Я всегда боялся Наталью Могилевскую - Кузьма

Лидер группы Скрябiн дал эксклюзивное интервью специально для читателей Корреспондент.net

- Андрей, сейчас ты намного реже мелькаешь на ТВ. Проекты «Шанс», «Шейканемо» куда-то пропали.

- Пропали, конечно. Из последнего была программа «Дача» на ICTV. Я всегда ненавидел дачи. Когда я был маленький, меня на эти дачи палкой загоняли. Все играют в футбол, а я на даче. В лучшем случае копал картошку. А мог и гумус перебирать. А сейчас я сижу и жду предложений. Но не сильно жду, потому что концертов много.

- К тому же в прошлом году ты выпустил два альбома…

- Сколько? Два? Я уже и не помню. Да, точно, «Радіо Любов» и «Балади».

www.rus-obr.ru

- А что ты записываешь сейчас?

- Выходит очень разношерстный продукт. Я уже давно понял, что мне скучно быть в рамках. Писать только романтические песни это скучно. Писать только панк-рок это тоже не достойно человека, который в состоянии делать какой-то продукт поумнее. Писать только умные - тоже нет. Я решил не держать себя в рамках и просто выдавать все на гора. То, что приходится людям по вкусу и по времени, - это и приживается. Например, моя последняя песня «Руїна». 

За пять дней 100 тысяч просмотров. Бурная реакция. Обсуждения. Я не мог себе представить, что этот клип вызовет такой ажиотаж. Я снял клип на эту песню телефоном. Просто из окна автомобиля. И оно сработало. Странно, но неужели никто не видел этого говна? Ждали момента, чтобы я снял это на телефон и показал? Они, что сами по всему этому не ходили? Народ привыкает жить в говне. А потом ты им показываешь, и они злятся, потому что я первый это сделал. Ты бы видела, какие там уже комментарии в YouTube.  

Хотя достаточно выйти на улицу, чтобы увидеть все то, что я снял на телефон. Я даже не монтировал съемку, а просто снимал всех людей, которые ходят вокруг. Я пришел к выводу, что люди просто привыкли к тому, что их окружает. Никто не хочет ничего менять. Я был в Польше и Словакии в селах, которые намного беднее даже наших. Но там элементарный порядок. Там людям почему-то мешают куриные и гусиные какашки. Мешают свиньи, выбегающие на трассу. А вот нашим это не мешает. Я думаю, что причину надо искать в своей ментальности.

- Ты говоришь  про ментальность наших людей. Но ведь люди не могут, например, сами стелить новый асфальт.

- Я не про асфальт. Там, в клипе, много людей попало в кадр. За четыре часа этой поездки ни одной улыбки на лице.

- Но чего им улыбаться, когда они ходят по всем этим ямам?

- Они привыкли по ним ходить. Они не знают выхода. Поэтому и не улыбаются. А все намного проще. Просто нужно убрать свое говно. Вернуться к себе и посмотреть с улыбкой из-за своего заборчика. Не надо денег, чтобы подровнять забор у себя дома. «Руїна» внутри. Эти люди просто привыкли. Было бы куда целесообразнее пойти и на последние сто гривен не набухаться в говно, а купить лопату  и это говно убрать.

- Какая-то азаровщина – хватит «скиглити», берите лопату и копайте… Ладно, вернемся к музыке. Ты начинал в 1989 году. Получается что «Скрябін» старше независимой Украины, а ты чуть ли не родоначальник украинского шоу-биза.

- Я точно не родоначальник шоу-биза. Возможно, у меня были задатки быть родоначальником какой-то украинской альтернативы в музыке. 

www.volynnews.com

Но мы приехали в Киев и потеряли лицо лет на десять. Стали обезьянками: с одной стороны играли под Табула Расу, с другой - под Иру Билык, под тех, кто уже был на плаву. А у нас было довольно интересное лицо в 1989 году. 

