. ЧИТ. ДО КОНЦА

Революция и силовое противостояние привели не только к откату, но и породили новые смыслы. Революция поставила ребром право народа на восстание. Если нет справедливости в твоей жизни, а «власть» превратилась в «режим», то есть ли иной выход, кроме силового протеста? Народ свергнул старый режим и взял власть в свои руки? Прекрасно. Только вот народ — это источник власти, а никак ни её носитель. Именно поэтому власть уже не у народа, а у новой власти.

Фейковые территориальные референдумы, вторжение человечков и война поставили ребром право человека на Родину. Попытки развалить страну кольнули, уязвили многих украинцев и украинок. Да какое право какая-то часть народа имеет на то, чтоб оттяпывать от государства кусок за куском?! Многие мои друзья с Запада и Востока страны справедливо считают Крым своим, как считают они своими и Подкарпатье, и Прикарпатье, и Подолье, и Северщину, и Полесье, не говоря уже о Слобожанщине и Приазовье. «Широка страна моя родная» — очень уместная песня в этой ситуации.

Новые права вступили в конфликт со старыми. В 96-м мы приняли Конституцию, где провозгласили, что «права и свободы человека и их гарантии определяют содержание и направленность деятельности государства», а «утверждение и обеспечение прав и свобод человека является главной обязанностью государства». Сказано сложно и отвлечённо. И многие из нас жили жизнью текущего дня: вкалывали, зарабатывали, тратили; создавали (и разрушали) свои семьи, рожали, женили детей; хоронили родителей; ездили по отпускам, иногда читали книги и смотрели ТВ, слушали и ругали политиков, голосовали за них же, чтобы потом снова ругать… В общем, вели обыденную, рутинную жизнь, в которой не было особого места для мыслей о правах и свободах. Пользовались тем, что дано по умолчания, не требуя большего. Ухищрялись, вписывались в контекст, давали и брали взятки, прятали доходы, косили от армии, — в общем, старались иметь как можно меньше дела с официальной властью и не вникали в законы.

Только в самые узловые моменты истории права и свободы выходят на первый план. Эпоха Великой хартии вольностей в Англии, время Великой французской революции, послевоенное время с её Всеобщей декларацией прав человека — это были периоды «обострения» правозащитной тематики. Но достижения быстро забывались, потому что права и свободы — это не хлеб с маслом: нет необходимости думать о них постоянно.

И вот сейчас, впервые за много лет, мы снова перед правозащитными вызовами. Мы не всегда понимаем, почему у нас нет единого мнения о происходящем не то что в одном регионе, а даже в одной семье. Мы смотрим семьями Шустера и спорим между собой, кто там прав, а кто нет.

Помните лозунг Революции «Милиция — с народом!»? Милиция не должна быть с народом. Потому что львовская милиция будет с народом, живущим во Львове, а донецкая — с теми, кто живёт в Донецке, а крымская — сами понимаете с кем. Милиция должна быть с законностью и обеспечивать правопорядок. От неё больше ничего не требуется. Милицию нельзя превращать в филиал народного ополчения.

Если силы АТО ликвидируют террористов, то это значит, что право на Родину выше права человека на жизнь, даже если это террорист? Те, кто посягает на территориальную целостность страны, правом на жизнь не пользуются? В ДНР ввели смертную казнь — и это тоже пренебрежение правом человека на жизнь. Помните, я говорил вначале об откате назад?..

Если мы в эфире с минувшей осени и доныне клеймим известных граждан словами «вор», «убийца», «предатель», «террорист», то это значит, что в Украине право на справедливый суд упразднено, а конституционные гарантии на уважение достоинства любого человека превратились в пустой звук? А потом мы удивляемся, что наши оппоненты отплачивают нам той же монетой?

Если тот, кто воюет, видел смерть своих побратимов, которых разрывало на части от снарядов, теперь возвращается на фронт, чтобы мстить за убитых товарищей, то можно ли признать такую войну справедливой? Разве месть может быть движущей силой войны? Это порождает бесконечный круговорот мести, и не будет в этом просвета, пока всех не обуяет смертельная усталость, но за это время родятся и подрастут дети, для которых война и смерть станут (и уже стали) частью детства. И потом наступит «синдром Чечни», когда уже после своего совершеннолетия эти юноши захотят вернуться в свой детский мир и вновь приобщиться к войне, чтобы утвердиться в своей мужественности.

Украина устами своих политиков десятилетиями тщилась называть себя «православной страной», где господствуют христианские и традиционные ценности. Я спрашиваю себя: возможно ли в истинно христианской стране то, что сейчас происходит? А все эти нашивки «С нами Бог!» на рукавах людей с оружием, которые берут других людей на мушку, чтобы расстрелять? Нашивка «С нами сам сатана» казалась бы уместнее, ей-богу.

Я не пацифист. Я считаю, что война или, скажем мягче, силовая операция может быть средством отстоять те ценности и свободы, которые, как ни страшно это признать, выше отдельно взятой человеческой жизни. Иначе мы должны будем согласиться, что война, военкоматы, вооружение, снаряды, министерство обороны, военная служба и военная подготовка — всё это надо бесповоротно изъять и забыть Так сделало только одно государство в мире — Ватикан. Но мы не Ватикан. У нас нет войны, у нас идёт антитеррористическая операция, но эти слова не меняют реалий.

Права и свободы конкурируют между собой, и нет ответа на то, какой должна быть иерархия прав и свобод. Что ставить во главу угла, а что — снимать с пьедестала? Политическая сила, которая внятно ответит на эти вопросы, могла бы получить наше доверие на управления страной. Эффективно выполняет свою работу тот, кто выполняет её ради себя самого. Эффективно воюет тот, кто понимает, что это война за его собственные права и свободы, за права и свободы его родных и любимых. Итак, на вершине иерархии право на жизнь? Или право на Родину?

Я очень жду, чтобы политические конкуренты на выборах ясно сказали мне и всем остальным: осуществляя АТО, мы боремся за то, чтобы гарантировать вам (нам) такие-то права (пожалуйста, список) и чтобы вы (мы) свободно могли реализовывать в своей жизни такие-то свободы (пожалуйста, список).

Иначе пучина бесконечных потрясений не успокоится до тех пор, пока всё не разрушится до основания и не превратится в обломки.