Нет, это не о политической смерти и даже не о смертельной политике. Речь пойдет о Смерти и о политике, о Народе и политиках.
У шефа моего привычка после приветствия спрашивать: "Жив, здоров?". Хороший вопрос: в меру дружеский, в меру нейтральный, в меру заботливый.
Но вот с некоторых пор стал этот вопрос меня сильно раздражать.
Если вчера я укололся иголкой и у меня просто болит мизинчик - я здоров или болен? А если вчера я укололся иголкой и у меня образовался нарыв во весь мизинчик, и доктор настойчиво рекомендует последний отрезать к чертям собачьим от греха подальше - я здоров или болен?
Если у меня банальный насморк, но нос распух, чих "без упину", глаза слезятся и залиты кровью лопнувших сосудов - я здоров или болен, я могу работать или нет? А если у меня видимых симптомов болезни нет, но поясницу ломит так, что в туалет только на карачках, да и то по маленькому ибо для по большому тужиться не в состоянии - я здоров или болен, я могу работать или нет?
Где та граница, которая отделит здоровье от нездоровья и нездоровье от болезни? В период подготовки к сдаче экзамена по судебной психиатрии, надыбал статейку одного американца о преградиентных (вялотекущих) формах шизофрении. Это когда патологические изменения накапливаются на протяжении 20 - 30 лет и воспринимаются как возрастные. Мы думаем, что человек здоров, просто с прибабахом, а он-то - "настояшший" шизофреник, хоть и вялотекущий! Статья запомнилася двумя числами: шизофреников диагностировано в мире всего 12 - 15% населения, а если учесть вялотекущие формы, то все 65 - 70%. Вывод автора таков: по сути шизофрения есть норма, а все, кто сейчас не страдают - больны не-шизофренией и нуждаются в срочном принудительном лечении.
А с жизнью все еще запутаннее. Ведь на самом деле, совершенно не известно я жив или я просто не мертв. А может, наоборот, я мертв или я просто не жив?
И только вот не надо тащить вопрос в область морали, этики, смысла бытия и всякую подобную хрень. Ибо это все идеальные конструкции, созданные человеком для удобства пребывания в неудобном бытие. Это как фантики - чтобы не слиплося. Давайте-ка о банальной физике процесса. Давайте-ко о шоколаде, а не про обертки.
Так вот, вообще-то говоря, является ли мертвый умершим? Не факт. Является ли живой живым? Не факт. Где граница между жизнью и смертью? И является ли эта граница границей между живым и мертвым. Или же это все-таки разные пределы? Ух-ты! А если они не совпадают, то что между ними?
Или вот еще классная, чудная фраза "человек, переживший смерть". Это как? Он умер, то есть был не жив, а потом снова стал жив, то есть не умер? Или он умер, но был жив, а потом не умер?
По-настоящему истинно настоящий интерес в этом мире может представлять только смерть. Ведь все, с чем сталкивается человек либо уже известно, либо потенциально познаваемо. И этот феномен не зависит от масштаба процесса познания. Это справедливо, и на бытовом уровне личного опыта, и на фундаментальном уровне научного знания.
Исключение составляет смерть. Только смерть в нашем мире не познаваема в принципе. Ибо ее приход означает уход из него. Уход навсегда, то есть совсем, то бишь БЕЗ-ВОЗ-ВРА-ТНО. Клиническая смерть по сути есть состояние между не жив и умер. Люди бродят между границами и возвращаются обратно, перепутав линию "не-жизнь" с линией "смерть". Недором дедушка Фройд в последних работах писал, что одного Эроса недостаточно для объяснения поведения. Нужен Танатос.
Как только приходит осознание этого, пьеса становится неинтересной. Ты начинаешь замечать сценарные повторы, режиссерские ляпы, актерскую халтуру. И понимать бессмысленность зрительского восторга. И становишься, как это ни странно, свободным. Ибо перестаешь бояться потерять то, что имеешь. А когда нечего терять, тебя нельзя ограничить.
Осознание смерти, как бесценного дара, требует ответственного к ней отношения. Я не могу умереть, как бы этого ни хотел, пока живы люди, для которых моя смерть хуже их собственной. Отказ от смерти в пользу жизни - это осознанный, хоть и болезненный выбор. Это поступок более сложный, чем выбор жизни.
Смерть, таким образом, может быть более сильным началом, чем жизнь.
И как бы далеки эти рассуждения ни были от политики, они имеют к ней прямое отношение.
Ни один из сегодняшних политиков не знает, не понимает и не осознает смерть, как бОльший дар, чем жизнь. Они будут цепляться за нее своими ручонками, сучить ножками, судорожно потребляя впрок воздух-жорево-бухалово-трахалово, продлевая свою, вообщем-то, никчемную в изложенном контексте, жизнь. Они не способны умереть. А значит, они не способны отказаться от смерти. Они не способны на поступок такого класса.
Это объясняет странный парадокс: ничтожно малое число людей на улице при таком уровне протестных настроений в обществе. А им не за кем идти. Класс актуальных политиков одинако и неадекватен классу людей. Ниже-выше, лучше-хуже, левее-правее, белее-голубее - сейчас не об этом. Сравнивать можно объекты одного класса, одного качества. А политики и народ имеют разный класс.
Один великий человек сказал: "Люди одного класса разговаривают на своем - классном - языке". Язык политиков и народа разный. Их коммуникация - это коммуникация глухого и слепого. Майдан - акт отказа от Смерти во имя жизни. А политики своего Майдан не достигли, не пережили. По крайней мере я таких не знаю.
Нам нужны политики друго класса.
Нам нужны политики, осознавшие Смерть и отказавшиеся от нее во имя других.
Рубрика "Блоги читачів" є майданчиком вільної журналістики та не модерується редакцією. Користувачі самостійно завантажують свої матеріали на сайт. Редакція не поділяє позицію блогерів та не відповідає за достовірність викладених ними фактів.