Судьба диктатора

В субботу вечером, 13 декабря 2003 года в радио эфире пронеслась фраза: "Мы взяли крысу." Крысой был Саддам Хуссейн.

Впрочем, все по порядку. 

Всего за несколько месяцев до этого Соединенные Штаты еще только грозили Ираку войной, а в Киеве на митингах лидер своей партии  Наталья Витренко,  только что вернувшаяся из Ирака, рассказывала, как народ этой страны любит своего вождя и как они разобьют войска коалиции в случае начала войны. 

В телевизионных новостях показывали добровольцов, съезжающихся со всего мира на защиту завоеваний Хуссейна.  Они героически прыгали с парашютом, доказывая, что ничего не боятся.  

Для меня прыжок с парашютом - огромное наслаждение, а не испытание на прочность. Говорю это потому, что люблю этот спорт и знаком с ним не понаслышке.

Начало войны надвигалось как цунами после землетрясения. Репортеры со всего мира засобирались в Ирак, но  мне  не повезло: посольство отказало в визе, и я не стал свидетелем ракетных обстрелов Багдада.

8 апреля на балконе гостиницы "Палестина" в Багдаде судьба нашла моего товарища, репортера Тараса Процюка. Последними его словами, точнее картинкой - он ведь был телеоператор - был стреляющий в него американский танк.  

Мы любили собираться в компании таких же репортеров, поговорить о том, что видели и что ждем. Незадолго до его отъезда после одной из таких встреч я подвозил его домой. Я поставил диск ДДТ, и Тарас вместе с Шевчуком запел: "Это все/ Что останется/После меня…"

Взят Багдад, конец войны, народ ликует, конец диктаторскому режиму, войска коалиции - освободители, но нарушилось равновесие, державшее страну в порядке. 

Наконец я дождался своей очереди в Ирак - ведь виза теперь была не нужна. Я вылетел в Стамбул и сразу перелетел в  Диар Бакир поближе к границе с Ираком.  Переночевав в гостинице, я в 4 утра выехал на машине в сторону границы, до которой добрался около 12-ти дня. 

Без проблем пересек границу, откуда на машине иракского коллеги вечером добрался до города Тикрит - того самого,  в котором родился Саддам Хуссейн. 

Я должен был заменить фоторепортера на базе 4-й американской дивизии, расквартированной в дворцовом комплексе Хуссейна. 

Огромная территория, на которой расположено около десятка дворцов, окруженных двойным гигантским забором. По этой территории надо было передвигаться на машине: большие расстояния. 

Мне выдали раскладушку и поселили в гостевой комнате одного из дворцов. Комната порядка 80 кв. метров. Кроме меня, там жило еще порядка 20 солдат.

С балкона комнаты открывался замечательный вид на Тигр. Здесь мы развернули маленький корпункт, поставив спутниковый передатчик.

Я только начал знакомиться, как в комнату вошел офицер и сообщил моим соседям про ночную операцию, а затем вопросительно повернулся к нам. 

Итак, была моя очередь. Я надел бронежилет, взял камеру и вышел за солдатами.

Картина как на футбольном поле перед матчем: солдаты обнялись, став в круг.

Ко мне подошел командир 1-го батальона, легендарный полковник Стив Рассел.  Представившись, он напомнил, что в целях маскировки снимать со вспышкой и светом запрещено, а затем, обратившись к солдатам, сказал: Да благословит вас господь. Что и  стало своеобразной командой к действию.

Я занял место в одном из Бредли (это американский бронетранспортер). Люк закрылся, и БТР в полной темноте понесся по каким-то ямам. Я крепко держал камеру, боясь повредить ее об оружие солдат, плотно сидевших рядом. 

Наконец мы остановились, откинулся люк и солдаты быстро рассыпались по улице.

Мы стояли возле забора частного двухэтажного дома на плохо освещенной улице. Солдаты лежали вдоль забора, приготовившись к атаке, и, как мне показалось, удивленно смотрели на меня. Я же как идиот стоял в полный рост перед воротами дома, все еще не понимая, где я и что мне делать. 

Американская армия выделяется высочайшим уровнем выучки, где каждый знает, что ему делать в любой ситуации. Разумеется, они ожидали и от меня подобной подготовки, а я все еще был в мирной жизни, только вчера из Киева. 

Впрочем, если я стою, значит мне это надо и мешать мне в этом никто не будет. 

Через секунду солдаты стали перескакивать через забор. Люди с калашниковыми не успели опомниться. Все произошло мгновенно. 

Я что-то снимал: вот граната в руках - ее не успели бросить, вот  кому-то надевают мешок на голову и быстро выводят на улицу. 

Все произошло быстро, и в два часа ночи мы вернулись на базу. 

Отредактировав материал, я передал его по спутнику в свое агентство. В три часа ночи, на ощупь, чтобы не разбудить спящих, я добрался до своей раскладушки и залез в спальник.

