Дотации на сохранение совка

В свежем номере журнала Корреспондент - о том, куда деваются деньги налогоплательщиков, выделяемые на поддержку ветеранских организаций

Современное украинское законодательство чем-то напоминает одеяло в стиле пэчворк. Нечто, сшитое старым советским законодательством, уже больше 20 лет поверх покрывается разного рода заплатками, крестиками и цветочками. Но суть не меняется. Кто, кроме самих получателей государственных средств, знал (или думал) о ветеранских организациях? Закрытая тема, междусобойчик.

Вчерашние коммунисты, которые по роду своей предыдущей деятельности отменно разбираются в законодательстве, выгребали миллионы под любым предлогом, гордо именуемым по бумагам «проектами помощи ветеранам». Какие зарплаты, какие мероприятия, кто что у кого покупает? Кто все эти люди, в конце концов? И все было тихо, пока в Министерство социальной политики не пришла новая команда. И команда заглянула в бумаги…

Сюжет развивался, кстати говоря, стремительно даже для наших реалий. И в начале весны 2017 года сегодняшние ветераны, не так давно получившие свой статус и вернувшиеся с войны в 2014-2016 году, подняли бунт и вынесли в публичное поле совершенно безумную картину с гвоздиками по 200 грн, с автобусами по цене авиаперелета, а главное, с коммунистами на иждивении.

Десятки миллионов гривен наших налогов ежегодно растворялись в пространстве на всех уровнях — районы, города, области, госбюджет. И в то время, когда реальные, оставшиеся еще в живых, старики — ветераны Второй мировой считали копеечку на аспирин и батон, главный украинский «заключенный фашистского концлагеря» водил «бессмертные полки», выстраивал школьников с теми самыми гвоздичками рядом с Бабьим Яром, а еще прикупал себе новые джипы, разъезжал за наш счет по Европе и к друзьям в Россию.

Вот этот особый цинизм с поездками в Россию и погубил всю пирамиду, выстраиваемую годами. Пожилые коммунисты не поняли, кто именно встал на их пути, и реагировали, как на маленьких детей. Дескать, что вы знаете, салабоны, и вообще это не ваше дело.Оказалось, что наше. Выплаты из бюджета прекратились под давлением журналистов.

И начались выяснения: «Где деньги?» На заседаниях рабочих групп я выслушивала разного рода претензии. От «Нам надо платить зарплату, дайте денег» (зарплат в налоговом отчете не было, кстати) до «Мы настоящие ветераны, а вы мимо проходили» (за что Цыбенко получил в нос самым натуральным образом). В ряд выстроились министр социальной политики, подсевшие на наши налоги «ветераны» (именно так, в кавычках, настоящих ветеранов оказалось мало в рядах поедателей денег) и ветераны разных подводных лодок, таможни, труда, разведки, охраны границ, а также их друзья-политики в Верховной Раде.

Вот только ветераны АТО — люди разные, и у многих жизненный опыт оказался не только военным, но и юридическим, или журналистским, или управленческим, или финансовым. Часть из них уже работала в фондах активной помощи армии и хорошо знала, как сопротивляется система, когда дело касается государственных бюджетов «для своих». Некоторые волонтеры прошли круги ада с ввозом гуманитарной помощи и схлестнулись с Министерством социальной политики на заседаниях по растаможиванию грузов и автомобилей для нужд АТО. Единственное но: ни один из них не был ни «красным директором», ни комсоргом. То есть осознавать масштаб «паучьей сети», которая из плана поддержки реальных ветеранов со временем превратилась в обычную прачечную бюджетных денег, пришлось уже по ходу дела.

Суть требований была достаточно проста — если уж ты, дорогое государство, в лице министерств и ведомств раздаешь государственные деньги на десятки миллионов, то хотя бы потрудись делать это публично и прозрачно — как это соответствует политической ситуации и приоритетным задачам в стране, как ты это контролируешь (и наказываешь за нарушения). Ну не заоблачная же просьба, правда? Вот только сопротивление было такое, будто мы все обсуждали не наши налоги, а личные деньги Палия, Цыбенко, etc.

Изменения в Постановлении о комиссии по выделению бюджетных средств тащили со скрипом — договариваясь, митингуя, статьями и эфирами. И на выходе получили некий вид партнерства: государство — ветераны.

В итоге пока что нельзя сказать, что добро окончательно победило зло, потому что мир ведь не черно-белый, и среди постоянных получателей госсредств были реальные уставшие ветераны войны в Афганистане, которые выходили на Майдан, помогали тренировать ребят на полигонах, и все мы, в конце концов, связаны общей историей. Но после всех боев в комиссии Госслужбы по делам ветеранов вполне разумные, как мне показалось люди официально и публично оставили из 29 (ни одного коммуниста в заявках) поданных на рассмотрение проектов аж 14.

На втором этапе, на собеседовании с авторами проектов, отсекут еще нескольких (все равно есть вопросы и их зададут, точно знаю). И хотя система контроля качества выполняемых проектов оставляет желать лучшего, но все вместе — это невероятный шаг вперед по сравнению с тем, что было. Прозрачность уже есть. Теперь ожидаем правильных решений.

P. S. 15 августа все 14 проектов отвечали на вопросы комиссии — окончательное голосование по ним ожидается 21 августа. Откровенно «совковые» проекты среди них отсутствуют. И то хлеб.