Фронтмен группы Бумбокс Андрей Хлывнюк: Всенародная популярность - это пошло

Эксклюзивное интервью с Андреем Хлывнюком. Специально для читателей сайта Корреспондент. Часть первая.

- Андрей, у Бумбокса недавно вышли две новые песни - «Піддубний Микола?» и «Маленька дитина». И кто такой Піддубний Микола?

- Это шуточная песня про трагикомичного персонажа из 90-х годов. Сам стиль, в котором мы играем, это уже шутка, потому, что «Бумбокс» и рок это уже смешно. А «Маленька дитина» - это лирическая песня про любовь.

Андрей Хлывнюк на съемках клипа "Піддубний Микола?"

- Ты родился в Черкассах. Насколько тебе было легко привыкнуть к жизни большого города, такого, как Киев?

- Мне понадобилось месяца полтора. Мне нравится этот город, я его люблю. Я вообще люблю города, у которых есть свой характер. Характер Киева понимаешь сразу. Если ты музыкант, который постоянно ездит, тебе проще увидеть характер города. Степень твоего вовлечения в этот город немного ниже, чем у коренных жителей. Мир не становится для тебя одним городом Киевом. Мир намного больше, и мал в то же время. Ты нигде и везде одновременно.

 - А ты не устаешь от того, что ты постоянно везде и нигде?

- Тебя никто не держит. Ты можешь выбирать. Делая осознанный выбор, не надо потом говорить, как тебе не везет в жизни. Есть, правда, большая поправка на ветер, куда он тебя занесет. Но, все-таки, у тебя всегда есть выбор.

 - Когда ты переехал в Киев, ты ожидал, что «Бумбокс» станет настолько популярным проектом?

- Я вообще ничего не ожидал. Я хотел устроиться на работу. Хотел жить, общаться с друзьями, увидеть мир. А популярность – это немного цеховое понятие. Если ты действительно любишь то, что ты делаешь, популярность не имеет значение. Но, мне легко говорить потому, что я уже по эту сторону баррикад. В отличие от тех, кто еще в процессе и ждет этой самой популярности. Правда, они могут принять мои слова за лукавство.

 - А ты сам ждал популярности?

- Вот честно. Не ждал.

 - Ты действительно настолько независим от славы, или это дань имиджу? А как же восторженные взгляды? Как же автографы?

- Нет, это не имидж. Я не вижу восторженных взглядов. Это глупо, когда далеко не идеальный персонаж, я имею в виду себя, дает автографы. Перед тобой стоит человек, который имеет возможность выбора, а ты в рамках. Он уже знает, кто ты, или думает, что знает, а ты не знаешь, кто он такой. И если ты относишься к нему, как к человеку разумному, и человеку мыслящему, то он уже на ступеньку выше тебя. Как же ты можешь давать ему автограф? Это он должен давать тебе автограф. К тому же, если честно, это стыдно.

- Что-что? Стыдно давать автограф?

- Конечно! Это же некрасиво. Кто-то очень мудрый сказал, что всенародная популярность это пошло. Это действительно пошловато. Я искренне рад, что я не телезвезда. Потому, что тогда меня бы узнавали гораздо чаще. Это превратилось бы в проблему. Как, например, я это вижу у моих хороших знакомых. У того же Миши Галустяна. Достаточно часто автографы даются не из радости от того, что тебя узнали, а просто из нежелания прослыть хамом. Люди, которые действительно тебя слушают, возьмут у тебя автограф тогда, когда это будет удобно, когда будет подходящий момент. Они тебя чувствуют немного больше. И ты их, соответственно. Это твои друзья, пускай, вы еще даже не знакомы.

 - Ну ладно, с автографами разобрались. Но, неужели тебе неприятно, когда тобой восторгаются, знают все твои песни?

- Когда тобой восторгаются, это стыдно.

 - Почему? Ведь тебе же самому нравится то, что ты делаешь?

- Как же тебе самому может нравиться то, что ты делаешь? Ты же не гениальный человек.

 - Ну, не гениальный, но, во всяком случае, талантливый.

