Вето на усыновление

В последнее время мне довольно часто доводится бывать в детских домах. Особое место для меня занимает детский дом смешанного типа «Пролиски» в Макеевке

В последнее время мне довольно часто доводится бывать в детских домах. Особое место для меня занимает детский дом смешанного типа «Пролиски» в Макеевке, куда мы приехали к 55-ти воспитанникам на день Святого Николая.

«Пролиски» для меня — это очень родное место. Раньше в этих стенах  находился детский сад, в который я ходила до семи лет. Здесь я набиралась первого в своей жизни опыта. И здесь  же у нас состоялся предметный, живой и главное честный разговор с воспитателями — на мой взгляд, удивительными людьми. Ведь воспитать своих детей могут многие, у меня у самой двое сыновей. А вот отважиться посвятить свою жизнь чужим детям – это удел единиц.

Понятно, что мы говорили о том, каких вещей, одежды, принадлежностей не хватает детям. Особенно, младшим из них. Мы много говорили о благотворителях, о том, как важно, кроме «хлеба насущного», любовь, забота, ежедневное общение с детьми и ответы на их многочисленные «почему».

Да, что скрывать — многие из находящихся тут детей  больны, у многих такие диагнозы, что комок подступает к горлу. Мы говорили  с директором детского дома, рассматривая фото детей, некоторые из них уже живут в Америке. Ведь находятся люди, которые готовы их осчастливить. Несколько детей ожидают решения суда об усыновлении их приемными родителями из Испании, Германии, Америки. И никто по этому поводу не испытывал какой-то неловкости или «укола» патриотизма. Да, хотелось бы, чтобы все украинские дети оставались в Украине, чтобы поменьше сирот находились в детдомах, и как можно больше украинских семей готовы были бы открыть перед ними свои двери и сердца. Но что плохо в том, если сегодня хорошее лечение, комфорт, тепло и ласку им подарят иностранные родители?

Именно поэтому, мне не совсем понятно, почему в сегодняшней России многие готовы костьми лечь, лишь бы не допустить усыновление детей исключительно американцами. Напомню, что в декабре Конгресс США принял «Закон Магнитского», по которому американцы запретили въезд в страну российским чиновникам, которых они считают виновными в смерти своего гражданина – Сергея Магнитского. Он умер в российской тюрьме  в результате неоказания помощи. В ответ российская Дума приняла «закон Димы Яковлева», запретив усыновление российских детей гражданами США. Полуторогодовалый Дима умер после того, как приемный отец оставил его в машине на солнцепеке на девять часов. Наказание за это бесчеловечное обращение с ребенком американец так и не понес.  

В запале спора противники иностранных усыновлений называют Штаты чуть ли не «обителью зла», в которой усыновители жестоко издеваются над российскими детьми, а американские суды закрывают на это глаза. Оппоненты в ответ сыпали статистикой смертей среди российских детей, включая в нее не только криминал, но и смерти в результате болезней, ДТП, несчастных случаев.

Я думаю, что все же ни в одной, ни в другой стране нельзя судить по отклонениям. Большинство усыновителей действительно заботятся о детях и любят их. Но есть, увы, и трагические случаи. Вспомнить хотя бы историю гибели в 2009–2011 гг. 26-ти детей из дома-интерната для умственно неполноценных в Кемеровской области. Причем, у погибших выявлены признаки крайнего физического истощения. Проще говоря, дети голодали и не получали элементарного медицинского ухода на своей родине, заметьте. Разве не лучше было бы дать возможность иностранцам усыновить этих деток, чем допустить такое? 

Впрочем, терять голову, отдавая всех больных детей на усыновление за рубеж, тоже не стоит. Чем лучше и тщательней будет проверка будущих родителей, тем меньше риск для ребенка оказаться в семье, подобной той, в которую попал Дима Яковлев, Даша Москаленко (жестокое обращение) или Иван Скоробогатов (смерть в результате черепно-мозговой травмы). Но, в принципе, в этом вопросе нет, и не может быть каких-то универсальных решений.

Поражает и возмущает, конечно, то, что расплачиваться за конфликт двух стран будут самые слабые и беспомощные дети — с ДЦП, ВИЧ-инфицированные, нуждающиеся в большем уходе и особых материальных удобствах. Можно понять, когда страны во взаимной торговле вводят какие-то ограничения или запреты. Приходится признать, что в современном мире энергоресурсы стали новым оружием. Но когда детей, словно каких-то животных, запрещают перевозить через границу, так и хочется спросить: чего стоит детская жизнь в такой стране? 

Ушам не верю, когда Дума денонсирует в июле подписанный договор об усыновлении с США, который лишит в будущем российские власти возможности контролировать судьбы и тех 50 тысяч усыновленных детей, которые уже находятся за рубежом. Это, простите, напоминает глупое желание назло врагу купить билет и пойти пешком.  

Как мне кажется, милосердие к сиротам заключается не в том,  чтобы засовывать голову в песок, словно страус, делая вид, что ничего страшного в наших детдомах не происходит. И не в том, чтобы пересказывать ужасы о том, как над детьми издеваются у них, поэтому, пусть, мол, остаются на Родине. Наша задача состоит в том, чтобы «расшевелить» общество, показать ему реальную картину детского сиротства. А вслед за этим оказать действенную помощь тем, кто не корысти ради, а по зову сердца решится сегодня усыновить сироту.