Битие определяет сознание. Или сознание предполагает битие?

Еще каких-нибудь сто пятьдесят – двести лет назад физические наказания детей были вполне обыденной и логичной частью воспитания. Получается ли избежать наказаний сегодня?

Еще каких-нибудь сто пятьдесят – двести лет назад физические наказания детей были вполне обыденной и логичной частью воспитания. Библейская цитата «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его» воспринималась как вполне объективное утверждение и инструкция к действию. Необходимость физического воздействия не обсуждалась, а отсутствие регулярных наказаний было свидетельством не либеральных взглядов родителя, а скорее признаком его нерадивости, лености и невнимательности к собственным чадам. Причем, в фразе «регулярных наказаний» составляющая «регулярных» являлась настолько же важной, как собственно и сами наказания. Воскресные порки и неотвратимость ответа за содеянное, пусть даже оно прошло мимо глаз воспитывающих тебя взрослых, – весьма логично и гармонично встраивались в тогдашнюю систему воспитания, основанную по большей части на христианских постулатах смирения и послушания.

Ребенок в глазах тогдашних воспитателей – рассматривался всего лишь как податливый материал, из которого только еще предстоит вылепить полноценного члена общества. Причем, для того чтобы получившийся субъект гармонично и безболезненно вписался в это самое общество в соответствии со своей социальной ролью – предусматривалось, что процесс «лепки» должен быть достаточно четким, жестким, а результат должен вписываться во вполне конкретные рамки приемлемого и допустимого. В начале двадцатого столетия поменялось многое. В первую очередь – изменилась сама четкая и жесткая структура общества. Размытие социальных границ и возможность перехода из одной категории в другую уже требовали от индивидуальности гораздо больше внутренней свободы, чем это допускалось ранее. В дополнение к этому роль и влияние религиозных течений в Европе начала стремительно падать, а значит и концепция «смиренного раба божия» тоже утрачивала свои позиции. В завершение – революции и войны начала и середины столетия, и сопутствующее подобных экстремальным ситуациям усиление заботы о потомстве, привели к тому, что дети стали восприниматься как некая ценность, которую требуется сохранять и пестовать.

К тому же в обществе стали в целом преобладать гуманистические идеалы и подчеркивались права отдельной личности. Сначала появилась Всеобщая декларация прав человека, а за ней – и Конвенция о правах ребенка. В отдельных слоях общества само представление о том, что ребенок – это не «полуфабрикат» взрослого, а отдельная, пусть и не до конца сформировавшаяся личность, со своими правами , оказалось революционным догматом, перевернувшим представление о семье в целом и установках на воспитание в частности. Роль родителя, воспитателя, учителя уже не могла оставаться такой, как прежде. Но это в теории. На практике взрослые применяли по отношению к детям все те же принципы и методы, в соответствии с которыми растили их самих. Именно в этот момент и произошло начало некоей двойственности воспитательного процесса. В частности именно в той сфере, которая касалась физических наказаний. С одной стороны, обществом физическое воздействие все больше порицалось, и потихоньку концепция о недопустимости подобных форм воспитания заняла свое место в умах обывателей. С другой стороны, эти же самые обыватели в огромном количестве случаев просто не знали других методов воздействия на детей и методов их воспитания. В итоге наказания все же применялись, но это стало глубоко внутрисемейным делом, не афишируемым среди общественности.

Одна из главных опасностей сложившейся ситуации – обособленность семейного воспитания от внешнего мира. При все усиливающейся социальной пропаганде недопустимости насилия, общество продолжает закрывать глаза на частные случаи воспитания детей в отдельно взятой семье. Наружу всплывают только самые вопиющие случаи, когда дело заканчивается инвалидностью или смертью ребенка. Такое поведение родителей каждый гражданин безусловно порицает. При этом сознательно игнорируя все то, что происходит в семьях вокруг него, и тщательно оберегая границы своей собственной семьи и тех методов, которые применяются в ней для воспитания детей. Тема внутрисемейного воспитания часто поднимается в специализированной прессе и литературе, но до недавнего времени была фактически негласно табуированной для личных бесед. Единственный человек, с кем родитель ( и то не всякий) считал допустимым обсуждать воспитание собственного ребенка – школьный учитель или воспитатель детского сада. (Примечательно, что психологи, даже в то время когда они стали массово появляться в школах, не воспринимались родителями всерьез и, похоже, еще и сейчас не до конца утвердились в качестве «авторитетного источника»).
Появление интернета и возможность виртуального общения позволила родителям при сохранении относительной анонимности среди прочих вопросов обсуждать и воспитание детей, в том числе и в том, что касается физических наказаний. Именно наблюдения за родительскими форумами и конференциями пролило свет на тот факт, что при согласии с общими постулатами о недопустимости насилия над детьми, многие родители не видят ничего страшного в том, чтобы шлепнуть своего ребенка по попе. Они просто не видят в это насилия.

Впрочем, надо сказать, что и особого воспитательного воздействия такой шлепок уже давно не несет. Изменившееся общество, изменившиеся представления о человеческой личности и изменившиеся представления о воспитаниях забрали у физических наказаний ту функцию, которую они несли раньше. Шлепок по попе или даже удар ремнем – это лишь определенный сигнал дрессировки, который не несет для современного ребенка никакой воспитательной информации. Единственное, что он может сегодня для себя усвоить из подобного наказания, это то, что определенное его поведение не по душе родителю. Чаще всего это приводит просто к тому, что осуждаемое поведение будет тщательнее скрываться от родителей. В редком случае оно не будет повторяться из-за страха наказаний. Но факт остается фактом: физические наказания давно перешли из разряда воспитательных воздействий в сферу выражения родительских эмоций.

Не будем брать в расчет случаи крайне жестокого обращения с детьми – этот вопрос чаще всего лежит уже не в области психологии, а в сфере психиатрии и проявления клинических состояний у родителя. Давайте рассматривать среднюю условно «нормальную» семью, где родитель нет-нет да и сорвется на шлепок, удар или иное воздействие. Социальная реклама, специализированная литература и прочие источники информации всячески педалируют недопустимость подобного поведение. Вследствие чего у родителя возрастает внутреннее чувство вины. С другой стороны, говоря о недопустимости наказаний, очень мало источников реально указывают на иные методы решения проблемы. Родитель получает очень много информации о том, что бить ребенка нельзя и о том, каким образом физическое воздействие может оказать негативное влияние на психологическое формирование ребенка. Но родитель практически не получает никакой конкретной информации о том, каким еще образом он может выразить ребенку свою эмоцию от недовольства поступком или пресечь недопустимое поведение. Большинство книг по воспитанию ограничиваются общими фразами, которые мало помогут среднестатистическому папе или маме, особенно если у последних нет подготовленного логического аппарата для восприятия подобной специализированной литературы. В итоге родитель получает не только не устраивающее его поведение ребенка, но и недовольство собственным поведением, как воспитателя, и осознание собственного педагогического бессилия.

Способ решения проблемы состоит в том, что надо уделить внимание в первую очередь не воспитанию детей, а должному воспитанию взрослых, вступающих в период родительства. Возможно, даже стоит сместить акценты с того вреда, который наносится детям при применении наказаний, на собственно несостоятельность такого метода как воспитательной стратегии. В конце концов взрослый, который по его собственному мнению не справляется с воспитанием собственного чада – тоже получает определенную психологическую травму. И возможно, на сегодняшний день первоочередная задача не научить его воспитывать, а помочь справиться с этой травмой и утвердиться в роли воспитывающего. Ведь в противном случае неудовлетворенность взрослого самим собой как родителем – неотвратимо нанесет еще больший удар по детям.