Канны. День 7: Дюмон, Мел Гибсон и бобер

я был когда-то странной

Ушел с «Бобра» Джоди Фостер – не потому что это плохо, а потому что голливудское feel-good movie совершенно не в тему на Каннском фестивале с его фирменным экстремизмом. В третьей режиссерской работе Джоди речь идет о мужчине средних лет, который спасается от депрессии, нацепив на левую руку игрушечного бобра. Среди лучших моментов – его сын в исполнении Антона Ельчина бьется головой об стену в одно и то же место, спрятанное за географической картой.

Джоди Фостер, как донна Роза Д’Альвадорец, любит дерзких мужчин. Роберта Дауни-младшего в «Домой на праздники» она снимала в тот период, который он сам помнит очень смутно, поскольку завтракал, обедал и ужинал кокаином. Мела Гибсона в «Бобра» она пригласила сразу после того, как он обидел евреев и свою русскую подругу. На пресс-конференцию фильма, которая могла бы стать большим возвращением артиста к нормальной жизни, Гибсон не пришел – то ли занят, то ли как Терренс Малик прячется в своем номере в шкафу.

Другая крайность каннской программы – «Вне сатаны» (или «Сатана, изыди») Брюно Дюмона, показанный в «Особом взгляде». В понимании Дюмона («Фландрия», «29 пальм») актерская работа – это когда герои долго-долго-долго идут через какой-нибудь луг, пока зритель слушает их дыхание. На этот раз ходят и дышат двое: девушка с черными глазами и ее дьявол-хранитель с выдающимися бровями. Пристрелив отца девушки, размозжив голову оленю и изгнав бесов из похотливой туристки, человек-брови закидывает за плечо котомку и отправляется куда глаза глядят. Тяжеловесный и неповоротливый, как спящий бегемот, новый Дюмон неприятно напоминает «Эйфорию» Ивана Вырыпаева, но я счастливо проспал треть фильма и ни о чем не жалею.

Следующей была красная дорожка конкурсной картины «Отче». На экране двое обаятельных французов (режиссер Ален Кавалье и актер Венсан Лендон) обсуждают внутрифранцузские проблемы, притворяются президентом и премьер-министром республики и раскладывают трюфели по тарелкам. Улизнул в другой зал на «Красный цветок луны» Наоми Кавасе, а там тоже едят. В одной из первых сцен похожий на козла парень жует траву в огороде. Козел оказывает возлюбленным Кайоко, которая сообщает, что беременна и уезжает на велосипеде. От матери Кайоко узнает, что очень похожа на свою бабку, и поступать она будет точно так же. Как и в «Траурном лесе», Кавасе испытывает зрительское терпение стихами и видами природы. Кто-то скажет – скучный фильм, кто-то – медитативный.

Прямо сейчас на красной дорожке позирует довольный Жан-Поль Бельмондо с тросточкой и молодой женщиной в золотом платье. После этого, я слышал, он в Харьков поедет – вот уж повезло, так повезло.