Перед глазами все еще крутились картинки последних событий. Я уже засыпал, как меня стали трусить за плечо. Надо мной склонился военный и что то говорил… 

В голове обрывки мыслей: опять работа. где моя камера, бронежелет, куда выбегать… И тут до меня дошло, он спрашивал: Ты кидал туалетную бумагу в унитаз?

Проклятье, к нашей замечательной комнате примыкал туалет с мраморной ванной по центру и золоченными кранами. Но воды в туалете не было!!!! Рядом стоял огромный черный пакет для мусора.  Но среагировал на него я поздно…..

Мне стыдно до сих пор,  я соврал, и сказал, что нет, не бросал… Тогда прости, - сказал он и растворился в темноте.

Это потом я научился принимать душ без воды, обтираясь влажными салфетками. Ловить короткий момент появления воды и искренне радоваться этому.

Я могу долго рассказывать о тех событиях,  смешном и грустном, о людях с которыми свела меня судьба. О ночных рейдах и патрулях и поисках Саддама Хуссейна. 

В ночь  с 12 на 13 декабря был не простой рейд, танки заблокировали входы в улицу, боевой вертолет кружил над нами. Отряд полковника Рассела ворвался в дом. Разведка сообщила, что в городе появился близкий к Саддаму генерал его службы безопасности. Он был в прямом контакте с хозяином и готовил взрывы в городе. 

Репортеру легко работать с профессионалами.  При желании ты можешь первым заскочить в дом, но должен помнить, что тогда первая пуля твоя. 

Арест прошел быстро.  На мужчин надели наручники и стали искать генерала. Минут через 10 по лицу Рассела стало видно, что что-то не так. Поняв, что в этом доме генерала нет, командир подошел к хозяину дома и через переводчика стал просить извинения за вторжение. Потом достал пачку иракских денег и протянул хозяину. Тот посмотрел на Рассела, затем на деньги - и прослезился. "Вы ошиблись домом, - сказал он. - Тот, кого вы ищите, находится по другому адресу."

Вся наша небольшая армада быстро переместилась на другой конец города и ворвалась в указанный дом. Это была удача. Мужчина в черной длиной рубахе оказался нашей целью. 

Пока он стоял, опустив голову под прицелом солдата, другие вынимали из тайника взрывчатку. 

Я метался между ними, пытаясь найти хороший ракурс. Через несколько лет я прочитал в американском издании воспоминания этого солдата. Он говорил, как ему хотелось застрелить генерала, известного своей жестокостью. 

Но фотограф - в смысле я - появившись из темноты, остановил его намерение. Мелочь, а мне приятно.

Я не знаю, каким кнутом и пряником спецы по допросам убеждали генерала, но 13-е декабря началось с полномасштабной операции, в которой  были задействованы десятки вертолетов. Стал известен район, где находилось его убежище.

В 15 км от Тикрита, в месте, где были расположены фермерские хозяйства под названием Адвар, батальон полковника Джеймса Хики искал Саддама. 

Желтое такси, стоявшее недалеко от одной из ферм, давало подсказку: была информация, что он ездит на подобной машине.

Назвать это домом не очень поворачивается язык. Грязный, нищий, однокомнатный сарай с открытой кухней. Неужели здесь жил диктатор?  

Может он успел уйти, спуститься к реке, что протекала неподалеку, рассуждали солдаты.

Во дворе на земле лежал маленький грязный коврик.  Солдат 1-й бригады 4-й дивизии отбросил ее ногой, и стали видны проволочные петли, торчащие из травы. Потянув за них и подняв вместе с бетонной плитой кусок земли, солдаты увидели узкое прямоугольное отверстие. 

Что там? Может, мина или обвязанный динамитом смертник...

Желания спуститься не возникало ни у кого. 

Один из солдат предложил бросить гранату. В ответ из норы раздался крик: Не бросайте. Я - Саддам Хуссен. Я выхожу.

Человек, вылезший из этой могилы - по другому ее назвать нельзя так как размером она именно с могилу, закрытая сверху плитой и землей. Так вот, грязный, заросший, с взлохмаченными волосами и бородой человек совсем не был похож на того, кого мы видели в телевизионных репортажах.  

Парадокс, но в этой могиле Саддам прятался не один, а с тысячами портретов американских президентов, напечатанных на долларах - всего 750 тысяч. 

Это был он. И вот тогда в эфир пошло сообщение: "Мы взяли крысу".

Он лежал на земле. Кто-то из солдат фотографировался, прижав его коленом и повернув его лицо к камере.

Царило настроение, что  мы поставили окончательную точку в этой войне и дальше все будет хорошо. 

Народ его страны высыпал на улицу и праздновал арест диктатора. Но как все ошибались… В образовавшийся вакуум хлынула кровь  жертв смертников. И взрывали они себя не за Хуссейна. 

Впрочем, это уже другая история. 

На различных западных форумах меня обвиняли в том, что я скрыл настоящую дату ареста, так как на моих фото на деревьях висят плоды, которых не должно быть в декабре. Я не ботаник, и фото сделаны в декабре.