- Поверь, это терпимо. Это было удобоваримо в тот момент, или казалось таким, в момент написания. Теперь это банально. Ты уже это пережил. Веришь в это на сто процентов только в момент исполнения. А потом ты смотришь на это со стороны, и тебе кажется, что эта рифма уже не такая классная. Можно было сделать более интересный ход, можно было сделать лучше звук.  Нескончаемый процесс. Поэтому стыдно. Потому, что знаешь, что можно было сделать лучше. Человек, который в материале, или близкий к твоей профессии, или, что еще хуже, музыкант, (а ведь есть еще и гениальные музыканты) очень легко тебя раскусит. Он понимает, на каком ты этапе. Особенно если это музыканты старшего возраста, которые эти этапы уже прошли.

 - Что для тебя сцена?

- Сцена это всего лишь деревянный помост. Она совершенно ничего не значит. И еще, фактура артиста не имеет никакого значения. Людям все равно, как вы выглядите, какой вы выбрали стиль, какой у вас имидж. Только материал может быть движущей силой уважения к вам публики. Остальное все из разряда – нравится, не нравится. Сегодня это нравится, завтра это не нравится. Сегодня ваш артистизм и образ в моде, а завтра он не в моде, а послезавтра опять в моде. Если ты делаешь то, что ты хочешь делать и не смотришь по сторонам, то, если тебе очень сильно повезет, ты, окажешься одним из тех самых великих старичков. Я имею в виду тех, которые всю жизнь играют одну и ту же песню, но, тем не менее, собирают стадионы –  AC\DC, BB King, Стиви Вандер, Эрик Клэптон и так далее.

 - У тебя есть цель быть одним из этих великих старичков?

- У меня нет никакой цели. И у них не было. Цель была у их продюсеров, которые желали их более качественно показать. А сами музыканты хотели просто учиться музыке, найти что-то в себе. Те, у кого есть такая цель, просто становятся успешными и все. За целью нет ничего. За ней пустота. Достигнув ее, ты не обретаешь счастье и вселенское просветление.

 - А от чего появляется счастье?

- Счастье в процессе, в росте, в возможности научиться чему-то еще. Обрести то, чего у тебя раньше не было, но не нахрапом, а, имея фундамент, камень за камнем построить себя. Быть в себе уверенным. Уверенным в том, что, то, что ты делаешь не гениально, но ты на своем месте.

 - Ну, хорошо. Допустим, что сцена – это просто помост. А как же энергетика зала?

- Энергетика бывает во время того, когда играют люди. Важно насколько сегодня хорош сам процесс игры. Насколько вы подготовлены. Насколько вы в кураже. Насколько у вас получается драйв. Это кардинально разные мнения - публики и самих музыкантов. Мы будем считать, что у нас был провальный концерт, а он коммерчески успешный, и люди эмоционально говорят – Вот это был ваш лучший концерт. А может быть концерт, когда ты уверен, что сегодня было все классно, вы все получили массу удовольствия, а люди скажут – Сегодня как-то не очень удачно было. Поэтому, сцена не имеет значения. Взаимодействие с публикой очень важно, но оно может быть и тихим. Не обязательно, чтобы люди рвали на себе майки.

 - Ты говорил про гениальных музыкантов. Кого ты имел в виду?

- Очень многих. Большинство из них нам с тобой неизвестны. Но это никак не уменьшает их гениальность. В Киеве живет больше сотни гениальных музыкантов, и я мало кого знаю. Гении редко популярны. Чаще гения начинают цитировать посмертно. А среди рок-н-рольщиков вообще очень мало кого можно назвать гениальным. Скорее это небесталанные, целеустремленные и любящие свое дело люди. К рок-группам популярность приходит не столько благодаря их песням, сколько благодаря их упорству, благодаря линии, которую они гнут всю свою жизнь, учась играть ту музыку, которую они любят, и, становясь в ней кем-то. Но, это не гениальность.

 - Кстати, а ты сам когда-нибудь брал у кого-то автограф?

- Да. Мой знакомый верстальщик попросил меня, если вдруг я встречу одну порнозвезду, чтобы я взял у нее автограф. Я ее встретил и автограф взял. Второй раз я брал автограф у актера Алексея Петренко. Я очень люблю его роли. Третий раз я брал автограф у Игоря Скляра. Мы вместе летели в самолете, и я не удержался. На этом мое коллекционирование автографов заканчивается. Хотя я встречал очень много знаменитых людей, у которых я бы в семнадцатилетнем возрасте  попросил автограф. Например, у Ленни Кравица. Но, чего-то не взял. Это немного неудобно. Ты же все равно не берешь кусочек этого человека. Засвидетельствовать свое с ним знакомство, ты тоже, таким образом, не можешь. Для меня рукопожатие куда важнее, чем автограф. 