И о нем уже практически никто не помнит. Я помню этот первый день в Киеве. У меня до сих пор остался очень близкий мой друг, который перетянул меня сюда. Он пошел к своему товарищу и взял у него 600 долларов на запись альбома. Мы начали искать студию. Поехали куда-то на Лесной массив. В каком-то садике стояло несколько клавиш, какой-то компьютер. Самое ужасное было то, что сзади постоянно ходили голые мужики в сауну. Ты смотришь в экран, а сзади ходят голые мохнатые мужики. 

Это было совсем не то, что я ожидал увидеть в столице (смеется). Мы просидели там неделю, и я понял, что альбом записать не получится. Тарас говорит: «Я поговорил с Никитиным. Можно поехать к нему в студию». Я поехал. У него была на Оболони студия. Я захожу, а там все так красиво, что у меня сразу челюсть отвалилась. А вместе с челюстью отвалились все амбиции.

- Пришлось подстроиться под публику?

- Не то чтобы пришлось. Нас никто не заставлял. Просто потеряли свои амбиции. Нам захотелось популярности. Это был длинный спуск, который заканчивался большущей бетонной стеной. Мы разбились об эту стену где-то в 2000-м. Протянули в Киеве где-то лет шесть, семь до полного краха.

- И подняться тебе помогло ТВ?

- Сто процентов. С одной стороны клип с Ирой Билык «Мовчати», который снял Витя Придувалов. 

Мы с ним снимаем клипы с периодичностью раз в пять лет. Последний сняли пару дней назад - на «Останню сигарету». Витя - он константа. Он не тусуется, ненавижу это слово. Он где-то отдельно живет, играет свой гранж только ему понятный. Я его обожаю за то, что у него есть какой-то свой почерк, он не смешивается с массовой культурой. Поэтому, если ты хочешь оставлять какие-то следы, надо идти к Придувалову, но это при условии, что ему понравится твоя песня. А с другой стороны это был, конечно, «Шанс». Меня пригласили снять пилот, но не сказали, что пилот уже эфирный. А я страшно боюсь новых проектов, я чувствую себя в них очень дискомфортно. Пришел - а там режиссер Валя Ермоленко, школа российской документалистики, ну просто монстры. Могилевская - какая-то невменяемая чувиха. Я всегда ее боялся…

www.bulvar.com.ua

- Ты боялся Наталью Могилевскую? Серьезно?

- Да. По крайней мере, до того, как начали выходить передачи в эфир. А потом месяц, два, пошла притирка. Я никогда не смотрел программы с моим участием. Я не знаю, как я там выгляжу. Привыкаешь к камере, которая постоянно на тебя смотрит. Она меня адаптировала к жизни в социуме. Я начал любить людей. Понял, что чем с большим пониманием и позитивом ты к ним относишься, тем больше позитива в тебе. Но это не валюта – я тебе добро, а ты мне добро. Ты не знаешь, может он зайдет за угол и скажет – Какой мудак, патлатое чмо, голову не моет. Всякое может быть. 

С моим диким опытом, я могу себе уже все представить. Меня уже не выведешь из себя, даже если будешь стрелять из «Катюши». Телик конечно помог. Я помню, как я первый раз пришел в «Караван». Я захожу со своей дочкой, и какая-то бабка бледнеет, садится на батарею – «Боже, это же тот! Это же тот, который с этой! В этой программе!» Ни одно из трех суждений не нашло своей конкретики. Но я уже ассоциировался с каким-то четким таблом. С фанатами смешно бывает. Например, когда мы гастролируем по маленьким городам Западной Украине, мне говорят – Дядько, дайте мені фотограф. 

www.nat.ua 

 Там надо говорить не автограф, а фотограф, иначе не поймут (смеется). Эта реакция в «Караване» - это было начало. Я уже понял, что что-то меняется в жизни. Начались концерты. Люди звонили, и в большинстве своем даже не знали, что у меня есть еще какой-то музыкальный ансамбль. Сначала они очень осторожно начали приглашать вести мероприятия. Я не мог вести. У меня не было опыта. Это был дико мучительный опыт. Страшно было. Сидят какие-то «бугры» с морщинами на шее, смотрят на тебя волком. Сейчас я вообще никого не вижу. Есть какие-то алгоритмы. Слава Богу, я их познал. Надо просто-напросто слушать людей. Если ты видишь их реакцию, что они на это не ведутся, должен быть план В. Есть план А, план В, план С.

