Трудности перехода

Новый фильм Софии Копполы шел к нашим экранам так долго, что, казалось, уже не дойдет. Ну, мало ли? Сочтут прокатчики такое кино коммерчески не привлекательным, и все! Или Минкульт узрит в фильме какую-то крамолу, как в случае с лозницынским «Счастьем…».

Название «Где-то» очень подошло бы фильму о современной Украине, где тебя не покидает ощущения того, что ты находишься на территории, которую иностранцы определяют как in the middle of nowhere. И чем дальше, тем больше этого  nowhere. Новый фильм Софии Копполы, отчасти, про такие территории, границы которых нужно преодолеть, чтобы избавится от одиночества и какой-то перманентной отчужденности и, наконец, узнать, что есть такое счастье. Это если в двух словах говорить о главном месседже фильма «Где-то», отхватившем на относительно недавнем Венецианском кинофестивале «Золотого льва». Как злобно отмечали недоброжелатели: «подозрительный лев», доставшийся Софии от давнего ее дружка Тарантино, возглавлявшего в этом году жюри старейшего в мире кинофестиваля.

София Коппола из тех режиссеров, которые всю жизнь снимают один и тот же фильм, словно прорисовывая на запотевшем стекле контуры одного и того же рисунка. Это я про те самые территории, которые просматриваются во всех ее четырех фильмах. И не важно, что это за истории, когда и где они происходят. В каждой из них герои пытаются вырваться из какого-то невидимого гетто: будь то трагическая попытка молодых сестер сбежать из удушливой атмосферы мещанского мирка своих родителей в «Девственницах-самоубийцах»; или растерянность и потерянность двух одиноких людей в деформированном пространстве современной Японии, позволяющем разглядеть этим двоим друг в друге родственные души; или незаслуженно освистанная в Каннах «Мария-Антуанетта», рассказывающая о невыносимой жизни юной девочки в застывшем пространстве какой-то мертвой роскоши Версальского дворца и давно отживших свое пышных ритуалов.     

«Где-то» лишь продолжает эту тему. Хотя формально рассказывает о запущенной жизни спивающейся кинозвезды, из-за чего многие сочли, что автор, выросшая в семье создателя «Крестного отца» и «Апокалипсиса сегодня», сняла биографическое кино. А маленькая дочка героя Стивена Дорфа – это она сама: страдающая и заброшенная дочь голливудской звезды, обреченная на существование в тени (читай - гетто) отцовской славы. Но все это не совсем так. Читавшим биографию Френсиса Форда известно, что детей своих он любил и любит не меньше, чем Дон Корлеоне любил своих «бамбини». Итальянские гены!  Видимо потому один из самых ярких авторов эпохи рок-н-ролла таскал чад везде за собой. Детство Софии, появившейся на свет во время съемок первого «Крестного отца» и впервые сыгравшей там двух недель отроду, проходило там, где работал ее знаменитый папа:  на Филиппинах, где снимался «Апокалипсис»; в Оклахоме, где Френсис Форд работал над «Изгоями»; в Нью-Йорке, где шли съемки «Клуба «Коттон»»… Какая уж тут заброшенность, какое уж тут одиночество?  Да, она тоже жила с родителями в лос-анджелесском отеле «Шато Мармон» и ездила с отцом в премьерные туры в Европу. Но вся эта показанная в фильме звездная жизнь, с ее непременными атрибутами вроде черных спортивных автомобилей, беспробудного пьянства, внезапно накатившего кризиса среднего возраста, разврата и опостылевшей любви поклонников -  лишь каркас, на который нанизывается основная, не бросающаяся в глаза история отчужденности.

«Где-то» - это новые «Трудности перевода», только без второй пары влажных глаз, в которых как в зеркале отражается одиночество и родственность человеческих  душ.

Это как-то по-особенному понимаешь, когда смотришь фильм в почти пустом и холодном зале кинотеатра. Выходишь на улицу и ловишь себя на мысли, что как-то холодно у нас тут, in the middle of nowhere. И это звучит почти как диагноз. А после фильма память еще долго хранит изображение опухшей от пьянства физиономии Стивена Дорфа, периодически напоминающей такую же опухшую физиономию Джека Николсона в кубриковском «Сиянии».