 - Помимо того, что ты известен своими авторскими песнями, ты еще известен и каверами. А как ты относишься к каверам на твои песни?

- Мне редко они нравятся потому, что кавер-версия хороша, когда она другая, а не, когда просто твоя песня спета кем-то другим. Это не караоке. Но, иногда, именно благодаря чьим-то каверам, у каких-то песен появляется новая жизнь. Иногда песни не так известны в авторской версии, чем у того, кто их перепел. Например, группа Zdob Si Zdub популярна у нас, как кавер-группа. Но ведь они талантливые профессионалы, которые играют крутую музыку. Это как раз тот случай, когда аудитория СНГ открыла для себя группу благодаря каверу на песню Цоя  "Видели ночь", а остальной мир знает эту группу по другим песням.

- Ты планируешь какие-то новые каверы?

- Я вообще не планировал каверы. Единственный кавер, который я действительно спланировал, был на песню Константина Меладзе «Пошла вон». Эта идея посетила меня в самолете. Я еще посмеялся над текстом, а через месяц  песня уже была готова. Классно, когда ты можешь из идеи достаточно быстро и качественно сделать продукт. Это мое огромное счастье музыканта. Сейчас, я как продюсер могу придумывать какие-то идеи и реализовывать их. Это дано очень немногим людям. Вот за это можно говорить спасибо и популярности и людям, которые ходят на концерты.

 - Последний альбом Бумбокс называется «Середній вік». Для тебя твой возраст имеет какое-то значение?

- Середній вік это игра слов.

- То есть, нет никакой разницы между тобой в двадцать лет и сейчас, когда тебе уже за тридцать?

- Есть, конечно. Хотя, сейчас все как-то сдвинулось. Раньше мужчина был уже в двадцать лет, а сейчас он в тридцать только зарождается. А завтра, может быть, мужчина будет только в сорок, а до этого будет юноша. Для меня альбом Середній вік это осознанный диалог автора с самим собой. Такая себе разрешенная медициной шизофрения (смеется). А еще это музыка СВ. У нас уже есть возможность записывать музыку не в «плацкарте», а в «св». На момент записи, мы уже могли себе позволить записать альбом в любой студии мира, на любой аппаратуре,  какую мы только захотим. Мы просто никуда не поехали потому, что это лишняя трата времени, туризм. Если мы запишем альбом где-то не в Украине, то знайте, что мы поехали туда за хорошим звукорежиссером и туризмом, остальное все будет таким же, как и при записи в Украине (смеется).

 - Достаточно известные российские музыканты, такие как Борис Гребенщиков, Максим Покровский не раз мне говорили, что сейчас музыка в Украине намного качественнее и интереснее, чем в России…

- Да, Киев сейчас музыкальная Мекка. Технически Украина и Россия находятся примерно на одном уровне. Но, из-за того, что музыкальная индустрия в Украине хаотична, здесь есть больше пространства для поиска. Я вообще считаю Украину диким Западом, здесь можно стать кем угодно. Делайте, что хотите, и, если вы будете это делать профессионально, то вы кем-то станете. В Украине ты можешь записать музыку как угодно. Нет никаких стандартов. Есть аудитория радиостанций, но это люди, которым далеко за тридцать. Потенциальному слушателю молодой команды плевать есть твоя музыка на радио или нет. Хоть мы и отстаем по звуку лет на десять, зато у нас есть потенциал по обе стороны пульта, желания и амбиции. У нас много талантливых людей, которые могут легко делать то, чему другим надо учиться годами.  Это наш большой плюс. Самое удивительное то, что в этих талантливых людях уживаются и те другие украинцы, которые бросают окурки в лифтах. И то и другое может жить в одном человеке. Сегодня ты можешь подраться с кем-то из-за того, что вы не уступили друг другу дорогу, а завтра вы будете извиняться друг перед другом на студии, делая какую-то лирическую слезную песню. Это парадокс. Новая творческая интеллигенция рождается из простых людей, из заводских ребят, у которых родители работали на фабриках и на заводах.

- А где работали твои родители?

Вторую часть интервью читайте в среду.