- А как же задетое самолюбие? Мега-звезда Кузьма на корпоративе…

- Я не мега-звезда. Для меня мега-звезда Робби Уильямс.

- И что, тебя никогда не ломало, что тебе нужно выступать на свадьбах?

- Когда-то ломало. Если бы мне десять лет назад сказали, что я буду играть на свадьбах, ни за что в жизни бы не поверил! Но, амбиции можно засунуть себе в зад. Какая разница? Это люди. В колхозе, в шахте, профессура, бандиты, политики - они все люди.

- А с бандитами не страшно?

- Нет. Если они тебя пригласили, они что, хотят тебя убить? Нет, конечно, - если ты мудак, то надо убить. Значит, надо доказать, что ты не мудак. Ты приходишь и если берешь ситуацию за яйца за десять минут, то они твои. Если за десять минут не получилось, то ты берешь их за двадцать минут. Но, если ты их не берешь уже и за тридцать минут, то надо валить. За последние пять лет не было ни одной «штанги», а до этого были одни «штанги». В каждом регионе Украины какие-то свои традиции. А сейчас абсолютно нет проблем. Пошел период комфорта.

eradio.net.ua

- Сколько тебе понадобилось лет, чтобы оказаться в этом комфорте?

- Бернар Вербер как-то сказал, что для того чтобы овладеть какой-то профессией, надо потратить десять тысяч  часов. После этого ты можешь считаться человеком, который сведущий в этой профессии больше, нежели какой-то середнячок.

- И ты посчитал, сколько потратил часов? Интересно, как? Не с секундомером же?

- Я считал, что если ты в день тратишь десять-двенадцать часов на съемки, надо сто программ, чтобы получилось десять тысяч часов. А у меня программ уже больше тысячи на сегодня. Сто программ получается чуть больше двух лет. А  ведь я же не только в «Шансе» был. Через два года уже начинаешь иначе дышать. Я уже обхожу те камни, которые могут пробить мне дно.

- Так чего же с таким опытом ты до сих пор боишься смотреть свои передачи?

- Это уже добрая традиция. Я же сказал, что я суеверный. Я боюсь. Я продолжаю их не смотреть, чтобы ничего не изменилось. У меня растет кучка компакт дисков на пенсию. Буду смотреть, если доживу. А самый большой мой страх это не просмотр дисков, а то, что когда-нибудь  концерт закончится и кто-то подойдет и скажет: «Ты знаешь, я думал, будет лучше». 

Поэтому мы себе придумали формулу – минимум денег, за которые нам не жалко разбиться в говно на концерте. Я пацанам сказал: «Либо лабаем вот так, но очень долго, либо пробуем играть в звезд, но это может прекратиться быстро».

- За столько лет гастролей не бывает усталость?

- Как ни странно, нет. Было пару лет назад, но это было сугубо от физического состояния. Я был очень полный, поэтому уставал на концертах. А так на концертах особое удовольствие получаешь, когда сидит какой-то чувак с выражением лица «ой, да знаю я…», и когда через час он уже прыгает под сценой с галстуком в зубах и кричит: «Е…ть, да вы же рок играете!» 

Вот это вставляет! Это такая отдача, что потом можно не болеть годами!

- А не бывает, когда ты отдаешь, а отдачи от зала нет?

- Нет, такого уже нет. Бывало видимо тогда, когда я не отдавал. Когда ты можешь отдать, то ты можешь отдать даже ослу. Надо уважать тех, кто слушает. Надо учитывать нюансы. Если приходит случайная публика, ты должен играть лучшие хиты. Ты не вправе грузить их какими-то новыми песнями. Фаны очень хотят старые, давно забытые песни. На корпоративе ты не имеешь права грузить. Тебя позвали, потому, что они знают, что ты ржачный чувак. Должно быть настроение. Если ты этого настроения не сделал, грош тебе цена. 

lichnosti.net

Продолжение интервью читайте в среду на сайте Корреспондент.net