Украинская ирреволюция - 1

События новейшей украинской истории буквально принуждают серьезно сомневаться – следует ли «делать революцию»? Ведь на непростой вопрос, «достойны ли нынешние вожди той власти, каковой они так желают?» сложно дать однозначный ответ.

Люди, хвалившиеся тем, что сделали революцию, всегда убеждались на другой день, что они не знали, что делали, — что сделанная революция совсем не похожа на ту, которую они хотели сделать.

Фридрих Энгельс (1820-1895) 

Психологи утверждают, что безвыходных ситуаций не бывает. Эта установка вполне справедлива в социально-психологическом и даже в политико-психологическом контекстах. Ведь каждое общество в проблемной ситуации перебирает возможные пути реагирования на вызовы, угрозы и кризисы – и выбирает самые разнообразные варианты. Обычно те, что лучше всего отвечают постоянным историко-культурным (ментальным) чертам этноса, народа или нации. 

В первом приближении социально-психологические варианты «обретения себя» можно свести к двум типам – приспособлению и сопротивлению; они, разумеется, почти не существуют «в чистом виде», однако их можно охарактеризовать в терминах либо доминирования стратегий приспособления либо, соответственно – доминирования стратегий сопротивления. 

Украинцы – и как историко-культурный этнос, и как (пост)модерно-политическая нации – явно тяготеют к варианту «приспособление». Именно поэтому, в частности, революционные события случаются у нас крайне редко. 

В силу этого все активнее муссируемая проблема «революционной ситуации» напоминает классический двигатель, сила пара которого выходит в свисток. 

Более того, пылким призывам нынешних претендентов на революционность (nomina sunt odiosa) не хватает необходимого уточнения, принципиального для более полного понимания сложности ситуации. Призывая к сопротивлению «во имя Украины», «во имя будущего» и т.п., они оставляют «за скобками» менее интересный, но более проблемный вопрос – «ради кого»? 

События новейшей украинской истории буквально принуждают серьезно сомневаться – следует ли «делать революцию»? Ведь на непростой вопрос, «достойные ли нынешние вожди той власти,  каковую они так желают обрести?» сложно дать однозначный ответ. Гарантий, разумеется, нет и быть априори не может. Но нет и уверенности – а вместо нее сомнения. 

А кроме сомнений – традиционная национальная установка приспосабливаться к «уже имеющейся» власти, утешая себя тем, что следующая власть может быть еще хуже. (Да и вообще – «лучшее враг хорошего»?!) Своеобразный выбор в пользу «синицы в руках» вместо «журавля в небе». 

По сомнительным результатам революционных событий во Франции 1968 г. их активный участник Паскаль Лене написал роман-рефлексию «Ирреволюция» (1971). Лейтмотив художественной рефлексии французского интеллектуала внешне парадоксален: «Революцию спасли жандармы»! Сравнивая политическую атмосферу, доминировавшую во французском обществе накануне и после революционных событий, анализируя цели лидеров и, что видится ключевым, осмысливая полное безразличие к ним со стороны тех, ради кого делалась эта революция – французского общества, – «новый левый» автор сделал внешне парадоксальный, но внутренне более чем содержательный вывод. По мнению Лене, поражение революции 1968 г. оказалось для нее благом – потому что провозглашенные ею идеи и идеалы просто не могли быть востребованы обществом; их содержание не несло в себе ни четко выраженных социально-политических целей, ни понятных простым людям и достижимых планов для полноценной их реализации в жизненной практике.

 Сейчас «украинскую революцию» (как высокую и светлую идею) спасает ряд факторов – начиная от традиционных этноментальных характеристик и заканчивая недоверием к потенциальным вождям. А также, по крайней мере косвенно, «жандармы» отечественного «разлива»…